так.
- Согласны, господин Хасимо Маурицио?
- Да.
- Тогда подписывайте здесь и здесь, - Гномбэ поставил ручкой птички на протоколе.
Джефри расписался в двух местах. Капитан спрятал протокол в ящик стола и потер ладони.
- Можно идти? - поинтересовался Клиан.
- Сейчас. Еще одна маленькая формальность.
- Какая?
- Потерпевший... Раз вы признали свою вину, то господин Киджиджи Мвандиши является потерпевшим. Потерпевший написал заявление, что вы его оскорбили.
- Я не делал этого, - скривился Джефри.
- Вот вы сейчас и дадите свои пояснения по этому эпизоду, - предложил капитан.
«От, чмошник! - подумал Клиан. - Вот бык есть бык. Какой бы не был полицейский - нормальный или гандон - а душа у него все равно бычарская. Если бы он мне сразу сказал, что есть две претензии, то я бы никогда первый протокол не подписывал. А теперь сказал "раз", и уже сложно не сказать "два". Козляра полицейская!»
- Хорошо. Я напишу, что не наносил никаких словесных или физических оскорблений генералу Мвандиши.
- Да, но потерпевший утверждает обратное, - цокнул языком капитан, - а за дверью плачут дети.
- И вы обещаете, что после этого меня выпустите?
- Обещаю. Но...
- Что еще? - насторожился Клиан.
- Свой автомобиль со штрафной стоянки вы сможете забрать только завтра. Как и личные вещи, которые находятся под описью в камере хранения. Чтобы забрать, нужно пройти определенные процедуры. Это еще займет часа полтора-два. Вы можете подождать, но зачем мариновать в комиссариате детей? Вы напишите, что не оскорбляли господина Киджиджи Мвандиши, а лишь сравнили его облик со свиным рылом на банке из-под тушенки, - при этом Гномбэ подмигнул Джефри, словно был согласен с тем сравнением, который тот дал министру внутренних дел. - Ведь так было на самом деле?
- Я напишу, что ответил на высказывание генерала о том, что я часто видел его изображение следующим образом. Я сказал, что, возможно, видел его на банке из-под тушенки, - поправил капитана Клиан.
- Раз так было на самом деле, то я так и помечу, а вы поставите свой автограф.
Спустя двадцать минут после обещания Гномбэ семья Маурицио воссоединилась в коридоре комиссариата. Отци посадил всех в свой автомобиль и повез на улицу Контанго в дом номер сто восемьдесят девять.
35
На теплоходе «Агери Мели» было на самом деле весело и уютно, по крайней мере, для Смулли и его подруги Уа, а также Бина и его временной девушки Бушнуаси, которую ему предложили на этот вечер. Путешествие по реке Агери проходило по живописным местам, каких множество в Чойзе. Микки вначале был немного напряжен, однако непринужденная обстановка и небольшое количество алкоголя, которое он себе позволил, расслабило его нервную систему ровно до такого состояния, при котором виды, открывающиеся с левого и правого борта, приносили удовольствие.
Когда Фьючерс и Опцион скрылись за горизонтом и тьма окутала судно, этим четверым путешественникам оставалось наблюдать лишь за огнями проплывающих мимо населенных пунктов или за посетителями ресторана. Бин и его приятели расположились на второй палубе. Микки несколько раз приглашал Бушнуаси на медленный танец и вел с ней непринужденную беседу. Болтать с ней ему нравилось. Учитывая, что утром он рассчитывал с ней расстаться навсегда, не беря на себя не каких обязательств, разговор на разные темы, не затрагивающие струн души, у него с ней клеился.
Ситуацию Бин контролировал. Он избегал затрагивать в беседе со своими товарищами вопросы, касающиеся его банковско-финансовой деятельности, а старался рассказывать о нравах, обычаях и жизни населения тех экзотических стран, где ему удалось за свою жизнь побывать.
Слушали с удовольствием, периодически прерывая его повествование различными вопросами. Несколько раз Уа попыталась расспросить Бина о политической и околополитической ситуации в Хеджере. Микки каждый раз удачно уводил разговор в иное русло, и Уа перестала его донимать расспросами об Окманате Чини, о прессинге власти в отношении бизнеса и оппозиции. Наверное, во время очередного танца ей Смулли шепнул на ухо, что не стоит продолжать интересоваться у этого жителя Хеджера тем, о чем он не желает рассказывать.
Время шло к полуночи. Отдыхающие на теплоходе туристы в общей массе выглядели с каждым часом все более захмелевшими. Уже все наелись и продолжали лишь употреблять спиртные напитки различной крепости, изредка лениво ковыряясь в своих тарелках.
Почти не прикасались к спиртному двое мужчин в бордовой и льняной рубашках, собравшиеся, как они заявляли администратору, на бизнес-ужин. Они заняли места на третьей верхней палубе таким образом, что их взору открывалось почти все пространство на второй палубе судна. Каюту на ночь они забронировали, однако находились в ней не более десяти минут, после того как взошли на борт. Остальное время они сидели в ресторане. Все свои вещи за исключением огромного чемодана на колесиках они держали возле столика. Тот, что был в бордовой рубахе, имел при себе средних размеров саквояж, а его друг у своих ног поставил небольшой пластиковый кейс. Они за весь вечер ни разу не спустились на танцпол, ни разу не сходили в туалет и не подошли к стойке бара. Зато часто поглядывали на компанию хеджерского банкира. Но Бин не замечал взглядов, которые те бросали в его сторону.
