Это было единственное, от чего судья не мог отказаться. Пока мы с Люси ходили на тест, в «Deke Magaziner», мой бизнес-менеджер, и Док Бендер, друг Ларри Харта, который являлся моим театральным агентом, пошли за кольцом. Все ювелирные магазины были закрыты, потому что была суббота, поэтому они вернулись с кольцом из магазина «Five-and-dime».
— Это ужасно, — сказал я им.
Люси услышала нас и спросила: - В чем дело?
Я рассказал ей, что случилось, и показал кольцо.
-Мне оно нравится! – ответила она.
С годами оно становилось все зеленее и тоньше, но Люси его так и не сняла. Даже после того, когда я подарил ей очень красивое кольцо на нашей церковной свадьбе в 1949 году, Люси настояла на том, чтобы оставить и это пятицентовое кольцо.
Взглянул на часы и понял, что не успеваю попасть на первое шоу. Позвонил в офис менеджера в «Roxy».
Когда он ответил, думал, что я за кулисами, потому что оставалось примерно час до начала шоу. Он знал, что я люблю приходить туда пораньше, чтобы разогреть свой барабан. Мне приходилось вставлять в него лампу, чтобы натянуть пластик. Я никогда не доверял это делать кому-либо другому. Потом проверял в порядке ли все струны на гитаре.
Он сказал: -О, привет, Деси, как дела?
- Я не там.
- О, ты еще не в театре?
- Нет, не в театре.
- Где ты?
- Я в Гринвиче, Коннектикуте.
- Ты в Гринвиче, Коннектикуте? — закричал он. - У нас полный зал, и у нас очередь, которая тянется вокруг всего квартала. Отменить шоу в одиннадцать часов я не могу!
- Не знаю, что делать. Вот почему тебе и звоню.
- Что я должен сделать со всеми этими людьми? Что я им скажу? — спросил он.
- Ну, я думаю, если ты скажешь им правду. Они простят нас, и я буду там на втором шоу. Я тебе обещаю.
- Что ты делаешь в Гринвиче, Коннектикуте, если ты не против рассказать мне об этом?
- Я женюсь.
- Ты женишься?
Последнее, чего кто-либо в Нью-Йорке ожидал от меня, — это женитьбы.
- На ком ты женишься?
- Я женюсь на Люси, Люсиль Болл, девушке, которая была на фотографии со мной.
— Это замечательно! — ответил он.
- Судья О’Брайен организовал эскорт на мотоциклах, чтобы отвезти нас обратно в «Roxy». - Продолжил я. - Обещаю, буду там на втором шоу. Я даже выведу Люси на сцену и расскажу зрителям, что произошло.
- Ну, мне ничего не остается, как пожелать вам обоим удачи и поздравить.
Затем судья О'Брайен сказал нам: - Послушайте, я не хочу женить вас здесь, в моем офисе. Давайте пойдем в «Beagle Club» на реке «Byram».
- Что это? — спросил я.
- Ну, у нас здесь клуб, загородный клуб. Это очень милое место.
Это действительно было самое прекрасное место. Бурная река, текущая мимо, красивые цветы и деревья, горы на дальнем плане. Сзади была стеклянная зона, где проходила церемония.
Судья позвонил заранее и попросил их охладить шампанское и разложить цветы по всему периметру. Вид, который мы с Люси видели во время свадьбы, был рождественской открыткой.
Поблагодарили мирового судью О'Брайена за то, что он отвез меня и Люси туда. Это то, что никто из нас никогда не забывал. Мы очень долгое время переписывались с ним, пока он не умер.
К тому времени, как вернулись в Нью-Йорк, в «Journal-American» был заголовок об этом; и фотографы, и киноманы, большинство из которых знали Люси лучше, чем меня, плюс те, кто знал меня по Бродвею, «La Conga» и, конечно, «Roxy,» создали целую толпу. Менеджер сцены был на грани нервного срыва.
- Дези, у тебя пятнадцать минут... двенадцать минут. Тебе нужно… Тебе нужно переодеться.
Наконец я сказал: - Ребята, извините, мне пора. Вы знаете, я уже пропустил первое шоу.
Они все смеялись и поздравляли нас. Они были действительно очень милыми, не толпой, рвущей одежду, а наоборот дружелюбными и счастливыми.
