Люди будут танцевать, только уже под нашу музыку.
Это сработало, потому что внезапно народ понял, что они танцуют под румбу, а затем решили, что это не так уж и сложно, и продолжили танцевать.
Однажды утром, в первую или вторую неделю, когда работал
в «Роней Плаза», мы с папой были на складе, где все еще жили. К нам пришел иммиграционный офицер. Он сказал, что мы не имеем права работать в этой стране, потому что у нас нет гражданство этой страны и поэтому, пока не получим его не можем работать. Таков закон.
Папа спросил мужчину: - Что мы должны делать?
- Послушайте, доктор Арназ, мы все знаем о вас и о том, что вы пережили во время Революции 1933 года, поэтому вот что мы сделаем. Я не буду ходить в «Роней Плаза» в течение трех месяцев и прослежу, чтобы никто из нашего отдела тоже туда не заходил, но через три месяца я хочу, чтобы у вас и вашего сына были документы в порядке. Удачи вам обоим. - И он ушел.
Это показывает, что в этом мире есть хорошие люди.
Мы не могли стать постоянными жителями Соединенных Штатов, пока были в стране. Нам пришлось обратиться в американское консульство за пределами США, чтобы получить «вид на жительство».
Папа обнаружил, что самый дешевый способ — добраться до Пуэрто-Рико (мы пока не думали, что Куба для него — безопасный вариант). Он вернулся через пару недель и занялся своим бизнесом по продаже битой плитки. Затем я отправился в Гавану, чтобы получить свои документы.
Когда вернулся, снова начал работать в «Роней Плаза». Нам потребовалось всего четыре недели, чтобы все сделать.
Вскоре после этого мы послали за мамой.
6
Мои школьные приятели очень мило пошутили на первом чаепитии после моего возвращения. Они все притворились, что не обращают внимания на Бадди Роджерса и его оркестр. Как только наша маленькая группа начала, все они затанцевали. Когда запел, мои школьные приятели встали перед эстрадой, глядя на меня, и, когда закончил, они все закричали и зааплодировали. Это произвело хорошее впечатление на продавца лотерейных билетов и на того, кто стоял рядом с детьми. Подумал, что видел его где-то раньше.
Я спросил пианиста: - Кто этот лысый парень там с детьми?
- Как давно ты здесь, мальчик? — ответил он. — Это Ксавье Кугат.
Конечно, много раз видел его фотографии. Куги был королем румбы. Карлос Молина, Энрике Мадригера, Панчо и еще несколько других также были популярны, но никого близкого к Кугату не было.
Когда мы закончили играть в тот день, у меня возникло предчувствие, что Куги позвонит мне, если я пройду мимо его стола. Просто знал это. Положил гитару в чехол и начал уходить, убедившись, что мой маршрут не слишком далеко от его стола. Медленно идя, и беспечно оглядываясь, приблизился к его столу. Ничего. Даже возле его стола остановился, не глядя на него, и закурил. Обратно ничего. К тому времени я говорил себе: - Ты, придурок, зачем он тебе позвонит?
Начал уходить и как раз у выхода услышал: - Эй, Чико!
Мое сердце подпрыгнуло. Повернулся, притворившись, что не знаю, кто зовет.
- Ты там с гитарой, — продолжил он. - Подойди, пожалуйста.
Подошел к этому столу. - Да, сэр?
- Я Хавьер Кугат.
- Да, я знаю.
Он спросил мое имя и сказал, что я был великолепен сегодня.
-Я тут подумал, — продолжил он. - Может быть, я дам тебе шанс попробоваться в моем оркестре. Ты придешь на прослушивание?
У него была репетиция на следующий день, и он хотел узнать, могу ли я прийти и исполнить пару номеров с его группой.
- Да, сэр! — обрадовался я. - Конечно, смогу.
Итак, попал в «Brook Club» и сыграл пару номеров с группой. Затем он спросил меня, знаю ли я «Para Vigo Me Voy» «В Виго я ухожу».
- Мы не играли ее в нашей группе, — ответил я, — но думаю, что знаю эту песню довольно хорошо.
- Ну хорошо, попробуй со мной и оркестром. Какая у тебя тональность?
- Я не знаю.
Он повернулся к группе и произнес: - Этот чертов ребенок даже не знает своей гребаной тональности. Попробуй нашу аранжировку. Сначала куплет, знаешь?
