Нить

не можем справиться. Дай-ка я сниму и выложу в группу, вот братва посмеется.[/i]
- Ага, давай! - согласился второй. - Снимаешь? Итак, ребята, сегодня наткнулись на агрессивную ворону, которая в наши силки залетела. Смотрите, че она с моей рукой сделала! Во-от она, тварь. - Снимающий видимо увеличил изображение, рассматривая Даблина. - Видите, как смотрит. Просто зверюга. И ведь не боится. Пацаны, мне кажется, если бы не лапа в капкане, она бы на нас набросилась.
"Да! - крикнул Даблин. - я бы тебе яйца за твои слова выклевал!"
- Ты посмотри, она ещё и огрызается. Слышь, как каркает. - Но извини, это ты у нас в гостях, так что будь добра...
"Ты что придурок, не видишь, что перед тобой самец? Ничего, щас выберусь, я из тебя самку сделаю".
Даблином овладел внезапный приступ ярости. Он пару раз пытался бросится на людей, но удерживаемая капканом лапа, будто цепь возвращала его назад. А, не на шутку развеселившиеся, охотники, продолжали снимать свой ролик.
- Бросается, как цепной пес! Мужики, вы это видите?
Внезапно Даблин понял, как ему освободиться. Он наклонился к лапе и  ухватил клювом за её основание.
- Смотрите, пацаны, он себе лапу хочет перегрызть. - тон за кадром из задорно го превратился в настороженный.
Даблин, превозмогая невыносимую боль, несколько раз с усилием сжал створки клюва.
Щелк! Он почувствовал, что, удерживающая его цепь, разорвана. Отчаянно трепыхаясь, он стал медленно подниматься вверх. Один из охотников вскинул ружье.
- Стой! - крикнул второй, пригнув ствол товарища рукой.
- Ты че, уйдёт же щас?
- Пусть летит!
- Да ему все равно не выжить!
- Пусть летит. Сколько проживёт все его! Это его выбор, а право выбирать он заслужил!
Даблин слышал слова, которые бросил ему вслед, человек. Он понял их смысл, хотя, в какой-то момент, ему стало казаться, что он перестал понимать этот язык. Он взлетал все выше и выше, и сломанное крыло не было помехой. Он чувствовал такую лёгкость, будто в капкане вместе с лапой осталась вся его материальная оболочка.
Даблин почувствовал ещё кое-что. Вездесущий ветер, который встречал его на пути куда-то исчез. Нет, он не сбился с пути. По крайней мере, Даблин чувствовал, что летит именно туда, куда надо. Просто ветер пропал. Он сменил направление и стал поддувать сзади, тем самым помогая ему при наименьших энергетических затратах увеличить скорость. Это значило только одно. Смерть отступила! Сначала Даблин подумал, что она сдалась, увидев его схватку с людьми, но это было не так. Смерть не сдалась и никуда не делась. Он понял это, когда в своих долгих поисках набрел на то, на что рано или поздно должен был набрести. Он нашёл Зелёных.
Глава 4. Серебряный
1
Огромное племя остановилось на заброшенном элеваторе. Заброшки - идеальное место для зимовки.  Крыша спасает от осадков, а бетонные фермы вполне заменяют ветки. На них очень удобно устраивать гнёзда. А главное, площади. Заброшенные постройки занимали несколько гектаров, так что вполне вмещали в себя племя из десятка тысяч голов. Что с пищей? На элеваторе оставалось много зерна, этого вполне хватало Зелёным, рацион которых состоял только из растительной пищи.
Несмотря на то, что Зелёные не ели мясо, их племя отличались агрессивностью и неприятием чужаков. С маленькими стаями и одиночками они не церемонились, убивая их не только ради защиты территорий, но иногда просто из неприязни.
Даблин сразу же понял, что нашёл то, что искал. Из рассказов Плешивого и бывших соплеменников, он знал, что отличает Зелёных от других племен. Кучность расположения; усиленная, выстроенная почти сплошной цепью, охрана. Ну и конечно же локация. Зелёные селились на полях, заброшенных фермах и элеваторах. Ещё одним отличительным признаком был размер. Зелёные были довольно крупными, скорее всего из-за приверженности к злакам и комбикормам.
Даблин парил над проваленными крышами элеватора, наблюдая за хаотичными движениями жителей мегаполиса. Ему удалось сделать только один большой круг. Уже при заходе на второй, он увидел, что к нему направляются сразу три перехватчика. По агрессивному крику и стремительному приближению воронов, Даблин понял, что прелюдии не будет. Они нападут сразу. Сначала будет удар головного, который попытается уронить его на землю. Но перехватчики не будут дожидаться, пока упадет вошедшее в штопор, тельце. Они будут рвать его на лету (излюбленный приём хищников), позволив спланировать на землю только нескольким жалким перышкам.
Он знает, что они будут делать, вплоть до мельчайшего движения, каждого из этой троицы. Они тоже думают, что знают. Летят выстроившись в острый клин, отчаянно размахивая крыльями. В их прописанном сценарии, жертва должна развернуться и попытаться спастись бегством, поэтому они набирают скорость. Но что-то идёт не так. Расстояние сократилось до критического, а жертва и не думает убегать. Более того, она продолжает двигаться навстречу смертоносному клину. Головной ворон распускает перья, гася скорость. Лобовой удар, при котором он может пострадать сам, не входит в его планы. Но не только это останавливает весь клин и заставляет его рассыпаться. Может это нестандартный сценарий, может хладнокровная уверенность чужака, а может его вид. Ну да! Даблин увидел, как самоуверенность сменяется обескураживанием, а затем и вовсе испугом. Вороны кружилась вокруг него, но перья у всей троицы стояли дыбом, будто перед ними был опасный хищник. Треугольник, внутри которого оказался Даблин, постепенно увеличивался в размерах. Он понял, что нападение отменяется, а значит пора брать инициативу в свои когти.
