бензовоз, ослепив фарами, свернул налево, в тундру, и бодро запылил, вздымая снежную поземку, исчезая в ночи.
-На дальние промыслы зимник. Во, дурила, чуть потерпеть, уже в поселок смотался б и назад вернулся, а то спать развалился. Мог и не проснуться, за печкой следить надо было, а не дрыхнуть без задних ног.
В поселок Вавилов приехал рановато, контора закрыта. Он остановился у вагончика начальника мехколонны строительно-монтажного управления. Приятное отличие северных поселков – это иллюминация, прожектора на мачтах. Искрится свет под их лучами… но пусто на заснеженной улице, хоть в одну сторону посмотри, хоть в другую. Возле общежития стоят машины и трактора, вьется дымок из выхлопных труб работающих двигателей. Окна общаги хоть и не все, тускло светятся размытыми прямоугольниками, это говорит о том, что народ уже снует по коридорам: в туалет, в умывальник бегут очередь занимать. Кто и дома перекусит, а кто в столовую помчится. Все ж подустал Григорий и задремал. Очнулся от стука в дверь.
-Слушай, водила! Цапани пену с мусором, отволоки на свалку.
Некоторое время Вавилов смотрел на бородатую рожу.
-Ну, чего смотришь? Все равно спишь.
-Все равно сплю, - согласился Гриша. – Сколько времени?
-Одиннадцать где-то.
-Извини, устал, две ночи до поселка добирался. Сейчас свои дела… срочно, горит…
Он выскочил из трактора, помчался на почту, за пять минут оформил и отослал два перевода, потом, довольно щурясь, прошел в домик строителей. Для него лежало сообщение от Филимонова. Тот с рабочими уже в Дудинке, ждет вертолет, оставил номер телефона. Созвониться с ним не удалось, отсутствовал. Свои проблемы Вавилов изложил даме, сидящей в конторе, там, в Дудинке, попросил записать и всенепременно передать их Филимонову. Та поворчала, мол, посади свинью за стол… пора и свой кабинет иметь.
-Пора! – осторожно положив трубку, подтвердил Григорий, раскланялся с начальником управления, здоровенным мужчиной, краснорожим и красноглазым, наполнившим домик естественным выхлопом отработанного вчерашнего возлияния до такой степени, что секретарша, пожилая тетка, высказалась:
-Владимир Евсеич, вы б прогулялись до столовки, чайку горячего… пару стаканчиков испили бы.
-Мне чай распивать неколя, дорогая Мария Степановна. А что выхлоп такой едкий, так это с начальника снабжения спрос, где отравы такой достал, - загремел сиплым басом начальник, еще более покраснев.
-Позвольте мне удалиться, а в мое отсутствие проветрите, пожалуйста, помещение. Все же к нам не только трактористы чумазые заходят…
Последние слова Вавилов услышал, прикрывая дверь. Крутнул головой. «Трактористы… нелюди! Сама, вобла замороженная, нафталином провоняла, туда же, права качает»...
Следующим пунктом, куда необходимо было заглянуть Грише, это магазинчик местного предпринимателя. Рыбки он все же подсобрал, четыре мешка лежат на штоках гидроусилителей отвала. Рыбу тот принял без разговора, так как Григорий почти на все деньги отоварился. Хотелось есть, и не отходя от прилавка, лишь сдвинувшись к круглой печке, запивая пивом, умял кило вареной колбасы.
-Оголодал ты, братан, в своем захолустье.
-Оголодал…
-Скоро ваши придут?
-Думаю, на днях.
-Повариху привезут, снабжение централизованное, по всему? Закупаться где?
-Да, да!.. – Гриша глянул на толстого добродушного татарина. - Подскажу о тебе.
-Подскажи, дорогой, возьми баночку пива, пей на здоровье.
«Держи карман шире. Подсказать… - бубнил под нос себе Гриша. – Обдиралово - по всей программе».
Хлеб, муку и крупы он пристраивал на штоки, вместо мешков с рыбой.
«Ну все, полным ходом домой, может, выскочу из поселка, солнышко последнее усмотрю».
Сел в кабину, по привычке, перед дорогой, закурил. Из коммерческого магазина вывалились три девчонки-националки, как туда зашли, не заметил. Видать, татарин их сразу и выбросил, быстро надоели. Пошатываясь, ругаясь, взялись отряхиваться, наводить марафет.
