как понимаю, у тебя? - Гриша вопросительно глянул на Асю, - надеюсь, не все просадили? Дуболомы…
-Не все! Начальник отдал перед отлетом. Велел спрятать, здоровый такой.
-А… Юрка… Молодец! Не помню, как, откуда он появился…
-Я немного возьму, остальные положу к тебе в чемодан.
Ася легко поднялась, юбочка и легкая кофточка невесомо ворохнулись. «Ну, девка, успела принарядиться»…
-Я пошла.
-Иди, только не долго, - завистливо вздохнул Гриша. –Смотри повнимательней, вмиг обчистят…
-Видали мы всяких! – задиристо вскинула носик девушка.
-Видали! Ничего вы не видали, - буркнул Вавилов.
Вздохнул поглубже разика два, вроде полегче стало. С хорошей пьянки болел - врагу не пожелаешь: ни сна, ни аппетита, крутит, вертит все тело, и душу наизнанку выворачивает. Как говаривала мамка, глядя на мучения отца: «Так муторно на душеньке, как будто человека убил…» Но ни батя, насколько помнил, ни сам до этого случая сердечным лекарством не пользовался.
Вздохнул: «Старею, укатали сивку…» Смежил веки и незаметно уснул.
Испытание прошлым
Разбудили его громкие голоса, прислушался. Асю уговаривали внести какую-то сумму, тысяч десять, чтоб выиграть телевизор. Григорий открыл глаза. У кровати спиной к нему стояли парень в тенниске и девка в короткой светлой юбке, волосы пепельные - крашеные, высокая, загорелая, парень темный, в спортивном трико, чувствуется, силенка есть, по спине бугрятся мышцы, ягодицы валиком.
-От, суки! - поднялся Вавилов. - Какие телевизоры, какие бабки? Сколько они с тебя выудили? – шагнул к двери, щелкнул фиксатором замка. Повернулся к гостям.
-Сейчас, дочка, разберемся, что за фраера к нам пожаловали.
-Видали мы таких дочек…- скривился носатым лицом парень.
-Придержи язык, шнурок, - Вавилов чуть отошел.
«Пусть полюбуются...» Те задумчиво рассматривали татуировки, густо покрывавшие его грудь, бедра и плечи. Приспустил резинку трусов: «Есть желание и далее ознакомиться?..»
Девка фыркнула, двинулась к двери, парень дернул ее за руку, остановил. Отступать не спешил, безразлично, оценивающе зыркал шальным, острым взглядом по комнате.
-Она, собственно, не так и много проиграла.
-Проиграла! Не смеши курей!.. - Вавилов сокрушенно, участливо, покачивая головой, приглядывался к гостям. «Сявки, шелупонь»…
Возмущенно развел руками:
-А и удружил мне корешок... - притворно вздохнул - «Отдохнешь по полной программе, мощи подправишь, мясцом обрастешь»...
Все дружно засмеялись, Гриша громче всех. Стоя напротив зеркала, висевшего на стене, он впервые увидел себя во весь рост. Шутливо почесал затылок.
-Большие сомнения по поводу мясца одолевают, глядясь в это зеркало…
Все тело его, поджарое, гибкое, как канатами перевито бугристыми мышцами, вены извиваются, скручиваются, бугрятся под синюшной кожей, гляди, прорвутся наружу.
-Приглашали в институт Склифосовского студентам макетом служить, анатомию изучать. Отказался, западло без штанов перед малолетками стоять. Хоть и деньги неплохие предлагали… - помолчал. - Корешок тут у меня где-то загорает, вроде не последняя спица на побережье. Как сейчас с транспортом, если возжелается Сухуми навестить?
-А кто у вас там? - парень с сомнением оглядывал Вавилова.
-Кто там, говоришь? Дядька Черномор и тридцать три богатыря, Родик Сухумский…
Парень заметно сник, уменьшился даже ростом.
-Дядька умер, старый он все же, богатыри - кто где: кто сел, кого… Ну, а Родик здравствует.
-Ладно, Чалый мне нужен.
Парень поморщился, взглянул на подружку. Та терлась спиной о дверь, всем своим видом показывая, как ей хочется очутиться за нею.
