естественно и имеет причины. Удачи, Деси.
Я встречал много женщин в своей жизни, но ни одной такой бескорыстной и понимающей, как Фреклс. Хотя мог сделать что-то плохое в своей жизни, ни одна из них не могла быть такой плохой, как то, что я сделал с ней.
Мы с Люсиль взяли мою машину, «Roadmaster», которую купил в Детройте, опустили верх и поехали в Палм-Спрингс на выходные. В те дни можно было найти очень красивые и пустынные дороги, тянущиеся на многие мили. Я очень гордился этим «Roadmaster», он ехал прекрасно, и я разгонялся более ста миль в час по прямой, что чертовски пугало Люсиль. Она думала, что я сошел с ума. Несмотря на то, что, она доверяла моему вождению и понимала, что я не буду рисковать, расслаблялась, а затем начинала кричать во все легкие, что, в свою очередь, чертовски пугало меня.
- Что случилось? — перекрикивал я ее.
- Ничего, продолжай, — кричала она в ответ. - Кэтрин Хепберн сказала мне, что я должна говорить тише.
- Ну и что? — закричал я в ответ.
- Лучший способ понизить голос — кричать во все легкие, когда едешь в открытой машине.
- Ладно. Кричи, а я поведу.
Если бы нас увидел или услышал какой- нибудь полицейский, он бы запер нас за решетку.
«Too Many Girls» от RKO не был так хорош, как «Too Many Girls» от Бродвея, но я не думаю, что мы когда-либо снимали другую картину, в которой всем было так весело, как в той. Одна из вещей, о которой я упомянул ранее, заключалась в том, что Ван Джонсон был одним из мальчиков хора, которого пригласили сниматься в этой картине. И это подводит меня к вопросу о том, как люди становятся звездами.
Я не думаю, что кто-то может сказать, как стать звездой. Это просто кто-то, кто появляется на экране для вас — вы зрители, делаете его звездой. Ван был идеальным примером.
На предварительных показах новой картины в студиях всегда есть маленькие белые карточки в вестибюле, на которых зрителям предлагается ответить на такие вопросы, как: «Как вам в целом понравилась ли картина?» «Как музыка?» «Как выступление того-то и того-то?» «Что вам понравилось больше всего?» «Что вам понравилось меньше всего?» «Ближе к концу они спрашивают: «Еще есть комментарии?» Невероятное количество этих карточек с наших предварительных просмотров вернулось с вопросом, кто этот высокий рыжеволосый парень, стоящий позади Деси, или Энн Миллер, или кого-то еще. Они имели в виду Вана. И у него не было речевых реплик или чего-то еще. Они просто выделили его из фона. А зритель сделал Вана звездой.
После того, как картина была закончена, мне пришлось ехать в Чикаго, чтобы сыграть свою роль в «Too Many Girls» на сцене, а Ван играл главную роль. Ричард Коллмар к тому времени женился на Дороти Килгаллен, которая не могла покинуть Нью-Йорк из-за своей колонки в газете. Я думаю, они также начали свое раннее утреннее радиошоу, Дороти и Дик. Поэтому он не мог покинуть Нью-Йорк, и Эбботт дал Вану шанс сыграть главную роль.
Люсиль приехала в Чикаго, и пробыла со мной до 30 ноября 1940 года. Препятствий, проблем, ссор, через которые мы прошли, было бы достаточно, чтобы отговорить кого угодно от женитьбы.
Мы любили друг друга яростно и также ссорились. Я начал называть ее Люси вскоре после того, как мы встретились; мне не нравилось имя Люсиль. Его использовали другие мужчины. «Люси» было только моим. Так, в конечном итоге, наше телешоу стало называться «Я люблю Люси», а не «Я люблю Люсиль».
Предки Люси — ирландцы, шотландцы и французы. Мои — испанцы, ирландцы и французы с примесью кубинских. Она родилась в Джеймстауне, штат Нью-Йорк, а я в Сантьяго-де-Куба.
Действительно удивительно, что два человека с таким разным происхождением и географическим сошлись. Это, возможно, было частью привлекательности, а также, уверен, причиной многих наших споров, драк и других проблем. У меня было одно представление о вещах у нее другое. Она воспитывалась иначе, чем я.