«Ну, шалавы…» - качнул головой Вавилов. Он уже за рычаги взялся, когда девчата устроили потасовку. Сбили одну с ног… в неловких одеждах их возня напоминала детскую возню. Две отошли в сторону, о чем-то говорят, машут руками. Та, которую мяли, поднялась и быстренько к подружкам засеменила. В следующее мгновение Вавилов огромными прыжками мчался к идущей девчонке, перехватил руку с ножом.
-Аська…а…а! - заорал он. - С ума сошла…а…а! Дура!
Девчонка яростно вырывалась, товарки пытались ее ударить. Одна из них достала большой нож из-под малицы.
-Ну, сучонка!.. – разъярился Гриша. Наотмашь, тыльной стороной ладони дал по щеке Асе, и этой же рукой, но кулаком встретил нападавшую. Так и третья за нож схватилась. Эти на снегу валяются, матом сыпят, хоть уши затыкай. Пришлось и третьей отвесить затрещину. Гриша собрал ножи, подкинул на руке.
-Ну, не паразитки… Стой, дура! - схватил Асю за шиворот, поддал ей меньше – пожалел. «Вот и попользовалась старым знакомством...»
Вырвалась… и на товарок, пока не встали, да и пинать их бокарями. Смех и грех. Гриша опять её за шиворот…
-Пусти, сука! Я их убью, все равно зарежу, - рвалась она, но росточком мала, веса никакого.
Держит ее Гриша за воротник на весу, довольно приговаривает:
-Навязалась на мою голову. Зарежет она… Сейчас поднимутся, оставь тебя тут, отпинают, и на нож, точно, сядешь… Где батя? Почему дома не живете? Вообще, где семья?
Подружки действительно пришли в себя, поднялись. Отряхиваются с руганью, зло на Гришу поглядывают, но активных действий не предпринимают. Показал им кулак.
-Закончен бой… - потащил Асю к трактору, поднял ее, втолкнул в кабину, залез сам. Уже когда тронулись, переспросил: - Родичи где?
-Пенсию и компенсацию получили, на Енисей к родственникам уехали. Дай тряпку, нос опять разбили. Я и тебя зарежу.
-Зарежь! – согласился Гриша, ножи все-таки сунул себе под сиденье.
-Куда ты меня везешь?
-Домой! Куда еще!?
-Там есть нечего
-Ну-ка, погоди... - остановился у поселкового магазина, забежав, бегло окинул взглядом полки. Не очень богато, но необходимое есть; взял еще мешок хлеба, муки полмешка, коробку сливочного масла, конфет, сахара, водки, крупы… За два приема еле донес до трактора. Зачем набрал еще продуктов, спроси его, не ответил бы.
Пояснил, берясь за рычаги:
-Ко мне домой едем.
-Выпить есть?
-Есть. На, пива, попей.
Грязными пальцами схватила банку, лихорадочно откупорила, заливая малицу пеной, начала пить.
-Слушай, у тебя паспорт есть? – вдруг спросил Григорий.
Ася поболтала банкой, заглянула внутрь.
-Есть. Зачем тебе? – она уже успокоилась.
Трактор стрекотал по крутому берегу Хеты. Поднявшись на бугор, попали под оранжевый, тревожный взгляд далекого, совсем не греющего солнца. Оно даже не смогло отцепиться от черноты лиственничного леса, разбросанного жесткой щетиной по холмам.
-Дня три и капут, - улыбнулся грустно Вавилов. – Крокодил солнце проглотил. Слышала такую сказочку?
-Нет, зачем мне?
-Действительно, зачем… а мне полярная ночь противопоказана, плохо я ее переношу.
-Вас сюда никто не звал. Жили б мы без вас и жили.
-Ну, это ты зря, - возмутился Гриша. -Что вы без нас!.. Дети учатся, продукты в магазине всякие, больница, почта. Одежда в магазине, опять же, разная, утварь для хозяйства, оружие, сети… Тю!.. - махнул рукой. - Темная ты… - не очень уверенно проговорил Григорий.
-Это ты темный. Чего притворяешься, я уже не школьница, нечего меня воспитывать.
-Ладно, вперед… Ты лучше скажи, что мне с тобой делать? Оставь одну, в поселок ринешься, товарки голову оторвут, - вздохнул. - Увез бы я тебя, так до весны сохранить где- то надо… Весной я в отпуск на все лето укачу. Хочу на родину съездить, лет… и не знаю, сколько, не навещал. Все поумирали, хоть на могилы схожу, покаюсь, попрошу прощения.