-Чалый в Сочи, где ж ему, - вздохнул. - Мы слишком мелко плаваем, чтоб на него выходить, - остро кольнул взглядом Вавилова. - Сами найдете, знаете ведь как? - тяжело вздохнув, добавил, - деньги принесем, и презент…
Вавилов устало поднял ладонь:
-Отдохнуть хочется, и очень тихо… - похлопал себя по животу. - Видать же, на каких харчах поправлялся.
-В частном секторе удобнее, - прошептала девица.
-Конечно, милая, только я пока… хорош!.. перемещаться в этот такт, - прихлопнул руками, изогнулся. - Две шаги налево, две направо, шаг вперед и две назад... - выпрямился. - Доктор тут знакомый, посмотрит, поищет гнилое, подправит изнутри, и снаружи, может, и мясца добавит. Ну, пока, робятки, все! Идите с богом, - непритворно сморщился. - Что-то под лопаткой давит… - сощурился навстречу взгляда парня. - Найду Чалого... Оклемаюсь малехо и найду… А может, и он пожалует болящего своим высоким посещением.
Уже не глядя на уходящих гостей, Вавилов повернулся к Асе, открыл, было, рот в упреках, но боль остро, несколько раз ступила под ребра с левой стороны. Осторожно прилег, Ася подала ему лекарства. Выпил, полежал, успокаиваясь. Наконец, завозмущался:
-Ты зачем играть взялась?
-А я шорты покупала тебе, смотрю, тетка видеокамеру выиграла. Вроде просто, ну, купила билет… а там цветной японский телевизор, и девка эта выиграла, мне предложили торговаться, она дала пятьсот рублей и говорит, что все деньги, я думала, добавлю сотню, и телик наш.
-Эх, деревня, сколько б ты ни дала денег, они тебя все равно переиграют. Одна компания, и камера для таких, как ты, чтоб заманить, заинтересовать.
-Гриша, а ты сидел, выходит? Обманщик! Говорил, что мальчишки в армии нарисовали, я заметила, как этот охламон рассматривал тебя, вроде паспорт смотрел, - засмеялась. - Посмотрел, и сразу успокоился.
-Это и есть паспорт. Теперь нас никто не тронет.
Ася округлила глаза:
-А уж как ты говорить с ними начал, мне даже страшно стало, - капризно сморщила носик. - И ничего не рассказываешь!
Гриша с удивлением глядел на девушку: «Сфинкс мой поднимает волну». Гамма неподдельных переживаний выплывала из глубины души девушки, изменяя цвет и даже разрез глаз. Овал лица то испуганно заострялся, то удивленно округлялся. На шее заблестели капельки пота.
«Вот где страсти бушуют»… - ежился Гриша. Примирительно погладил ее по руке.
-Нечем, Аська, похвастаться; видишь кота со шпагой на бедре? Красивый, да? Мушкетер, да и только. Гоп-стопник я: богатеньких фраеров тряс по темным подъездам.
-И сколько ты сидел?
-Семь лет. Но если откровенно, одного и тряханули, он же шишкой горкомовской оказался. Так что не фраеров, а фраера… По пьяной дури сотворили, на бутылку не хватило, честно десятку попросили, а тот пасть раскрыл: «Такие-сякие, Родину позорите…» - тяжело вздохнул. - Вот и все мое преступление, - беспечно улыбнулся. - Въехал я ему от души, «вещь-док» - фонарь на правый глаз выставил, - залихватски подмигнул Асе. - Видишь, пригодилось кое-что, знаю обстановочку, кое о ком слышал. Ребята в экспедиции набраны не только от сохи и станка, двое только что откинулись…- поправился, - значит, освободились, - закряхтел, укладываясь поудобней. - …Осведомлен, так сказать, о криминальном мире. Считаю, теперь обязательно отдохнем, я этого Чалого от бревна спас, скакнул, как Боб Бимон, и Чалого за собой... Здоровущий штабель топляка раскатился, не знаю, как и живы остались... Фруктов купила?
-Не успела, не пойду теперь без тебя, боюсь. В столовую скоро, на ужин, там и поедим.
-А ты думаешь, мне пора вставать? Не вредно двигаться? Может, лучше полежать? - Гриша ругнулся, - еще и скоморохи эти. Тут внизу забегаловку я видел, купи водички, винограда, апельсин, ну… посмотри хозяйским взглядом.
Ася вздохнула:
-Кафе это называется…
В дверь постучали, вопросительно посмотрела на Вавилова.
-Открой!
