бы никогда не сделал такого.
- Ха! (шоу а-ля Люси). Ты никогда бы не сделал этого? Ха!
- Ну, дорогая, ты ошибаешься.
Если бы она застукала меня в постели с девушкой в самом процессе, то я бы выскочил и потребовал, чтобы она рассказала, как эта девушка туда попала. Слава богу, Люси этого не сделала, иначе я бы не писал об этом сегодня.
- Кроме того, — продолжила она, — почему ты поднимаешь эту тему? Это было тридцать лет назад, и это был самый короткий промежуточный этап в истории судов Калифорнии.
Она была права. За день до того, как узнал, что Люси должна явиться в суд, запрашивая постановление — не собирался его оспаривать — позвонил ей. - Как ты?
- У меня все хорошо.
- Что ты делаешь сегодня вечером? — спросил я.
- Ничего особенного. Ты же знаешь, что я развожусь с тобой завтра утром.
- Да, знаю, но что ты делаешь сегодня вечером?
- Ничего особенного.
-Не хочешь поужинать со мной?
- Хорошо, — сказала она и дала мне адрес квартиры где-то в Беверли-Хиллз.
Получил пропуск, забрал его, и мы пошли ужинать. После ужина вернулись в квартиру и легли спать вместе. У нас была прекрасная ночь. В семь тридцать утра она встала и сказала: - О, Боже, я опаздываю. Мне нужно идти.
- Что ты имеешь в виду? — спросил я. - Куда ты идешь?
- Я же сказала тебе, что развожусь с тобой сегодня утром.
- Да, я знаю, что ты мне сказала, но ты же не собираешься идти до конца, не так ли?
- Я должна это сделать, — ответила она. - Все газетчики там. У меня новый костюм и новая шляпа. Мне нужно идти.
- Ты сумасшедшая, — продолжил я.
- Ну, я не могу разочаровать прессу.
Итак, она надела свой новый костюм и новую шляпу, поцеловала меня и сказала: - Я не буду говорить о тебе слишком много гадостей. Я вернусь, как только смогу.
- Возвращайся поскорее, красавица. Я буду ждать тебя здесь.
Она пошла в суд, получила развод, вернулась и присоединилась ко мне в постели. Потом, конечно, быстро аннулировали развод, потому что в Калифорнии в те дни был годичный период ожидания между промежуточным и окончательным, и, если в течение этого периода разведенные сходились и заводили роман, развод автоматически становился недействительным.
Мы оба вернулись на ранчо в Чатсворте. Куры старели, а герцогиня Девонширская выросла. На следующий день вернулся в Бирмингем. Я довольно часто возвращался домой после работы, когда у меня не было ночных дежурств, и на выходные. Больница находилась всего в пятнадцати минутах от нашего ранчо.
Никогда не забуду тот день, когда сидел в своем кабинете в Бирмингеме, выглянул в окно и увидел, что флаг приспущен. Сначала не знал, почему, а потом мне сказали, что президент Рузвельт умер. 12 апреля 1945 года.
Это был очень грустный день и настоящий шок для всех. Никто не знал мистера Трумэна, и, я думаю, никто не мог и предположить о том, каким президентом он будет. Знаю, что большинство из нас думали, что теперь мы будем в армии вечно. Как оказалось позже, Гарри С. Трумэн войдет в историю как один из величайших президентов США когда-либо.
В 1948 году, Трумэн баллотировался против Дьюи, я уже был в отставке из армии почти три года. Мне позвонил председатель Демократической партии в Калифорнии. Он сказал, что президент приезжает в Лос-Анджелес и собирается остановиться в отеле «Biltmore». Они хотели, чтобы к нему на ужин присоединились несколько голливудских звезд.
Он спросил: - Вы и Люси поужинаете с президентом и миссис Трумэн?
- Конечно, — ответил я. — Это будет честью для нас. Большое спасибо. Когда?
Он рассказал мне, а затем добавил: - Я хочу, чтобы ты сделал кое-что еще для меня. Как думаешь, ты сможешь пригласить других звезд поужинать с ними?
- Что ты имеешь в виду? — спросил я.