-Ты отвези меня на Сузун, там мамкин брат стоит.
-Далековато. Вверх по реке километров за сто от поселка, от меня восемьдесят, да и то, напрямую.
-Нет, это по реке восемьдесят. А напрямую сорок километров, не больше.
Они замолчали. Вавилов думал. Собственно, сомневаться нечего. Ему не семнадцать лет, и здоровье ни к черту. Кабаки да бляди уже во вред, и накладно, да и несправедливо заработанное потом и кровью на них тратить. Покосился на Асю, улыбнулся. «И краситься успевает… тушь размазалась по лицу, нос припух, щеки булочками напирали на подглазья, носик тонкий, ноздри-вырезы глубокие, чувственные. Брови вразлет, ресницы густые, длинные. Спит, шмакодявка. Ну, и характер!..»
Девчонка поерзала, удобнее устраиваясь, положила руку на плечо сиденья, голову на нее, ноги под себя и сопит, чуть пузыри не пускает.
Вавилов сбавил газ.
«Куда спешить. Зима тяжелая предстоит. Первый год… Народ - с бора по сосенке, всяких ухарей хватает. И техника, не дай бог, а объемы и планы наполеоновские. Зима и долгая, и слишком суровая, условия - врагу не пожелаешь. Ну, а по поводу отпуска… Сузун, значит?… Напрямую и двину, двое-трое суток, сутки туда… назад быстрее. Продуктов купил, крохотуле хватит. А родственники в поселок соберутся, мимо меня не проедут, Юрка получку должен привезти. И с путины деньги не все истратил. Думал отослать побольше, все ж поостерегся. Вот и пригодились…»
Когда Ася проснулась, они уже проехали стан экспедиции, и еще километров пять прошли по тундре. Григорий остановил трактор на бугре, досадливо таращился на старую двухкилометровку-карту, пытаясь определить место, в котором они оказались. Девчонка, позевывая, глянула ему через плечо.
-Ты на факторию меня везешь?
-Да, но вроде блуднули…
Она выскочила на гусеницу.
«Чего в темнотище разглядишь… - сердился на себя Вавилов. - Черт меня дернул. На хрен мне эти проблемы. Сопли пустил. Могила, родина… Тьфу!»
-Правильно едем, чуть левее возьми, озеро тут небольшое, глубокое - Щучка, объехать надо.
-Видишь, по карте и овраг, и ручей какой-то, ухнешь и поминай как звали.
-Нет там никакого ручья, а до Сузуна и вообще чистое место.
-Это для тебя чистое, не для трактора.
Гриша чуть не заголосил… как ориентироваться?
-На Дудинку зарево и огни поселка видел?
-Ну, видел. А дальше? Наш путь во мраке…- сплюнул зло и беспомощно. - Теперь как?..
-По ветру. В фарах, видишь, как сдувает снег, наискосок, так и иди. Может, поедим?
-Может. Как бы погода не испортилась.
-Не испортится. И просто ведь, поворачивай от Хеты и прямиком вдоль по ручьям, распадкам иди. Вот хоть по этому. Они ведь все в Хету впадают, прямо на озера к Сузуну и выйдешь.
-Ну да!.. – с сомнением хмыкнул Григорий, но уже понял, что доверять девчонке можно.
-Тащи сумку, она за спиной у тебя, пить - ни-ни… родственникам твоим магарыч.
-Что такое магарыч?
-Ну, это откупное, отпускное, подарочек легкий.
-Понятно, как калым.
Вавилов рассмеялся.
-По поводу калыма не густо, пока магарыч…
Ночь шли ходко, плато тундры почти без снега. Фары высвечивали далеко: бугорок, ямка, тем более ручей или распадок заметен издали. «Хоть с этим спокойно», - бурчал Гриша. Мерзлая земля колотила по гускам, жестко отдаваясь в голове и теле.
-Танкодром, а не дорога, - ругался Вавилов. Он молил бога, чтоб техника не подвела, чтоб не заблудиться, чтоб экспедиция не нагрянула без него. Подмывало приложиться к бутылочке. Ася дремала, а он и в короткие остановки спать не мог. По всем прикидам, они подъезжали к озерам, появилась овражность, лес. Приходилось,
