Чини ломает судьбы и разрушает семью. Смотрите, запоминайте и делайте выводы. Спрашивайте, если чего надо. Я вам подскажу. У нас еще есть пятнадцать минут. Держитесь друг дружки, помогайте один другому. У вас в этом мире нет никого роднее, чем вы двое. Хотя... - отец призадумался, подошел к детям обнял их и прошептал неслышно для остальных: - Где-то в Инсайде есть еще ваши два брата старших... Не родных, других. Может, найдете когда-нибудь.
* * *
Хеджер. Деривативы. Тюрьма министерства национальной безопасности. Одиночная камера досудебного содержания.
Бин Микки проснулся со страшной болью в голове и жаждой во рту. Ротовая полость, горло и, как ему казалось, все внутренности были пересохшими. Организм сигнализировал о том, что необходимо пополнить водный баланс.
Как оказалось спустя минуту, болела не только голова, но также спина, суставы и мышцы из-за транспортировки тела из Чойза на родину. Бин все еще находился в чемодане, куда его уложили мужчины в льняной и бордовой рубашках на теплоходе «Агери Мели». Правда, чемодан был расстегнут, а его крышка откинута. Микки в скрюченном состоянии продолжал лежать в той же позе, в какой его упаковали той злополучной ночью. Он попытался вылезти из чемодана, однако ноги и руки не хотели слушаться своего хозяина. Бин мог видеть только стенки чемодана, он лежал на правом боку. Микки вспомнил, что несколько раз за время поездки он ненадолго приходил в сознание. В эти мгновения он сигнализировал похитителю, что хочет пить, нажимая на кнопку вызова, расположенную внутри чемодана. Его просьбу удовлетворяли, после чего снова пичкали очередной дозой снотворного.
«Это явно не машина, в которой меня везли», - сообразил Бин, поворачивая голову таким образом, чтобы увидеть то, что находится сверху. Ничего особенного, кроме серого бетонного потолка он разглядеть не смог.
Среди прочих неудобств - воняло мочей, и было холодно. Микки перенес центр тяжести на левый бок и уперся правой ногой в нижнюю стенку чемодана, лежавшую на поверхности пола. Ему удалось перевернуться и вывалиться из своего укрытия. Он захотел встать на ноги, но сумел довести дело только до половины, встав на четвереньки. На большее не хватило сил.
Находясь в такой позе, Бин начал изучать обстановку. Она показалась ему удручающей. Находился он в помещении два с половиной на три метра или около того. Как и потолок, стены и пол были отлиты из того же строительного материала. В более короткую стену на всю ее длину были приделаны деревянные нары. На них отсутствовал матрас - только голые гладко отполированные и покрытые лаком доски. Это были даже не нары, а некий настил из внушительных брусьев, напоминающие железнодорожные шпалы, лежащие на полу. А на эти шпалы уже прибили струганые доски.
Микки на коленках дополз до кровати-скамейки и сумел сесть. Поежился, обнял себя за плечи ладонями, пытаясь согреться. Не помогло.
У противоположной стены в углу стояло ржавое ведро. Высота потолков доходила до четырех метров. Сверху справа виднелось небольшое зарешеченное отверстие без стекла. Симметрично ей, напротив, на том же уровне от пола висела лампочка в металлической сетке. Слева находилась железная дверь с небольшим окошечком для передачи пищи и смотровым отверстием-глазком.
Вот, собственно говоря, и весь нехитрый интерьер. «А где же унитаз, - с удивлением заметил Бин, осмотрев несколько раз камеру, - или хотя бы отверстие в полу, куда гадить можно? Я знаю, что даже в самых отсталых странах в камере имеется что-то наподобие туалета и умывальника. А здесь... Хотя, в этой стране скотское отношение ко всему населению. Почему же тогда в тюрьме должно быть лучше? Содержание заключенных - это зеркало общества. Ну, так оно у нас кривое. Чего ж на это зеркало обижаться?
Ссут и срут тут, наверное, в это ведро. Туда же и поблевать можно», - сделал вывод Микки, почувствовав спазм в желудке, после того как представил свою жизнь на новом месте. Однако его не вырвало. Желудок был пуст.
