не везде растут сосны, заброшек не сыщешь днем с огнём, и на проводе уже не погреешься. Мешает проклятая нога, точнее, её отсутствие. Даже если более-менее подходящая нора найдена, нужно натаскать туда еловых лап, соломы, мха, при хорошем раскладе, тряпок и войлока. И все эти заморочки только ради одной ночи. Дольше на одном месте оставаться нельзя. Орлы, соколы, филины, стервятники с ближайших племен, кто-нибудь да принюхается и обнаружит. Убить хромого одиночку - удовольствие сродни, разорению чужого гнезда. [/i]
В этом мире у одиночки очень мало шансов выжить , впрочем, как и в любом другом. Но Даблину каким-то чудом это пока удавалось. За два месяца странствий, смерть бессчетное количество раз подкрадывалась к нему. Она заигрывала с ним так же, как тот сокол, который убил его друга. Иногда обдавая ледяным ветерком, иногда нежно трепля его за холку. Смерть всегда находилась рядом, но не спешила выполнять свои прямые обязанности. Может быть потому, что несмотря на привычное соседство, Даблин не сдавался, продолжал быть осторожным и выверял каждый свой шаг; может потому, что у него была цель? Может быть ей было интересно посмотреть, куда приведут его поиски. А может она решила заграбастать его именно в тот момент, когда он будет в шаге от цели, так же, как проделала это с Плешивым? Так, или иначе, но за время долгих странствий они привыкли друг к другу и, можно сказать, породнились. Что же он ищет? Что заставляет его совершать эти бесконечные перелеты. Ради чего он щедро разбрызгивает последние капли здоровья, что сделало его одиночкой?
2
Все три месяца он находится в поисках племени Зелёных. Он проделал огромный путь. Сначала пролетел больше тысячи миль на юг, потом свернул на запад и пролетел ещё пятьсот, дальше пятьсот на север, потом аж полторы тысячи на восток. Сейчас он снова летит на запад. Каждый раз, нападая на их след, он опаздывал. Он садился на примятые стебли гороха, чувствуя тепло, оставленное сотнями вороньих тел. Это походило на кострище, когда ползущее по траве пламя оставляет после себя лишь горячее выжженное пятно. Он приземлялся на припорошенный снегом зелёный рапс, на котором оставался лишь сомн следов птичьих лапок. Он бежал по следу, как не поспевающий за жертвой охотник.
Зелёные были кочевниками, и скорость их передвижения во много раз превосходила темп полёта хромого ворона. Но Даблин не сдавался. Он знал, что рано или поздно настигнет свою цель. Конечно же это не само племя Зелёных. Его цель - большой старый ворон с седым оперением. Он не хотел думать о том, что Серебряного может уже не быть в живых. Он мог умереть от старости, погибнуть от клюва врага, или в лапах орла, он мог оказаться пищей лисицы, или шакала. В этом мире, есть бессчетное количество возможностей умереть. В то же время, есть не меньшее количество шансов на выживание. Даблин уповал на то, что Серебряный использовал эти счастливые шансы.
С момента гибели Плешивого прошло много времени, но не было ни одного дня, в котором Даблин не вспоминал их последний разговор. Он восстанавливал его в памяти с точностью до каждого произнесенного жеста, до каждой интонации, до каждого брошенного взгляда. Он вспоминал не только то, что говорил Плешивый, но и то, что отвечал он сам. Чем больше проходило времени, тем больше он стыдился того, что говорил другу в его последние минуты. А слова Плешивого о том, что ему придётся вернуться к исходному вопросу, оказались пророческими. Но Даблин не думал, что это может произойти так скоро.
С того дня, когда он, благодаря другу, избежал смерти и вернулся в свой стан, все, как будто бы, пошло вверх ногами.
"Беда не приходит одна". Поговорка из прошлой жизни, оказалась актуальной и в этой. Печальные события потянулись нескончаемой цепочкой.
3
Оказалось, что Даблин совершил ключевую ошибку, ещё до первого трагического случая. Ошибка заключалась в неправильном выборе места для стана.
Разведка плохо сделала свою работу. Если бы Рваная глотка действовал согласно инструкциям, он бы прочесал окрестности в периметре пяти квадратных километров. Глотка же, по привычке сунулся не более чем на пятьсот метров в каждую сторону по азимуту и на этом успокоился. Если бы он, со своей разведгруппой посмотрел, что происходит в двух милях к западу и всего в четверти мили к северу, стая на пушечный выстрел бы не приблизилась к этому месту. Более забытого вороньим богом места, чем это, нельзя было и представить. На западе вездесущие разрушители решили возвести химический комбинат. Они вырубили сотни гектаров леса, уничтожили тысячи гектаров плодородной земли. Они вонзили в главную водную артерию сотни труб. Одни трубы качали из артерии кровь, другие впрыскивали туда отравленные вещества, результаты деятельности комбината. Вся живность, которая не успела погибнуть устремилась на восток. Десятки огромных популяций травоядных, млекопитающих, хищников, сдвинулись с насиженных мест. Начался хаос, борьба за территории. Озлобленные, голодные орды рыскали по окрестностям не щадя никого, кто попадётся им на пути. На севере было не лучше. Там, на мусорном полигоне, обосновались их старые знакомые. Набравшая прежнюю силу и мощь, орда Вонючек претерпевала невиданный демографический рост и как раз начала движение на юг.