Люси поднялась со мной наверх, и, конечно, как только мы добрались до моей гримерки, мне пришлось это сделать. Первый порог, который я перенес ее, был у двери. В гримерке стояло красивое ведро с «Mumm’s Extra Dry» и цветы для Люси. Руководство действительно пошло на все.
Я никогда не получал таких оваций в своей жизни, как когда я вышел на сцену.
Театр был просто переполнен. Очень мало людей ушло после объявления во время первого показа, и многих запустили с улицы, даже тех, кто ждал своей очереди. Руководству пришлось получить разрешение от пожарной службы, чтобы люди могли стоять в проходах, по крайней мере, пока они не увидят Люси и меня.
Поблагодарив публику за их прекрасный прием, сказал: - Я хотел бы познакомить вас с моей прекрасной невестой всего лишь на час. - И вывел Люси.
В «Roxy» оказалось много ярусов, четыре или пять, поднимающихся все выше и выше, и руководство послало за небольшими пакетами риса. У каждого в этом театре был один из таких маленьких пакетов. Это было похоже на снежную бурю, когда они включили прожекторы, и мы увидели этот каскад риса, падающего с самого верха последнего яруса на сцену. Я не знаю, сколько времени им потребовалось, чтобы убрать беспорядок, но это было действительно зрелище.
Мы целовались, плакали и посылали им поцелуи, а они вставали, кричали, визжали и бросали в нас рис.
Я организовал свадебную вечеринку в «El Morocco» в тот же вечер, только в белых галстуках и фраках, и пришли все наши друзья в Нью-Йорке: Бренда Фрейзер, Питер Арно, Роджерс и Харт, Джордж Эббот, Джордж Марион-младший, Дороти Килгаллен и Ричард, все из «La Conga» (я пропустил Полли в тот вечер, подумал, что это было благоразумно), все из «Too Many Girls», Джордж Шеффер, президент RKO, и все друзья Люси оттуда, Цезарь, его жена, и другие парни из группы, люди из «Roxy» и Бог знает, сколько еще.
Они украсили все место цветами и свадебными тортами. Группа сыграла «Свадебный марш», когда мы вошли.
Мы танцевали под «I Love You Truly», (Действительно, я люблю тебя) затем они сыграли все песни из «Too Many Girls» и песни, которые были на других премьерах Люси. Это оказался изнурительный, но прекрасный вечер. RKO оплатил большой люкс Люси в «Pierre», пока она рекламировала свой фильм в Нью-Йорке.
К счастью, следующий день был воскресеньем, поэтому мой первый показ в «Roxy» начался в час дня. Мы легли спать только в шесть утра. Пили шампанское весь день, привезенное из клуба «Beagle».
После всех показов в «Roxy» и вечеринке в Марокко, проснулся среди ночи, очень хотел пить. Шлепнул ее по попе и сказал: - Принеси мне воды, ладно? Я хочу пить.
Она пробормотала: - А?
- Принеси мне воды, я хочу пить.
Люси полусонная, встала и прошла через гостиную, которая выглядела как снежная буря, потому что она забыла закрыть окно. Это было одной из наших главных проблем. Она все время открывала окно, я его закрывал. Мне нравится жара, ей наоборот холод. Она пошла на кухню и принесла мне большой стакан воды, положила в него немного льда, и сказала: — Вот тебе, милый, - и снова заснула.
Около 11 утра Люси села в постели, потрясла меня и сказала: - Эй, эй!
- Что? Что случилось? —спросил я.
- Слушай, ты. В следующий раз, когда захочешь стакан воды, вставай и наливай себе сам. Я только что поняла, что ты заставил меня сделать.
- Прости, дорогая, — ответил я. - Я скажу тебе вот что, с этого момента просто убедись, что на моем столике у кровати есть кувшин с водой, прежде чем я пойду в кровать, потому что я хочу пить, особенно если я пью, я ужасно хочу пить. И пока мы не легли спать, хочу сказать тебе, чтобы ты закрывала это чертово окно. Я чуть не замерз насмерть, пытаясь сходить в туалет с минуту назад.
Кстати, это стало одним из эпизодов «I Love Lucy» (Я люблю Люси).
