ценны.
Я спросил их, - кто эта рыжеволосая девушка за соседним столиком?
Ирвинг ответил: - Давай, я тебя познакомлю с ней и людьми, которые с ней. Я думаю, тебе будет очень интересно узнать о них.
Он подвел меня к столу, где сидела женщина с двумя прелестными молодыми леди, и сказал: -Мистер Арназ, я хотел бы познакомить вас с известной нью-йоркской мадам Полли Адлер и двумя ее прекрасными молодыми леди.
Я думал, он сказал «мадам», и что, вероятно, она была матерью или тетей девушек. Женщина попросила меня сесть с ними. У Полли был очень низкий голос. Он звучал как у Билли Фроули с ларингитом. Она представила меня рыжей и другой, красивой мулатке. Затем сказала: - Не хотите ли зайти и позавтракать с нами после вашего последнего выступления?
- О, это было бы здорово.
К этому времени действительно сходил с ума, сидя рядом с этой рыжей. «Построена как кирпичный сортир» было популярным описанием в мое время. Дом Полли Адлер с дурной репутацией в Нью-Йорке был действительно - Элегантное место. Большая гостиная, выполненная в оттенках красного и белого и обставлена в роскошном французском стиле семнадцатого века.
Высокий потолок поддерживал большую хрустальную люстру Марии Терезии.
Ее украшениями являлись вазы со свежими желтыми розами, а также та самая сенсационная девушка-мулатка, одетая не как один из кроликов Хью Хефнера, а в вечернее платье из белого шелка с высоким воротом — ничего другого, а-ля Харлоу — которое облегало все холмы и долины ее прекрасного тела. Я не должен был говорить «ничего другого», потому что она также всегда носила красные туфли на высоком каблуке.
Не было открытого бара, но как только в моем бокале заканчивался напиток, это девушка быстро наполняла его.
Главными особенностями спален были кровати с балдахином или размера «ультра-кинг-сайз» с красиво оформленными изголовьями.
В стратегических местах висели большие старинные зеркала. Освещенные только свечами и благоухающие ароматом разных свежих цветов, чтобы соответствовать цветовой гамме комнаты, которая, в свою очередь, дополняла колорит каждого жильца.
После того, как мы съели роскошный завтрак из икры, осетрины, яичницы-болтуньи, тостов — всего самого наилучшего — и ничего, кроме самого лучшего шампанского, Полли сказала: - Тебе нравится рыжая, не так ли?
- О, да!
Но к этому времени я понял, что нахожусь в очень классном борделе, и был уверен, что в этом месте «наслаждение» должно быть не менее ста долларов.
Поэтому я сказал ей: - Миссис Адлер, мне очень понравился ваш завтрак. Вы были очень любезной хозяйкой, но, боюсь, рыжая мне не по карману.
Она посмотрела на меня и с этим своим замечательным, глубоким и искренним смехом сказала: - Все в порядке, сынок, это за счет заведения.
Я начал протестовать, но она остановила меня словами: - Иди сейчас. Она тебя ждет. Ты же не хочешь, чтобы она подумала, что тебе не нравится, не так ли?
- Конечно, нет.
- Ну, тогда иди.
- Сколько времени?
- Шесть тридцать.
- У меня репетиция в два часа.
- Разбужу тебя в полдень — надеюсь, она даст тебе поспать пару часов.
Эти девушки, которые работали на Полли, выглядели так же хорошо и элегантно. Были такими же утонченными, как светские девушки, которых вы найдете в El Morocco или «21».
Полли действительно заставила их пройти школу. Мужчины не только ходили туда, чтобы провести пару часов, но и могли пригласить одну из девушек на вечер, но это было удовольствие не из дешевых, скажу вам. Некоторые богатые иногородние бизнесмены не хотели ни с кем ввязываться или вступать в какие-либо романтические отношения. Они могли брать этих прекрасных молодых леди куда угодно, зная, что они всегда будут хорошо одеты и воспитаны, и никогда не будут слишком много пить.