Получилось так, что Даблин привёл свою стаю в капкан, который захлопнулся буквально сразу же после их прибытия. Тучи прилетевших с севера хищников, устроили лютую резню. Пока Даблин сообразил, что происходит и приказал сниматься, было убито более четверти от всей стаи. Третье звено во главе с командиром Кочерыжкой , было вырезано подчистую. Тяжело раненая стая взмыла в небо и двинулась на запад, но уже в самом начале перелёта они столкнулись с головной, самой сильной фалангой Вонючек. Бой был неравным.
Нет ничего хуже, когда ты, убегая сломя голову от опасности, сталкиваешься с опасностью ещё более лютой. Вонючки, как раз планировали нападение, и их атакующий легион, разящей стрелой стремился в направлении стаи Даблина.
Бывает так, что мишень сама летит навстречу стреле и разбивается о её наконечник. Войску Даблина не повезло дважды. Оно получило удар сначала в спину, потом в лицо. Схватка в воздухе длилась несколько мгновений. За эти считанные секунды, добрая сотня бойцов головного звена, свалилась вниз, как разбитые в дребезги, глиняные горшки. Даблин дрался как разъяренный коршун. Он разбивал Вонючкам головы, выклевывал им глаза и ломал хребты, при этом отчаянно крича. Своим криком, он хотел вдохновить сломленное войско, но это уже не помогало. Каркас стаи развалился и вороны стали разлетаются в разные стороны.
Понимая, что открытое противостояние бесполезно, Даблин решил спасти то, что ещё осталось. А оставалось уже не так много. Часть хвоста и правое крыло, были потрепаны меньше всего. Они ещё продолжали держать строй, хоть и делали это неосознанно. Там в сердцевине крыла находилась его Бусинка и трое малышей, там было ещё много самок и птенцов, которых ещё можно было спасти.
- Голобрюхий! - заорал Даблин, - уводи всех на юг. Я постараюсь их отвлечь.
Когда Даблин убедился, что Голобрюхий бросился выполнять его поручение, он издал дикий крик, и набросился на одного из головных. Это был крупноголовый самец, весом не менее трех килограмм, альфа, который одним своим видом заставлял врагов опорожнять кишечники.
Даблин исполнил обманный маневр, мелькнув перед носом громилы, и делая вид, что испугался и хочет убежать. Когда здоровяк, тяжело размахивая мясистыми крыльями, набрал ускорение, Даблин резко развернулся и выверенным ударом клюва, вышиб ему глаз. Он издал торжествующий клич и порскнул на север. Раненный амбал, истошно вопя, ринулся за ним. Как и предполагал Даблин, добрая половина штурмовиков, последует за альфой. Ему оставалось надеяться, что в случившейся неразберихе у Голобрюхого будет шанс увести остаток стаи в сторону от погибели. Он старался лететь настолько быстро, чтобы не быть застигнутым альфой и в то же время, настолько медленно, чтобы казаться достижимой целью. Ему нужно было увести основную ударную мощь Вонючек как можно дальше от своих. Это все, что он мог для них сделать.
Здоровый отстал быстро. Он не мог долго держать темп со своей комплекцией. Но более молодые и быстрые продолжали гонку. Когда Даблин почувствовал, что начинает выдыхаться, он развернулся и бросился на преследователей. Самые быстрые не всегда самые сильные. Первые не всегда самые смелые. Троим догонявшим его доходягам, пришлось невесело. Первый со свернутой шеей совершил свой последний полет вниз; второму тоже не приходилось долго летать. Даблин выклевал ему оба глаза. Это был его излюбленный приём, наказание, которым он удостаивал самых ненавистных противников. Третий успел улететь, поливая землю струящейся из него, как из бездонной бочки, белой субстанцией.
Маневр Даблина оказался удачным. Ему удалось спасти своих, но, когда, почти сутки спустя, он обнаружил, жалкие останки своего войска, в его приветственном крике не было радости. Он понял, что произошла катастрофа.
4
То, что раньше было стаей, сейчас, в лучшем случае, тянуло на звено. Звено, треть которого составляли женщины и дети.
Даблину все же пришлось собрать всю свою волю в когти и произнести вдохновляющую речь. Едва удерживаясь на высохшей кроне берёзы, он тратил последние силы на то, чтобы донести соплеменникам главное. Он говорил о том, что не нужно отчаиваться; что стая не погибла, что он найдёт для них самые лучшие места: безопасные и обильные; что в этих краях они наплодят столько потомства, что не только восстановят численность стаи, а сделают её в два раза больше; что их мужья, отцы и братья погибли не просто так; что надо просто пережить это трудный период и тогда...
- Даблин! - в его речь внезапно вклинился громкоголосый ворон по имени Скрипун. - Ты же понимаешь, что все эти твои "кар-кар-кар", не стоят и выеденного муравьиного яйца. Посмотри вокруг. Везде выжженная земля. Близится зима, и мы в таком составе не сможем совершить длинный перелет. Мы обречены на погибель, и есть только один выход!
- Это какой-же? - зло прохрипел Даблин, подозревая, о чем хочет сказать этот криводушный ворон.
- Мы должны примкнуть к Вонючей орде! Только так мы спасем стаю!
- Вот как?! - Даблин сделал паузу, обводя взглядом замерших ворон, которые не спускали с него глаз. - Значит всё так просто, а я-то дурак не догадался. Скажи мне, Скрипун, ты хочешь спасти стаю, или сотню жалких вороньих шкурок?
- Какая разница!
[i]- Какая разница? Разница есть, и я постараюсь её втемяшить в твою головку, которая настолько пуста, что высохшее собачье говно, по сравнению с ней свежая сочная колбаса. Если стая примкнет к Вонючей орде, её просто не станет. Орда несколько увеличится, получив сотню новых голов.