Я был напуган, но, когда эта замечательная группа начала вступительные такты, ведущие к куплету, и заиграла ритм-секция в стиле вамп с таким ритмом и волнением, которых не слышал с тех пор, как покинул Кубу, и переехал в Сантьяго!
Моя кубинская кровь текла, бедра вращались, ноги пинались, руки размахивали. Это заставило бы Элвиса Пресли выглядеть так, будто он стоит на месте. Я спел эту песню до чертиков.
Закончил, и парни в группе были великолепны. Они все аплодировали.
Был так чертовски взволнован, что едва слышал, как Кугат сказал: - Скажи, сынок, тебе нужна эта работа? Когда ты сможешь приехать в Нью-Йорк?
- Я не могу поехать в Нью-Йорк, пока не закончу среднюю школу.
- Ты еще не закончил среднюю школу? — спросил он.
Я сказал ему, что потерял три года из-за Революции, поэтому буду учиться до следующего июня.
- Ясно. Ну, тогда напиши мне, — продолжил он.
Когда окончил среднюю школу, написал ему письмо.
Думал, что не получу от него никаких известий, но через две недели он прислал мне ответ. Предложение было двадцать пять долларов в неделю в течение четырнадцати дней, проезд на автобусе в одну сторону до Нью-Йорка, где буду репетировать с группой, а затем выступлю с ними в «Aquacade» Билли Роуза в Кливленде, штат Огайо.
В письме также говорилось: «Это всего лишь проба, но, если ты справишься, мы поговорим о дальнейшем сотрудничестве».
Папа думал, что я сойду с ума, если возьмусь за эту работу.
— Это как ходить в школу, папа. Я ничего не знаю о бизнесе биг-бэнда, и могу многому научиться у Кугата. Кроме того, я нигде не был, кроме Майами.
Мама была на моей стороне, и, если бы не ее помощь, не думаю, что папа отпустил бы меня.
Больше всего помню о Нью-Йорке то, каким малышом себя чувствовал, когда приехал туда на автобусе с одной маленькой сумкой, в которой находилось все, что смогли раздобыть для меня мама и папа. У меня был один хороший костюм, пара шорт, несколько рубашек, пара носков, пара ботинок — хороших ботинок — один хороший галстук и пятнадцать долларов в кармане.
Я должен был явиться к Кугату в «Waldorf-Astoria». Они играли в «Starlight Roof». Понятия не имел, где находится «Waldorf-Astoria», но в начале мне нужно было найти место для проживания. Один из носильщиков на автобусной станции оказался пуэрториканец.
Я сказал ему, что это мой первый визит в Нью-Йорк и что ищу дешевое место для проживания. Он направил меня на Сорок вторую или Сорок третью улицу, недалеко от Бродвея. - Там вы найдете какой-нибудь дешевый отель.
Он был прав. Я нашел номер стоимостью один доллар за ночь. Открыл жалюзи одного окна, ожидая увидеть прекрасный вид на Бродвей, и обнаружил, что смотрю на кирпичную стену. Однако был так чертовски взволнован тем, что нахожусь в Нью-Йорке, что это действительно не имело значения.
Распаковал вещи, спустился в коридор, чтобы принять душ и побриться, вернулся, надел свою лучшую рубашку, пару носков, галстук и свой единственный хороший костюм, спустился в вестибюль и спросил, как добраться до отеля «Waldorf-Astoria». Мне сказали, что это довольно далеко, но я был так очарован видами, что даже если бы у меня были деньги на такси, все равно пошел бы пешком, что и сделал.
Вошел через вход со стороны Парк-авеню, прошел великолепный вестибюль, наконец добрался до лифта и попросил: - «Starlight Roof», пожалуйста.
Прибыв туда, столкнулся с метрдотелем в белом галстуке и фраке. Сказал: - Я должен встретиться с мистером Кугатом.
Меня привели к столу Кугата, где сидела его жена Кармен, это было слишком круто для сына бывшего мэра Сантьяго.
Кармен - замечательная женщина, поняла это и попыталась заставить меня чувствовать себя как дома, что оказалось не очень легко, пока мой рот был широко открыт, а глаза вываливались из орбит.