Хоть комнатка была и маленькая, но ожидать и сидеть, испытывая жажду, бывшему банкиру не хотелось. Он привстал, опираясь о стену, и решил позвать хоть кого-то на помощь. «Раз эти два МНБ-шника говорили, что меня арестовали спецслужбы Хеджера, то, делаю вывод, что это хеджерская тюрьма, - размышлял Бин. - А может, они соврали? Вряд ли. Уж больно чисто и без акцента они изъяснялись со мной на хеджерском языке».
Микки собрался постучать в дверь, но сообразил, что стоит абсолютно голым, то есть в том виде, как его положили в чемодан. «А что делать? Одежда же сама тут не появится из воздуха. Воздух... воздух. Какой смердючий воздух! Здесь нет унитаза, а воняет, как на вокзале в отхожем месте. Это из чемодана так разит. Я же испражнялся по малой нужде туда, пока ехал. Ой! - Бин наклонился и прикрыл крышку чемодана. - Как смердит! И я сам так воняю, потому что купался в своей моче, пока меня транспортировали. Как пить хочется. Я сейчас в состоянии хуже обоссанного бомжа. Тот хоть имеет возможность из лужи попить, а я и этого лишен. Лучше бы я сдох, чем терпеть такое унижение».
Микки доковылял до двери и постучал в нее кулаком, сопроводив просьбой:
- Откройте! Дайте попить. Воды!
На его призыв долго никто не откликался, но затем за дверью послышались шаги. Кто-то подошел и повернул заслонку дверного глазка. Бин продолжил стучать, и тогда открылась дверка окошечка для передачи пищи. Микки попросил:
- Дайте мне воды. Приведите мне адвоката. Расскажите, черт побери, где я, и что от меня хотят!
- Не шумите, а то будете наказаны, - ответил голос с той стороны.
- Наказан!? - то ли горько шутил, то ли выказывал полное непонимание угрозы Бин. - Куда уж больше наказывать и пытать хомо? Я очень пить хочу.
- Пить можно только во время приема пищи или на прогулке. Время для этого не подошло, - пояснил голос.
- А когда подойдет?
- Вам сообщат об этом, - равнодушным тоном был дан ответ.
- Но мне холодно и мучает жажда. Я скоро сдохну здесь.
- Это ваше право, - сказали Микки, после чего дверца окошечка закрылась и охранник ушел.
«Оказывается, в этой стране у меня есть права. Чудесно! Я обладаю правами как гражданин. И, насколько я понял, мне сообщили самое главное право в республике Хеджер - право сдохнуть», - Бин сделал два шага назад, после чего и
морально, и физически разбитый опустился на нары.
* * *
Джефри Клиана привели на первый допрос после его повторного задержания. Его доставили из камеры предварительного заключения в кабинет к следователю Хуку. И к этому моменту сей господин вел с Клианом беседу уже более получаса.
- Послушай, Маурицио, - уговаривал Хук Джефри, - чего ты валяешь дурака? Подпиши, что ты намеренно подставил свою машину под внедорожник министра внутренних дел с целью нанести ему тяжкие телесные повреждения для дальнейшей дестабилизации политической ситуации в стране перед референдумом и выборами президента. Получишь года три условно и через месяц уже опять будешь дома на диване телевизор смотреть, а не в сырой камере гнить.
- Спасибо за совет. Я уже одного такого советчика, капитана Гномбэ, послушал. Тот мне нашептывал, что стоит мне подписать бумаги, что именно я, а не Киджиджи Мвандиши нарушил правила дорожного движения, и мне лишь вкатают штраф и отпустят потом на все четыре стороны. Я послушал этого капитана. Теперь сижу перед вами. Вы теперь советуете мне принять на грудь более тяжкое преступление, уже после которого я схлопочу, согласно вашим выводам, условный срок. Такими темпами, если я буду идти у таких, как Гномбэ, на поводу, то через неделю мне станут шить измену родине. А стоит мне признать свою вину и покаяться в очередной раз, то меня упекут за решетку всего на тридцать годков, но зато не расстреляют.