Она оставалась со мной, пока я не закончил свое шоу - помолвку в «Roxy». Затем мы совершили прекрасную поездку в Калифорнию. К тому времени получил сообщение от Лью Вассермана, который с тех пор стал моим агентом.
MCA выкупила «Doc Bender», и RKO заключил со мной контракт на снятие трех картин в течение следующих двух лет по десять тысяч долларов за картину.
Хотя это небольшие деньги, но для меня это было нормально. Я собирался оставаться рядом с Люси. Мы были чрезвычайно счастливы, когда сели на борт лайнера «Chief», где получили две спальни и убрали центральную перегородку, что превратило пространство в красивую большую комнату. Оно выглядело романтично и весело со всеми красными и белыми гвоздиками, ее любимыми цветами, которые я приказал разместить там.
Три дня мы занимались любовью, ели и отдыхали. Это была замечательная поездка. Я взял с собой гитару, и в первый же день и часть ночи я бренчал на ней и бормотал себе под нос.
Люси позже сказала мне: - Я немного нервничала из-за тебя бормочущей себе под нос и твоей гитары, и подумала: «Боже мой, он, наверное, устал от меня».
Я написал для нее песню: -
Когда я посмотрел в твои глаза.
Ты тихо сказала: «Я согласна».
Внезапно понял, что у меня есть новый мир.
Мир с тобой.
Мир, где жизнь стоит того, чтобы жить.
Мир, который так нов для меня.
Мир, где брать и давать,
Как Бог задумал, чтобы мир был.
Где хорошие времена найдут двоих,
Чтобы поприветствовать.
Где тяжелые времена найдут двоих,
Чтобы победить.
Я нашел свой новый мир с тобой, дорогая.
Когда ты тихо сказала: «Я согласна».
Люси была очень довольна. Это стало ритуалом, что на каждой из наших будущих годовщин я пел эту песню, а также отправлял ей красные и белые гвоздики.
По сей день, после пятнадцати лет развода, я посылаю ей красные и белые гвоздики на нашу годовщину.
Когда приехали в Голливуд, нас замечательно встретили пресса, студия, семья — все. Мы вернулись в квартиру Люси — у нас еще не было дома — и там она начала изучать мою стряпню.
Люси узнала все о кубинских блюдах: рис, черные бобы и пикадильо, аррос кон полло (курица и рис) и другое. Она полюбила их все и научилась готовить хорошо.
У нас были замечательные вечеринки в квартире с несколькими друзьями и конечно, большим количеством музыки. «Где я, там должна быть музыка.»
Кармен Миранда приходила со своей группой. Бакалейникофф Михаил привел нового солиста из оркестра RKO и принес немного хорошей русской водки, и икры. Отлично проводили время в этой квартире.
Однако мы хотели иметь собственное жилье, дом с двором и деревьями или небольшое ранчо.
Люси давно знала Джека Оуки и у нее было несколько фотографий с ним. Джек жил в доме, который изначально принадлежал Барбаре Стэнвик, в Нортридже.
Однажды вечером, когда мы были в гостях у Джека, он сказал: - Почему бы вам не посмотреть долину Сан-Фернандо? Это район, который только начинает расти. Я знаю Билла Сеснона, чья семья владеет этой землей много лет, там и холмы, и равнины в Долине, которую он начинает осваивать. Билл взял участки по пять акров и построил небольшие, разбросанные ранчо, колониального типа, поставил на каждом участке симпатичный маленький бассейн и посадил около двухсот апельсиновых деревьев спереди и сзади каждого дома. Он также огородил все пять акров трехрядным белым забором.
Вы не сможете точно представить, что такое пять акров, пока не увидите их, ограждённых красивым белым трехрядным забором с большими воротами спереди.
Когда мы увидели двести апельсиновых деревьев, маленькую дорогу, ведущую к дому, и бассейн сзади, то подумали, что это просто идеально. Это было примерно в трех кварталах от того места, где жил Джек, на той же улице, бульваре Девоншир. То сразу же влюбились в это место.
«Эй, за этим забором наша земля. Это могло бы быть нашим маленьким местом. Мы могли бы завести кур, коров, огород и все такое».
В то время никто из нас не