После того, как Куги закончил дирижировать, он присоединился к нам за столом, купил мне ужин и бокал вина, сказал, где на следующий день состоится репетиция, и что мы выступим у Билли Роуза в «Aquacade» на следующей неделе.
Шоу, которое Билли Роуз устроил в Кливленде, было действительно особенным. Я никогда не видел ничего подобного в своей жизни. Большой танцпол покрывало великолепное искусственное озеро. Сцена, декорации и вход для прекрасного хора находились на стороне, противоположной огромной трибуне для зрителей. Танцовщицы, пловцы, фантастические костюмы — и звездами были Джонни Вайсмюллер, Элеанор Холм, Бастер Крэбб, Кугат и кубинский чистильщик птичьих клеток.
Вода была заполнена самыми великолепными аквамейдами, которые когда-либо видел.
- О, чувак, какое лето!
Черт, я бы заплатил Кугату, чтобы просто быть там, если бы у меня были деньги, конечно. И был счастлив, потому что все говорили, что «я везунчик».
В конце недели сказал Кугату: - Кажется, все меня очень любят. Когда мы поговорим о делах?
- Ты прав, мы поговорим о делах. Я даю тебе тридцать долларов в неделю.
— Это конец деловых разговоров?
- Да.
Ну, какого черта, он мог бы урезать мне до двадцати долларов, и я бы не ушел и не оставил всех этих великолепных аквамейд.
Из Кливленда мы отправились в Саратогу, чтобы играть в «Arrowhead Inn», в одном из лучших казино в штате Нью-Йорк в то время.
Для меня было большим волнением, когда Кугат решил, что я должен открыть шоу песней «Para Vigo Me Voy» до того, как Велос и Иоланда, которые были самыми известными танцорами в мире, и, конечно, звездами шоу, вышли, чтобы исполнить свое выступление.
Во время сезона скачек Саратога всегда забита Вандербильтами, Уитни и Дюпонами, а также ассортиментом лучших заводчиков, владельцев, тренеров, жокеев чистокровных лошадей в Америке, и дюжинами звезд сцены, радио, и кино.
Однажды вечером метрдотель подходил к эстраде пару раз с просьбой спеть «Quiereme Mucho». («Он так сильно меня любит.») Когда мужчина подошел в третий раз, я услышал, как он спросил Кугата, - можно ли мне сесть рядом с одним из гостей.
Кугат ответил ему: - Ты знаешь правила. (В то время участникам группы не разрешалось общаться с гостями.) Метрдотель сказал, что все будет в порядке. — Это мистер Кросби.
Когда я подошел к столу и увидел его, сказал метрдотелю: - Что вы имеете в виду, мистер Кросби? Это Бинг Кросби!
Бинг встал и поприветствовал меня словами - Mucho gusto, Senor. (Очень приятно, сэр.)
Я ответил: - El gusto es todo mio, Senior Crosby. (Вы великолепны мистер Кросби.)
Затем он спросил: - Como se llama usted? (Как тебя зовут?)
- Desi Arnaz, Sefor. (Деси Арназ, сеньор.)
- Sientese, por favor. (Присаживайся пожалуйста.) Он указал на стул. - Quiere un Scotch (Хочешь виски) или quiere rum (хочешь ром)?
- Rum. Bacardi, por favor, (Ром Бакарди пожалуйста,) — ответил я.
- Si, como no. (Даже не знаю.)
На стол принесли бутылку старого доброго «Aftejo Bacardi». Мистер Кросби рассказал мне, как сильно любит кубинскую музыку и предложил отметить встречу с местным жителем. Он выпел со мной немного рома. Позже спросил: - Сколько этот испанец тебе платит?
- Тридцать в неделю, — ответил я.
— Это еще тот аферист, — продолжил он. - Давай поговорим с ним.
- Привет, Бинг, — поприветствовал его Кугат.
- Слушай, дешевый испанец, что ты имеешь в виду, когда говоришь этому прекрасному кубинскому певцу тридцать в неделю?
- Он только начинает, Бинго.
- Не обращай внимания на все эти дела с Бинго. Дай ему повышение. Однажды ты попросишь его о работе.
- Ладно, ладно. Как насчет того, чтобы спеть песню с группой, Бинг?
Бинг сказал: - Ты делаешь ему повышение?
- Конечно.
Кросби пел, и публика сошла