- Я вижу, ты до хрена грамотный. Такими темпами ты на самом деле договоришься до реального срока, - сказал следователь.
- Я вообще отказываюсь от своих прежних показаний, которые дал Гномбэ под давлением в комиссариате, - заявил Джефри.
- Что-о-о-о? Я тебе откажусь, умник! Ты меня слышишь? Ты у меня подпишешь все, что я тебе скажу. Я таких, как ты, через колено за два допроса ломал, - продолжал угрожать Хук. - Я тебе сейчас, пока мы тут вдвоем, почки отсажу двумя ударами, и будешь кровью ссать.
- Вы бандит или служитель закона?
- Чего ты смотришь на меня и щеришься, вафел? Что ты тут сидишь передо мной, ногу за ногу заложивши?! - следователь поднялся со стула, сделал три шага к Клиану и пнул его подошвой туфли по колену.
- Аккуратнее, без рукоприкладства! - возразил Джефри.
- Да кто тебя руками трогает? Я тебя посажу в камеру к рецидивистам, те тебя опустят по полной программе, так потом на зоне будешь у параши весь срок спать и там же пищу принимать. Устроить веселую жизнь?
Клиан неопределенно пожал плечами и произнес:
- Бить хомо, если он в наручниках, всегда проще, когда ты сам - начальник и у тебя руки свободны.
- Так не отнимай свое и мое время, если знаешь, что я - начальник, а ты -говно. Бери ручку и пиши то, что тебе умные хомо советуют.
- Никакого поклепа я на себя возводить не буду.
- Тогда смазывай жопу солидолом и топай в новую камеру. Там тебя научат раком стоять и хрен сосать каждый час. А дети твои пусть по приютам поживут, пока им приемную семью не подыщут. А я посодействую, чтобы детей твоих семья гомосеков усыновила. Вот тогда поймешь, что нужно было делать сейчас, да поздно уже будет, когда твоих детей отдадут на воспитание пидарасам. Я об этом лично позабочусь. Ты будешь париться на зоне, а твою дочь и сына будут воспитывать какие-нибудь заднеприводные мужички. Зашибись? Приятно будет ощущать, что у твоего сына и дочери сейчас приемный папа - пидарас?
- А у тебя есть дети? - задал вопрос Клиан.
- Есть.
- И тебя не мучает ситуация, что их воспитанием сейчас занимается настоящий гандон и пидарас?
- Ты охренел? - Хук поднялся со стула и ударил Клиана ногой в грудь.
Табуретка под Джефри пошатнулась, и он упал на спину.
- Сука, лег мордой в пол! Ложись на живот, тварь! - скомандовал следователь. - Руки за спину!
- Как я могу за спину, если они в наручниках?
- Лежать. Сейчас полежишь у меня часик-другой в позе ласточки, тогда узнаешь, кто тут пидарас, - с этими словами Хук ударил лежащего на животе Клиана ногой в область брюшной полости, открыл ключом замок наручников, завел руки Джефри за спину и снова их защелкнул. Затем следователь вынул из полки рабочего стола вторые наручники, сковал ими ноги. А еще у него была припасена толстая веревка, при помощи которой Хук максимально приблизил цепь одних наручников к другим таким образом, что суставы нижних и верхних конечностей оказались в напряженном состоянии, а ладони Клиана почти касались собственных пяток.
- Козляра вонючая! Я пойду перекусить, а ты полежи и подумай, какие показания выгоднее до конца моей смены тебе начиркать в протоколе, - изложил свою точку зрения Хук. - А пока я от тебя отдыхать буду, с тобой побеседует старший следователь Д'ерчигг. Куда, урод, переворачиваешься на бок? Лежать, ублюдок, на животе!
Следователь привязал свободный конец веревки к чугунному кольцу, вмонтированному в стену, и удалился.
На самом деле он зашел в соседний кабинет, где находился старший следователь Д'ерчигг еще с одним мужчиной в костюме и без погонов.
- Здоровья и