- Где главный?! - грозно выкрикнул он, обращаясь к головному. - Мне нужен ваш главный!
Вдруг случилось то, чего Даблин не мог себе представить. Перехватчики повели себя чудесным образом. Головной, немного помешкав, каркнул: "следуй за нами", развернулся и стал сваливаться вниз. Удивлённый Даблин последовал за ним. Два других ворона рассредоточились и летели теперь по обе стороны от Даблина. Таким кортежем они долетели до крыши одной из развалюх и пошли на снижение.
Даблин наблюдал, как идеальный треугольник, образованный тенью от летящего клина то переваливался по волнам дырявого шифера, то проползал по десяткам гнезд, с кишащими в них чёрными птицами.
Они обогнули здание, и головной ловко юркнул в щель, между прогнивших досок под крышей. Скорость была настолько высокой, что Даблин едва успел сгруппироваться, чтобы протиснуться в щель и не сломать единственное здоровое крыло об выпирающий обломок доски. Внутри было темно и шумно от множества вороньих голосов. Сопровождающий летел, ловко лавируя между бетонными фермами и балками, так, что Даблину приходилось в точности копировать его движения чтобы на скорости не расшибиться о препятствие.
Наконец, они свернули в нишу, образованную чудом уцелевшим фронтоном. Головной резко затормозил, так что Даблин едва не уткнулся клювом в его хвост. Здесь было ещё темнее. В чернильной мгле, Даблин увидел два мерцающих, будто угли глаза.
- Кукуруза?! - настороженно и басисто гаркнуло из темноты. - Ты не один? Кто с тобой?
- Я привёл к тебе одного из твоих братьев, отец! - ответил сопровождающий.
- А ты не ошибся, как это было в прошлый раз? - в скрипучем басе появилась заинтересованность.
- Нет, отец! Если бы ты его видел... Если бы ты мог видеть...
- Мне будет достаточно того, что я услышу. Незнакомец, скажи, что-нибудь.
- Я приветствую тебя...
- Не-ет! Скажи что-нибудь на нашем языке, если ты понимаешь, о чем я говорю
- Я приветствую тебя, Серебряный! - произнёс, Даблин, вглядываясь в темноту. Ему с трудом далось говорить на языке, которым он так давно не пользовался. Нет, дело было не в произношении. Со стороны это звучало, как обычное карканье. Вся суть была в посыле, в двойном смысле, который укрывался даже в этом простейшем приветствии. Это уж точно не было простым Карр.
- Кукуруза, спасибо тебе! Можешь быть свободен, если что, я позову... - прозвучало из темноты, в которой, благодаря привыкшим к ней, глазам Даблина, стали вырисовывается очертания крупной птицы.
- Я буду рядом, отец! - ответил сопровождающий и выпорхнул из ниши, оставив Даблина наедине с крупной серой тенью. 
2
Серебряный заговорил, выждав какое-то время, видимо убеждаясь, что в его берлоге воцарилась полная тишина.
- Давно-о... Давно не разговаривал на этом языке. - блаженно протянул он, в то время, как взгляду Даблина стал открываться огромный, неимоверных размеров, клюв. - Знаешь, что я чувствую. М-м-м... как бы правильней подобрать ассоциацию из той жизни. Это как после долгого нахождения на жаре, когда в глотке сухо, как в пустыне, сделать глоток холодного пива.
- Хороший пример! - Даблин мысленно улыбнулся. - Он сразу же вернул меня туда.
- Ассоциации! - одна из ключевых особенностей этого языка. Ему свойственно постоянное сравнение чего-то с чем-то, приведение примеров, создание проекций.
- Да! Так гораздо удобнее объяснить другому то, о чем хочешь сказать. - подхватил тему Даблин.
- И не только другому, но и себе - проскрипела тень, продолжая светлеть с каждой секундой. - В этом удобстве кроется его главный изъян.
- Изъян?! - удивлённо прошептал Даблин.
- Изъян, червоточина, чертовщина, за которую я его и обожаю, и ненавижу одновременно.
Силуэт птицы светлел, прорисовывался, будто вырастающая в тумане гора. Сидящий перед Даблином ворон, был поистине огромен. Его размерам и разлету крыльев, мог позавидовать степной орел. Но главная удивительная особенность птицы была даже не в размере. Цвет перьев огромного ворона отливал металлическим блеском. Даблин не встречал такого окраса ни у одной из особей своего вида. Да что там вида. Такого серебристого отлива не было даже в шкурах зверей, которых он повстречал немало на своём пути. В той жизни? Да, в той жизни он встречал что-то подобное, но это были не перья и не шкура. Волосы, волосы седого человека. Но не обыкновенная седина, серая и тусклая. Такая седина встречалась очень редко. Эти волосы походили своим цветом и невесомостью на кучевое облако, за которым прячется солнце. Он не может вспомнить, кто из людей обладал таким неповторимым окрасом. Это был точно старик, но где и когда в той жизни Даблин мог с ним пересечься?
- Двойной смысл, сравнения, метафоры, аллегории, гиперболы. Этот язык редко отражает прямую суть вещей. - Серебряный ненадолго замолчал, словно давая возможность собеседнику, переварить сказанное. - Мои глаза три месяца ничего не видят. Знаешь, это интересный опыт.
[i]Снова возникла пауза, во время которой Даблин соображал, к чему ведёт этот