- Ну, знаешь, в Голливуде все за Дьюи, и никто не хочет приходить на ужин к Трумэну.
— Это звучит нелепо, — ответил я. - Даже если ты за Дьюи, Трумэн теперь президент Соединенных Штатов. Какая большая честь может быть для тебя, чем приглашение на ужин с ним и первой леди?
- Я тебе говорю, — сказал он, — мне чертовски трудно заставить кого-либо прийти. Ты первый, кто сказал «да». Я позвонил многим людям. Это удивительно, это невероятно.
- Я постараюсь сделать все, что в моих силах, — ответил я.
В конце концов, это были Люси и я, Хамфри Богарт и Лорен Бэколл, Алан Лэдд и его жена Сью Кэрол, и Джордж Джессел, который боялся, что его уволят, потому что он в то время работал на Twentieth Century-Fox Studios и Даррила Зануку.
Занук тогда агитировал всю студию за Дьюи.
Мы встретились в баре, а потом поднялись в президентский люкс. Людей оказалось мало для ужина в большом обеденном зале отеля, поэтому провели его в люксе.
Я не могу вспомнить других звезд, которые пришли на тот ужин. Конечно, там были некоторые видные калифорнийские демократы, но не более тридцати человек. Поскольку их оказалось мало, президент садил разные пары по обе стороны от себя во время ужина. Например, Богарт и Бетти на суп, Джессел и его подруга на рыбное блюдо, Алан и Сью на основное блюдо, Люси и я на кофе, и бренди.
Я не мог не сказать президенту, как хорошо он выглядит. Я сказал ему: - Господин президент, я ездил по стране, проводя однодневные встречи со своей группой, и думаю, что я намного моложе вас, и все же эти вещи просто убивают меня. Они жесткие. Я знаю, что вы делали в своей кампании по оповещению, и вы выглядите замечательно, такой здоровый и с таким красивым загаром. Как вам это удается?
- Ну, я скажу тебе кое-что, сынок. Я люблю хорошую битву, и ты запомни мои слова (ударил по столу правым кулаком, чтобы подчеркнуть каждое слово), я собираюсь победить!
В тот момент у меня не было ни малейшего сомнения, что этот человек победит, хотя все говорили, что у него нет шансов, и все опросы были против него.
В ночь выборов я играл со своей группой в «Palace Hotel» в Сан-Франциско, где располагалась штаб-квартира республиканцев. Все ранние и даже поздние результаты, которые мы получали, были за Дьюи. Люди считали, что это будет для него убедительной победой. Все время вспоминал, как мистер Трумэн стучал по столу и говорил: - Я выиграю!
Продолжал принимать ставки, и по мере того, как шансы становились все больше и больше, даже сделал несколько ставок 10 к 1.
Все знают историю заголовка «Chicago Daily Tribune»: «ДЬЮИ ПОБЕЖДАЕТ ТРУМЭНА».
Те, кто был на том ужине в «Biltmore», получили от него специальное приглашение на его инаугурацию. Люси не смогла приехать, но я был там и сидел в его ложе на вечеринке в честь победы в «Washington Armory». Сказал ему, что заработал много денег на выборах.
- Молодец, — ответил он.
Одной из групп, игравших на той вечеринке, была группа «Cugat». Однажды вечером я увидел Куги на полу под ложей президента, пытающегося привлечь мое внимание.
Посмотрел вниз и сказал: - Чего тебе, крестьянин?
Президент повернулся ко мне и спросил: - Чего этот парень хочет?
- Раньше я работал на него, — ответил я. -Я просто шучу.
Мы наконец привели его в ложу, и президент одобрил его программу. После того, как он ушел, я сказал президенту, что первая работа, которую Кугат дал мне, оплачивалась всего двадцать пять долларов в неделю.
- Да ну, мошенник! — ответил тот.
— Именно это сказал ему Бинг Кросби, но я многому научился у него.