Выкатилась тележка, уставленная всевозможными кушаньями на красиво сервированном столе, паренек в белой крахмальной курточке поклонился, с любопытством и опаской посматривая на Вавилова.
-За все уплачено, искренние извинения за недоразумение, деньги вот… - деньги лежали на подносе.
Григорий кивнул:
-Положи, – шевельнул пальцами, - принято, – проводил взглядом официанта, подмигнул Асе. - Ну вот, Аська, и шампанское, и коньяк, и «Кинзмараури». «Ох, хотел завязать... Нет, не придется…»
В дверь опять постучали.
-Открой!
Улыбаясь во весь рот, появился пожарник, в руке бутылка вина, в другой пакет с виноградом и грушами.
-Решил навестить земляка, один в номере, скука, туда сунулся, сюда. Народ какой-то занятой, да все по парам, и молодежь одна. О!.. У вас стол-то какой! Праздник Вашему дому…
В белых брюках, в рубашке с короткими рукавами, Никанор выглядел франтом. Но капельки пота набухали росой на всех открытых местах кожи, наливались, грозя сорваться водопадом, изнемогавшее в непривычной жаре тучное тело обильно дышало, на шее пот струил чуть не ручьями.
-Зря так прифраерился, свои ж люди. Винца глонешь, сопреешь окончательно, - посочувствовал Гриша.
Никанор сожалеюще повел плечами:
- Пожалуй… - и тут же упрямо согнул лобастую голову. - Этикет есть этикет, как русские моряки, в бой только в чистом…
Никанор оказался занимательным собеседником, еще и не выпили, а он столько наговорил! Но отдать должное, интересно, хотя и слишком многословны показались Грише речи гостя.
«Слушатель начинает уставать, - вздохнул про себя Гриша. - Он-то тут от безделья уже изнемог, а мы - с корабля на бал...»
Никанор говорил с придыханием, чуть ли не шепча, и тут же мог взвизгнуть тонко и истерично.
«Нервишки ни к черту… - определил Вавилов. - Надо от него раз и навсегда отвязаться, я сам такой, а то разнервничаемся на пару, Аське не справиться». Но за столом Никанора угощал с почтением.
-Ничего, эскулап, найдешь бабцу по телу и лечись…
-Извините! - крикнул Никанор. - Я однолюб!
-Ну! Ну!.. - буркнул Гриша. - Все мы… ангелы, да крылышки подрезаны лесоповалом. Прошел в ванную, быстро принял душ, вытираться не стал, попыхтел, пока мокрые шорты и майку надел. Шорты оказались как раз, и майка впору. «Молодец, Аська»... Немного ныло в левом подреберье да слабость по телу. «Ничего, винца сухонького пару фужерчиков можно». Прошел в комнату; Никанор, придвинувшись к Асе, шептал ей что-то на ухо, временами голос его срывался на высокие ноты. Та сидела, застыв, и с отчаянием смотрела куда-то в угол.
-Ну, что грустим, земеля, давай банкуй, с чего начнешь?
Никанор засуетился, крутанул вокруг лысины длинный, чуть не с полметра, оседлец, прихлопул его ладошкой, вожделенно посмотрел на коньяк.
«Эскулап, интеллигент, конечно, соскучился по шаровому коньячку»...
-Добро, ты коньячок, а мы с Асей по сухому вдарим, подлечимся сейчас немного и покемарим с часик, а как стемнеет, погуляем, морским воздухом подышим, - Гриша намекнул, чтоб Никанор сообразил и не засиживался особенно. «Интеллигент, едрит твою корень, поймет…»
-Да, я лучше по коньяку пройдусь, с сухого вина у меня изжога, - Никанор восхищенно и завистливо покачал головой. - Такой стол! Тут тысяч на пять, не меньше…
-Не рядись, Никанор, живем один раз. Выпьем-ка мы за хорошую погоду, за добрых соседей, за солнце, за море… За Асю, за тебя, Никанор, за меня… живите, ребята, дружно. Первую за всех сразу, а то некогда будет… - хмыкнул Гриша.
Пожарник быстро осовел, глаза помутнели, лицо одрябло, широко разъехалось, пытался читать стихи собственного сочинения, и складно читал, и умные слова звучали. Гриша удивлялся: «В нутро через морду не заглянешь, стихами, надо думать, Никанор, выражает боль душевную, боль, которую простыми словами не обскажешь, но которая просится наружу, рвет нутро, а слушать никто не станет:
