под глазом, покрытым макияжем.
Единственная причина, по которой она была ему верна, заключалась в том, что он нашел ее в одной из танцевальных школ, когда она была еще подростком, а он являлся большой звездой. Муж научил ее всему, что она знала, но стал собственническим, диктатором. Вся эта история с Пигмалионом интересна, пока вы не подумаете о возможности жестокости Генри Хиггинса к Лизе Дулитл за эти годы.
Однажды вечером мы с Фреклс пошли в ее квартиру в Pierre, чтобы позавтракать после того, как закончил работу, около четверти пятого утра, и обнаружили, что ее муж ждет нас в вестибюле. Мужчина был по крайней мере на двадцать пять-тридцать лет старше меня, также ниже ростом, поэтому я отнесся к этому равнодушно. Он вошел в лифт вместе с нами, повернулся к коридорному и сказал: - Сынок, я хочу, чтобы ты познакомился с моей женой и ее любовником.
Конечно, коридорный видел меня раньше, но не думаю, что он знал, что в этом замешан муж. Поэтому посмотрел на меня как-то нервно, не зная, что сказать. Когда мы добрались до нашего этажа, мистер Муж вышел вместе с нами.
Я сказал ему: - Какого черта ты здесь?
Он ответил: - Я хочу поговорить с тобой.
- Хорошо. Как только я отведу ее в ее квартиру, вернусь.
Перед тем, как Фреклс впустила, она сказала: - Слушай, Деси, пожалуйста, будь осторожен. Я знаю, что ты сильнее и моложе его, но, поверь мне, он очень хитер и опасен.
- Не волнуйся, дорогая, я могу позаботиться о себе.
- Просто будь начеку каждую секунду. Я уже видела этот безумный взгляд в его глазах, и это не в первые, когда он пытается кого-то убить.
- Ладно, детка, я буду осторожен с ним. Обещаю.
Поцеловал ее и вернулся к ореху. Мы спустились вниз и вышли на улицу, где он начал надевать перчатки, кожаные.
Я сказал: - Слушай, я не хочу причинять тебе боль, но, если ты ударишь меня один раз, ты вылетишь прямо через это стеклянное окно позади себя.
Этот маленький задиристый ублюдок все равно получил удар. Я пригнулся и схватил его за шею, чтобы удержать. Это было действительно смешно, он не мог дотянуться до меня, но продолжал пытаться.
Когда держал его, то сказал: - Я поговорю с тобой, но не хочу с тобой драться.
- Хорошо, отпусти меня, и я пойду в свою квартиру.
- Хорошо.
Мы пошли в его квартиру, которая была примерно в шести кварталах.
Он жил на семнадцатом этаже очень хорошего здания. Когда мы вошли в его апартаменты, он открыл окно и сказал: - Подойди сюда и посмотри на этот вид.
Я ответил: - Послушай, мистер, ты случайно не собираешься вытолкнуть меня из этого окна?
- С чего ты взял, что я попробую что-то подобное? — спросил он.
- Я не знаю. Просто мы стоим здесь посреди зимы, и вдруг ты открываешь окно, впуская ветер и снег, просто чтобы я мог посмотреть на вид. Я знаю вид — так что закрой его!
- Я просто хотел, чтобы ты увидел. . .
- Да, я знаю. А теперь закрой — это чертово окно, пока мы оба не замерзли насмерть.
Он закрыл его, затем спросил меня: - Хочешь позавтракать?
- Да, это было бы неплохо. Это то, что мы с Веснушкой собирались сделать, пока ты не присоединился к вечеринке.
- Как насчет бекона с яйцами, тостов и кофе?
- Прелестно, и пока ты это готовишь, не мог бы сказать, что ты хочешь от меня?
- Я хочу, чтобы ты попросил ее вернуться и поработать со мной.
- Ты, должно быть, сошел с ума. Ты хочешь, чтобы я вернулся туда и сказал той девушке, после всего, что ты с ней сделал, что ты хочешь, чтобы она вернулась и поработала с тобой? Как давно вы не работали вместе?
- Несколько лет, — продолжил он. - Она мне нужна. Мы можем открыться в «Waldorf Astoria» в разгар сезона. Это было бы наше величайшее возвращение. Ты же знаешь, что мы были величайшими.
- Да, все это знают.
Он десять минут рассказывал об их выступлении. - Мы выступали перед королем и королевой Англии, королем Испании. Мы знамениты во всем мире. Нет никого, похожего на нас.
— Это твоя вина, что все закончилось, — сказал я, поедая бекон и яйца.
- Скажи ей только об этом одном выступлении. Это все, что я хочу. Я хочу уйти с вершины. Тогда я займу работу хореографа в Голливуде, которую мне предложили. Ты не думаешь, что она мне так много должна?
- Как она может быть тебе должна? — спросил его.
- Я взял ее, когда ей было пятнадцать лет. Научил всему, что она знает, и сделал ее такой же большой звездой, как я. Если бы не я, она бы все еще была хористкой... или Бог знает кем.
- Я уверен, что она это ценит, — сказал я, — но все оскорбления, которые она от тебя получила, должны остаться в прошлом. Я думаю, она заплатила сполна.
- Пожалуйста, попроси ее? — настаивал он.
- Я не знаю. Спасибо за завтрак.
Фреклс ждала меня. - Слава богу, ты вернулся. Я так волновалась. Тебя не было три часа. Что случилось?
- Ну, его первым планом было вытолкнуть меня из окна, но затем он приготовил мне замечательный завтрак.
- Что?
- Он рассказал историю своей жизни, включая то, как он научил тебя всему, что ты знаешь.
- Чего он хочет?
- Я думаю, он убежден, что ты никогда не вернешься к нему, и он готов дать тебе развод, но он хочет, чтобы ты поработала с ним еще один раз.
- Он сошел с ума, — ответила она. - Они посадят его в один прекрасный день.
- Ты не поверишь, Веснушка, но мне его жаль. Не… ты ему ничем не обязана, я так и сказал. Он обещал, что у вас будут разные гримерки, и что он больше никогда тебя не тронет. Все, чего он хочет, это последнее выступление. Тогда он сможет принять работу хореографа в Голливуде и дать тебе развод без борьбы.
- Что ты думаешь, Деси?
- Я не знаю, дорогая, не могу говорить, что делать. Тебе придется принять решение, и что бы ты ни сделала, меня это устроит.
- Ну, если это единственный способ для развода...
- Не позволяй ему повлиять на тебя. Не хочу, чтобы ты делала это только потому, что хочешь развестись. Ты получишь развод, так или иначе. Он просто использует это.
Они действительно снова встретились для того последнего шоу. Их премьера в Waldorf стала величайшим событием за долгое-долгое время в истории нью-йоркского общества кафе. Никогда раньше не видел, как они танцуют.
Она танцевала с такой дьявольской самоотдачей, что, казалось, звуки музыки делали ее невесомой, и она дразнила своего партнера, бегая, прыгая и совершая пируэты в воздухе. Время от времени она украдкой поглядывала на меня и подмигивала, как непослушная девчонка. Они были фантастическими.
Лекс Томпсон являлся мультимиллионером, и мы встретились в «21».
У него был самый красивый дом на колесах, великолепно декорированный и все построено по его спецификациям. Должно быть, он был первым в своем роде.
Перед домом на колесах, полностью изолированным от жилых помещений, находилось место для шофера и официанта. Когда они ему были нужны, он просто звонил в колокольчик, и официант приходил. В задней части располагалась гостиная, бар, кухня и большая, великолепная спальня. Над сиденьем водителя было громадное крыльцо, полностью застекленное, со встроенным диваном вдоль стены, обращенным к фасаду.
Воскресенье и понедельник являлись единственными днями, когда у Фреклс, и меня были выходные, поэтому Лекс, который стал нашим хорошим другом, организовал автомобиль, чтобы забрать нас из клуба после того, как я закончу последнее шоу в субботу. Мы садились и говорили водителю, чтобы он ехал в деревню, в верхний Нью-Йорк. Отсутствовали все воскресенье и понедельник, вернулись как раз к нашим выступлениям.
Мы находили ручей и ловили рыбу, поднимались в горы и осматривались, делали много фотографий, гуляли по лесу. Водитель иногда спрашивал нас, куда мы хотим пойти, и я говорил: - Удивите нас. Отвезите туда, где мы еще не были.
В том же году Бетти Грейбл стала сенсацией в бродвейском шоу Этель Мерман «Дюбарри была леди». Она оказалась великолепна — какая Фигура и какие ноги! Ее кожа была настолько гладка, что она выглядела как персик.
Наши театры находились рядом друг с другом. У всех были одни и те же дни дневных сеансов, поэтому мы начали ужинать вместе в «Dinty Moore's» между представлениями. Она присоединялась к нашему столику, и мне захотелось узнать ее намного лучше.
Я пригласил Бетти в «La Conga», чтобы посмотреть наше представление. Она приходила, мы танцевали, и ждала меня, пока я не закончу. Потом мы ходили в боулинг или еще куда-то. Бетти была самым долгим моим увлечением, за то время, что был с Фреклс, которая снова знала и понимала. Была чем-то другим. Она поняла, что я был молодым парнем в его первом большом хите на Бродвее, наслаждающимся каждой минутой жизни и пьющим все, что было сладко.
RKO купила права на экранизацию «Too Many Girls». Со мной подписали контракт на фильм. Когда шоу закрылось в Нью-Йорке, я должен был отчитаться в студии в Голливуде. Мне не нужно было быть там в течение двух недель, поэтому решил немного посмотреть страну по пути на Побережье, где меня встретит Веснушка.
Я остановился в Детройте, чтобы навестить Бансфилдов. У мистера Бансфилда был довольно хороший бизнес. Его компания делала обивку для всех автомобилей General Motors. Я планировал поехать с Пэт и его дочерью, в Майами, пока был там в «La Conga». Когда они приехали в Нью-Йорк, чтобы увидеть меня в «Too Many Girls», мистер Бансфилд сказал мне: - Если тебе нужна машина, Деси, приезжай в Детройт, и я куплю тебе ее оптом.
Это был год, когда вышел кабриолет Buick Roadmaster.
Я купил один, светло-серый с черным верхом, черной обивкой и белыми шинами. Он был потрясающим, одним из лучших автомобилей, которые у меня когда-либо были.
Ричард, мой камердинер, и я провели восхитительную неделю в Детройте в качестве гостей Бансфилдов. Он был костюмером во время показа «Too Many Girls». Его приставили к Брэкену, Лерою и мне. Все трое из нас переодевались в одной примерочной. Ему было за шестьдесят, но этот парень мог помочь нам всем троим с легкостью переодеться за тридцать секунд, благодаря его профессионализму. Еще одна замечательная вещь, которую помню о Ричарде, это то, что всякий раз, когда у кого-то из нас болела голова или похмелье, он был самым лучшим, кого можно было иметь рядом. У него были большие сильные руки, и он нажимал на виски так сильно, как только мог. Затем очень медленно ослаблял давление и повторял всю процедуру около трех раз, и даже если у вас было самое сильное похмелье в вашей жизни, когда он заканчивал свою процедуру головная боль просто исчезла. Это было невероятно, и в те дни мы нуждались в Ричарде довольно часто.
Поэтому, когда мы закончили шоу, я спросил его, не хочет ли он быть моим камердинером и посмотреть Голливуд. Ричард никогда не выезжал за пределы Нью-Йорка, Нью-Хейвена и Бостона. Он всегда был с шоу, потому что у него была репутация одного из лучших костюмеров в театре.
Любое шоу было удачей, если Ричарда пригласили. У меня тоже. Веснушка настояла, чтобы мы проехали через Соединенные Штаты и посмотрели страну, и что она сядет на поезд и встретится с нами в Голливуде. Я сказал Ричарду, что, когда он захочет вернуться на сцену Бродвея, которая была всей его жизнью, просто чтобы дал мне знать.
Мать уехала на Кубу, чтобы получить документы на постоянное жительство не потому, что она собиралась работать, а просто чтобы ей не пришлось продлевать разрешение на посещение каждые шесть месяцев.
Мы с Ричардом получили карты, составили маршрут и — Калифорния, вот мы приехали! Мы начинали ехать на рассвете, останавливались на обед на час или около того,