Люси могла остаться в Чикаго всего на пару дней, потому что ей нужно было закончить фильм в Голливуде, который она снимала для Гарольда Ллойда под названием «Девушка, парень и плевок». Эдмонд О'Брайен и Джордж Мерфи были ее коллегами.
Когда я закончил показ пьесы в Чикаго, то пошел в Университет Теннесси и несколько других колледжей, рекламируя фильм, «Too Many Girls», который должен был выйти на экраны. В каждом городе у нас проходили конкурсы, где выбирались студентки, танцующие румбу, что было все еще чем-то новым в те дни, и лучшая студентка, исполняющая этот танец, появлялась со мной в тот вечер на шоу и получала награду, а потом мы устраивали показательное выступление румбы. Это было весело, и подросткам нравилось. В конце этого тура я отправился в «The Versailles» в Нью-Йорке. К тому времени со мной уже не было группы. Я исполнял сингл. Моим старым друзьям из «La Conga» больше не нужно было ехать через город. Это был хороший шаг вверх по лестнице в моей карьере в ночном клубе, от подвала на Бродвее до высококлассного «Versailles».
Теперь знаменитая акробатическая комедийная танцевальная команда «Hartmans», стали моими коллегами.
После «Versailles» открылся в «Roxy» в Нью-Йорке первого ноября. Пробыл там четыре недели, и у меня был очень успешный ангажемент. Так как шла хорошая реклама. Думаю, это сделал «Alexander's Ragtime Band» (Рэгтайм-бэнд Александра). Это стало хорошим прорывом для меня, потому что все кассовые сборы в «Variety» оказались великолепны. Библия шоу-бизнеса была озаглавлена «Arnaz On Stage, Roxy Theatre, WOW!» (Арназ на сцене, Театр "Рокси", ВАУ!) В течение всего этого периода Люси и я были разлучены, за исключением выходных, когда Гарольд отпускал ее в Чикаго.
Телефонные разговоры в то время считались дорогим удовольствием, — Господи, мы могли бы купить половину AT & T.
Я обычно звонил ей и говорил: - Где ты была, когда я звонил тебе в прошлый раз? Я знаю, что тебя не было в студии. С кем, черт возьми, ты ужинала? - Я стал очень ревнивый, и она была не лучше, возможно, даже хуже.
Затем она говорила: - Ну, я была здесь и там.
И я не мог узнать, где, черт возьми, она была, поэтому злился и вешал трубку со словами - Ну, черт с тобой, вот и все, забудь. Я не могу доверять тебе, ты то да сё.
Затем она либо перезванивала через несколько минут, либо я перезванивал ей и извинялся, иногда она звонила мне в другой раз, прямо перед дневным представлением, и говорила: - Ты, кубинский сукин сын, где ты был всю прошлую ночь? Что ты пытаешься сделать, переспать с каждой чертовой из этих хористок из «Too Many Girls»? Неудивительно, что они выбрали тебя для этого шоу! - Затем вешала трубку.
Это продолжалось все время в течение этого периода. Она поехала в Милуоки, чтобы продвигать «Dance, Girl, Dance» (Танцуй, девочка, танцуй), и я увидел ее фотографию с мэром. Он был красивым молодым сукиным сыном. Она должна была пробыть там всего два дня, но осталась на неделю.
Следующий звонок был от меня. - Я знаю, почему ты остаешься в Милуоки, ты ничтожество, ты спишь с мэром. - А она обвиняла меня в том, что я трахал каждую девчонку в каждом городе, где был.
Как, черт возьми, мы пережили этот период после всего этого и все еще имели смелость жениться, (никак не пойму.)
Когда поженились, нам предвещали, что больше двух недель мы в месте не проживем. По всей стране были ставки с астрономическими коэффициентами против нас.
Она наконец-то закончила свою сделку в Милуоки и приехала в Нью-Йорк.
Конечно, я ошибался, что она спала с мэром — думаю — я был безумно влюблен в нее, и знал, что она влюблена в меня.
Люси приехала в Нью-Йорк в пятницу, двадцать девятого ноября.
Я все еще был в «Roxy», но пошел в «Pierre», где у нее был люкс, между шоу.
Люси давала интервью журналистке женского журнала, и перечисляла ей все причины, по которым нам с ней не следует жениться.