Спустя годы у меня возникла идея телевизионного шоу — ведущий американский государственный деятель, разговаривающий с молодежью со всего мира. Одна из вещей, которая натолкнула меня на эту идею, заключалась в том, что я знал, как многие латиноамериканцы не совсем понимали некоторые вещи, которые американцы делали во внешней политике в отношении Латинской Америки. Исходя из этого, подумал, что было бы здорово, если бы бывший президент сделал это. Он провел бы форум с пятью или шестью молодыми людьми из таких разных стран, как Россия, Япония, Мексика, Куба, Германия и Франция. Они спросили бы президента: - Почему вы это сделали? Почему Америка делает это?
И он ответил бы им с американской точки зрения.
Поехал в Индепенденс, штат Миссури. Он принял меня в своем офисе в Библиотеке Трумэна и показал все свои памятные вещи и все такое. Это было довольно интересно.
В какой-то момент он сказал: - О, вот... Я хочу показать тебе изображение Бога. Это он.
Я посмотрел, на изображенного генерала Макартура, а он продолжил: -По крайней мере, я думал, что это Бог. - Было около половины первого, поэтому он сказал: - Пойдем пообедаем.
Мы вышли из библиотеки и направились к его машине. Я не увидел никакого шофера, поэтому открыл ему заднюю дверь.
Он сказал: - Нет, нет. Пошли. Садись спереди. Я за рулем.
Он сел на водительское сиденье, а я рядом с ним. Только мы двое, даже без сотрудника Секретной службы. Он вел довольно ярко и разговаривал очень красочно. Например: - Уйди с дороги, сукин сын (высунув голову из окна). Что ты делаешь с этим грузовиком?
Водитель грузовика узнал его, расхохотался и крикнул: - Хорошо, Гарри. - Он был таким же, как все, таким естественным.
Когда мы добрались до центра города, Трумэн припарковал машину на парковочном месте, которое нашел, затем мы прошли около полутора кварталов до отеля, где собирались пообедать. Гарри обедал там каждый день. Это было для него обычной рутиной.
Пока мы шли, все говорили: - Привет, Гарри, как дела? А он: - Привет, Джо-Билл-Эд.
Он знал всех в городе, и все его любили. Мы поднялись в номер, где он всегда обедал с четырьмя или пятью своими дружками.
- Хотите выпить перед обедом? — спросил он меня.
- Вы что-нибудь выпьете, господин президент?
- О, да, я всегда так делаю. Что бы вы хотели?
- Пожалуйста, скотч и воду. Я перешел с рома на скотч.
- Скотч? — спросил он. - Забавно. Я бы поклялся, что ты пьешь бурбон.
— Это что, очко против меня? — спросил я.
- Нет, — ответил он, — - просто я не думал, что ты пьешь скотч.
Официант знал, что он пьет, два пальца бурбона перед обедом, поэтому принес ему это, мне скотч, а другим джентльменам то, что они пили. Затем он заказал обед, большой обед, и во время всего этого мы продолжали говорить о телешоу.
- Мне нравится твоя идея, — сказал он. - Мне нравится работать с молодежью. Я думаю, это очень хорошая мысль.
- Господин президент, — сказал я, - что бы вы сказали парню из Японии, если бы он спросил вас, что заставило вас сбросить бомбу на Хиросиму?
— Это было бы сложно, не так ли?
— Это было бы сложнее всего, — ответил я. — Вот почему я хотел поднять этот вопрос.
- Ну, я бы сказал ему правду. Я бы сказал, что это было самое большое и трудное решение, которое мне когда-либо приходилось принимать в своей жизни, и причина, по которой я в конце концов решил, что это правильно, заключалась в том, что чувствовал, как мы могли бы спасти миллион жизней, как японцев, так и американцев. Если бы нам пришлось вторгнуться в Японию с пехотой и десантниками, то, безусловно, полмиллиона японцев или больше были бы убиты, плюс столько же или, возможно, даже больше наших парней. В конце концов, я уверен, что мы могли бы победить таким образом, но, сбросив бомбу, мы спасли много жизней. Вот что в конце концов заставило меня принять решение.
Все это время я обращался к нему как к господину президенту.
Он сказал: - Позволь мне спросить у тебя кое-что. Почему ты продолжаешь называть меня господином президентом? Я больше не президент. По крайней мере, официально я господин Трумэн. Большинство людей называют меня Гарри. Так почему ты продолжаешь называть меня господином