Полли также очень помогла мне, поручив всем своим девушкам возить мужчин в «La Conga», когда это было возможно. Странно, что мои первые лучшие две подруги в Нью-Йорке были с разных полюсов: Бренда Фрейзер, дебютантка номер один, и Полли Адлер, мадам номер один. Вместе они, и из разных источников, но приводили «La Conga» много людей.
Я не знал многих людей из кино или театра, которые приезжали в «La Conga». Однажды вечером, после того как я закончил первое шоу, Марио позвал меня в офис и сказал: - Знаешь, кто хочет поговорить с тобой?
- Кто?
- Роджерс и Харт.
- Кто они? - Я действительно не знал их.
10
- Ричард Роджерс и Ларри Харт — лучшая команда сценаристов мюзиклов и комедий в Америке. У них все большие бродвейские шоу. Вот кто они, глупый кубинец!
- Я никогда не был на бродвейском шоу.
- Ну, они самые лучшие. У них постоянно есть хиты. Я не знаю, чего они хотят от тебя, но тебе лучше пойти поговорить с ними и попытаться быть самым очаровательным из всех.
Я встретил Дика Роджерса и Ларри Харта. Джордж Мэрион-младший был с ними, и мистер Харт объяснил мне, что Мэрион написал - книгу под названием «Слишком много девушек». Один из персонажей в рассказе — латиноамериканский парень восемнадцати или девятнадцати лет, который, как предполагается, является лучшим футболистом, когда-либо выходившим из Латинской Америки. Любой, кто играет эту роль, должен уметь быть веселым, а также петь и танцевать.
В то время латиноамериканский тип, который они описывали, было нелегко найти в этой стране. Сегодня их довольно много, и они лучше, чем я. Единственными, кто стал известен в те времена, это романтичные типы такие как Валентино и Джордж Рафт, или другая крайность, ленивый мексиканский персонаж Криспина Мартина или Лео Каррильо.
Хотя мне было больше восемнадцати или девятнадцати, я выглядел на несколько лет моложе, чем являлся на самом деле.
Ларри Харт сказал: - Я видел вас в «La Conga» в Майами.
- О, я даже не знал, что вы там были, мистер Харт.
- Я знаю это. Я видел вас и наблюдал за вами. Я рассказал Дику и Джорджу о вас. Вы умеете играть?
- Нет, не знаю. Я сыграл пару ролей в школьных пьесах, когда находился в Кубе. Был в команде дебатов. Я также могу декламировать «La Marcha Triunfal de Rubén Dario». («Триумфальный марш Рубина Дарина».)
- Что, черт возьми, это? — спросили Дик и Ларри.
— Это была моя главная фишка. Я начал заниматься этим, когда мне исполнилось двенадцать.
- Мы никогда не узнаем, пока не попробуем, не так ли, Дик? — спросил мистер Мэрион.
- Я готов на все, — вставил я.
- Не слишком волнуйся, — продолжил мистер Роджерс. - Нам нужно пригласить сюда мистера Эбботта, чтобы он посмотрел на вас.
- Кто он?
- Вы действительно ничего не знаете о нью-йоркском театре, не так ли?
- Мне жаль.
- Джордж Эбботт — один из ведущих режиссеров нью-йоркской сцены, и он особенно хорош с неопытными молодыми людьми. Он также является тем человеком, который может режиссировать это шоу, если мы решим.
На следующий вечер Ларри Харт вернулся с Джорджем Эбботтом и увидел, как я танцую конгу. На самом деле, мистер Эбботт присоединился к нему. После этого он позвал меня и сказал: - Я хотел бы, чтобы вы пришли в театр и прочитали мне пару сцен, послезавтра в девять утра. Ларри расскажет вам, где это.
Девять утра напоминает мне Томми Дорси в MGM много лет спустя. Помощник режиссера сказал Томми, что он и его группа будут в гримерной в восемь часов следующего дня, чтобы быть готовыми в девять. Они были заняты в «DuBarry Was a Lady», («Дюбари была леди») одном из лучших мюзиклов MGM, с Люси и Редом Скелтоном в главных ролях.
Дорси спросил ассистента: - Вы имеете в виду восемь часов утра?
- Конечно, — ответили ему.