Она сказала журналистке, что просто приехала в Нью-Йорк, чтобы поздороваться, и рекламировала свою картину «Танцуй, девочка, танцуй». Также она была рада, что я тоже находился в Нью-Йорке в то же время. Мы, конечно, увидимся, но о свадьбе и речи не может быть, из-за слишком многих различных трудностей, между нами. Наш персонажи были совершенно разными. Мне пришлось жить определенной жизнью в дороге, ночных клубах и театральной работе, а она была более или менее преданна Голливуду.
Наконец, леди ушла. Мы давно не виделись, поэтому поцеловались и извинились за все гадости, которые наговорили друг другу по телефону. Мы снова поцеловались и быстро занялись любовью, потому что мне нужно было вернуться в «Roxy» и отыграть следующее шоу.
Уходя, сказал Люси: - Этой девушке будет чертовски тяжело с этой историей.
- Почему?
- Потому что я все организовал, чтобы жениться на тебе завтра утром, если ты захочешь выйти за меня замуж.
Она спросила: - Где?
- В Коннектикуте, — ответил я.
- Ты шутишь, да?
- Нет, я не шучу. Я хочу жениться на тебе завтра.
- Почему мы просто не можем жить вместе? — спросила она.
Я ответил: - Нет, я не хочу просто жить вместе. Я хочу жениться на тебе, хочу иметь от тебя детей и хочу иметь дом. Я не такой, как ты меня представляешь. Так ты хочешь выйти за меня замуж или нет?
- Конечно, я хочу выйти за тебя замуж, идиот, но разве мы не должны ждать три дня разрешения или что-то в этом роде?
- Я все уладил. У меня уже есть разрешение, и судья даст нам освобождение.
- Ну, как мы собираемся... разве тебе не нужно работать в «Roxy» завтра?
- Да, но мое первое шоу завтра только в одиннадцать часов.
Она спросила: - Ты имеешь в виду, что мы поедем в Коннектикут, поженимся и вернемся, а затем пойдем в «Roxy» в твою гримерку... на медовый месяц?
— Это всего на неделю или около того.
- Я знала, когда встретила тебя, что все будет не так, как обычно, - добавила она.
- Ты меня любишь, не так ли?
- Я тебя очень люблю.
- Ну, я тоже тебя очень люблю. Так что, черт возьми, еще что? Мне пора идти, я вернусь после следующего шоу.
Когда я вернулся, Джордж Шеффер был с ней. Он был - президент RKO. Люси еще не сказала ему, что мы собираемся пожениться, потому что я сказал: - Никому ничего не говори. Если в «Roxy» узнают, они наверняка будут нервничать из-за того, что я не успею к шоу.
Г-н Шеффер, конечно, меня знал, и когда я вошел в комнату, он яростно показывал на меня и пытался сделать так, чтобы Люси не заметила. Я не мог понять, что, черт возьми, он пытался мне сказать.
Но, Люси это все-таки заметила.
Он сказал, - Дорогой…
- Г-н Шеффер пытается сказать тебе, что у тебя расстегнута ширинка.
Я так торопливо сменил сценическую одежду, что забыл не только молнию застигнуть, но и трусы надеть, и сказал: - О, Боже! (В конце концов, моя птичка умеет летать.)
Она повернулась к г-ну Шефферу и сказала: - Он верит в рекламу.
Это был суматошный день. Мне нужно было сделать еще одно шоу. Кажется, я быстро съел сэндвич и выпил стакан молока, которые Люси заказала в обслуживании номеров, и она поехала со мной в «Roxy».
Сделал последнее шоу. Мы вернулись в ее номер, и я сказал: - Нам лучше лечь спать. Нам придется очень быстро заснуть.
В 6 утра мы вылезли из теплой постели и поехали в Гринвич, Коннектикуте, чтобы пожениться.
15
Судья по наследственным делам Гарольд Л. Нейп отменил пятидневное ожидание, требуемое законодательством Коннектикута, а мировой судья Джон П. О'Брайен провел церемонию в «Beagle Club» на реке «Byram» в полдень в субботу, 30 ноября 1940 года.
Я забыл купить обручальное кольцо и не знал, что нам нужно сделать тест Вассермана.