- Господи Иисусе, — продолжил Дорси, — мои мальчики даже не начинают блевать до одиннадцати.
Эбботт ушел, и Ларри представил доктора Бендера, дантиста, который подрабатывал агентом.
Ларри сказал: - Послушайте, Эбботт не любит, чтобы кто-либо видел сценарий, прежде чем его ему прочитают. Вы когда-нибудь читали кому-нибудь сценарий?
- Я так не думаю. Что такое сценарий? - Я даже не знал, что это значит.
— Вот чего я и боялся. Скажу вам, что сделаю. Принесу сценарий, и мы поработаем с вами, прежде чем вы его прочитаете для него. По крайней мере, будете иметь представление о том, что это должно быть, но ради Бога, когда вы будете читать для Эбботта, послезавтра, притворитесь, что вы видите это в первый раз, иначе он устроит нам настоящий ад, если узнает, что мы дали вам сценарий до того, как вы пришли туда. Ему нравится, чтобы люди читали его впервые.
Это одна из многих вещей, которым я научился у мистера Эбботта. Пока мы работали с «Я люблю Люси», даже Люси никогда не видела сценарий до первой читки в понедельник утром, и Билл с Вивиан тоже.
Не хотел, чтобы они беспокоились о том, что будут играть на следующей неделе, пока мы делали шоу на этой неделе.
Роль, которую я должен был читать для Манолито, и у него были некоторые очень важные сцены. Ларри и Док Бендер заставили меня прочитать их несколько раз на следующий день. Позже репетировал перед зеркалом, снова и снова. Даже добавил несколько жестов, которые считал подходящими.
Пришел на прослушивание, Эббот сказал: - Сначала ты что-нибудь споешь. Поговори с пианистом, и мы посмотрим, как ты будешь звучать в этом театре без микрофона.
Прослушивание, как уже упоминал, началось в девять утра, для меня это было тяжелое время. Никогда не заканчивал в «La Conga» раньше 4:30 утра и, конечно, еще не ложился спать. Мне нужно было расслабиться. Обычно шел к Полли и завтракал — или что-то в этом роде. Никогда не ложился спать раньше семи или семи тридцати утра. В этот конкретный день знал, что если лягу спать, то не проснусь вовремя, чтобы попасть на прослушивание. Поэтому вообще не ложился.
Встретился с пианистом и спел одну из песен Роджерса потом одну из старых хитов Харта; Пианист не знал ни одной из моих латинских композиций. Это был не мой тип песен, или не мое время суток.
После того, как закончил, понял, что все получилось довольно паршивым.
Эбботт сказал Дику Роджерсу, который сидел рядом с ним: - Ну, он достаточно громкий.
Затем он передал мне сценарий и попросил прочитать сцену, которую отметил карандашом.
Манолито пытался решить, в какой колледж в Соединенных Штатах он пойдет. У него много вариантов. Все учебные заведения охотились за ним, предлагая стипендии и все такое. Но есть только одна вещь, которую Манолито хочет знать в этой сцене. Он говорит одному из скаутов: «Все, что меня интересует, — это поехать туда, где много красивых девушек. В моей жизни у меня девять братьев, ни одной сестры, десять дядей, ни одной тети. Мне восемнадцать лет, и у меня никогда не было девушки. Но понимаю, что здесь, в Соединенных Штатах, есть много колледжей с большим количеством девушек, которым не нужно беспокоиться о сопровождающих или о чем-то подобном. Вот куда я хочу пойти.
Скаут говорит: - Тебе место в Вассаре.
- У них там есть девушки? — спрашивает Манолито.
— Да, у них есть девушки - и ничего больше — продолжает Скаут; - единственная проблема в том, что они не играют в футбол и не допускают туда мужчин.
МАНОЛИТО: Футбол — это не самое главное, я бы хотел пойти туда, где в него играют, но там должно быть много девушек.
СКАУТ: Ты имеешь в виду «совместное обучение».
МАНОЛИТО: вот именно — девушки, готовые к сотрудничеству.
Манолито был хорошим персонажем, симпатичный. Американская публика посочувствовала бы восемнадцатилетнему парню, который еще был девственником.
Как только