Микки лишь ощущал на себе откровенные взоры Бушнуаси, которыми та все чаще награждала его. Бин отвечал ей взаимностью. Скажем так, хомо они были взрослые, а раз уже собирались ночевать в одной каюте, то оба понимали, каким актом закончится эта комедия или драма для обоих.
После нуля часов на «Агери Мели» началась пальба и выстрелы - это пиротехники устроили фейерверк. Затем опять заиграла музыка, и гости пустились в пляс. Ну... те, у кого еще оставались силы и желание.
У Смулли и Уа было в достатке и того и другого, поэтому они удалились на танцпол, слившись с толпой хомо, прыгающей в такт веселой и задорной песенки.
Бушнуаси наклонилась к Микки и сексуально, чуть ли не целуя того в ухо, нашептала: «Бин, я немного устала. Ты не сопроводишь меня до каюты?». Финансист подумал, что пока у него присутствует желание овладеть этой женщиной, то неплохо бы его удовлетворить, и он спросил:
- Ты уже хочешь спать?
- А ты еще нет? - Бушнуаси одарила Микки хмельным влюбленным взглядом.
- Я думал еще немного посидеть, - Бин посмотрел на нее, улыбнулся и уточнил, - чтобы уже уйти окончательно и не возвращаться, а завалиться в кровать. Или ты хочешь часок передохнуть, а затем вернуться за столик?
- А как ты хочешь? - Бушнуаси отвечала вопросами на вопросы, давая понять, что готова уступить своему кавалеру. - Если ты желаешь еще посидеть, то сопроводи меня, пожалуйста, до каюты. Я хочу пи-пи, а там на первой палубе мрачновато. Да и пьяных шляется по кораблю достаточно. Я схожу в туалет и приму душ, а то после танцев и бурного вечера у меня все тело просит воды и шампуня.
- Давай дождемся Уа и Смулли, предупредим их, что будем около часа отсутствовать. А они пусть нас ожидают и место держат, чтобы официанты не прибрали. А там посмотрим. Будет охота, так вернемся. Идет?
- Как скажешь, - согласилась девушка и положила свою ладонь на руку Микки.
Когда почтальон и его подруга вернулись за стол, Бин и Бушнуаси сообщили им о своих планах. Те согласились, причем Смулли подмигнул перед уходом Микки, а Уа еле заметно кивнула головой, подбодрив свою подругу.
Все эти действия не ускользнули от двух мужчин с третьей палубы. Когда Микки и Бушнуаси в обнимку медленно двинулись в направлении своей каюты, мужчина в бордовой рубашке поднял свой саквояж, а тот, что в льняной, взял в руку свой кейс. Они разделились и направились на нижнюю палубу по двум противоположным трапам.
Бушнуаси и Бин спускались по трапу, обняв друг друга за талию. На одном из пролетов они остановились и их уста слились в жарком продолжительном поцелуе. Со стороны девушки он имел вкус полусладкого вина, а изо рта кавалера разило конкретным и дорогим ромом. Им понравилось, и они продолжили путь до каюты.
Подойдя к своему номеру, Микки отыскал в кармане брюк ключ и отворил дверь. В каюте было свежо и прохладно, работал кондиционер. Бин нащупал выключатель и включил свет. Номер осветился двумя бра, однако Микки показалось недостаточным такое освещение, и он зажег большую люстру под потолком. Затем он повернул ручку запирателя в замке и потянул на себя дверь, убедившись, что та действительно закрыта.
Бушнуаси самостоятельно разделась и, поманив пальцем Бина, пригласила его в душ. Он сказал, что будет через минуту, и девушка скрылась за дверью ванной комнаты.
После этого Микки заглянул под кровать, в шкаф и раздвинул шторы на иллюминаторе. Поскольку теплоход «Агери Мели» считался классом выше среднего, иллюминаторы у него имели вид обычных окон квадратной формы размерами метр на метр, а не маленьких и круглых, как на дешевых судах. Конечно, эти окна невозможно было открыть, и они были изготовлены из прочного органического стекла, но смотреть днем из этих окон было намного приятнее, чем через маленькое круглое окошко диаметром в тридцать сантиметров.
Убедившись, что в каюте никого, кроме него и Бушнуаси, больше нет, Бин со спокойным сердцем оголил свое тело и направился в душ.
Не станем описывать половой акт между Микки и Бушнуаси под многочисленными тонкими струями воды, а то шибко нравственные граждане опять скажут, что здесь описывается одна порнуха. А тот, кто эту порнуху описывает, сексуально озабочен. Зачем нам это надо? Не будем раскрывать секреты длины и толщины полового члена партнера и размер груди партнерши. Вот так! И совсем не станем описывать, как она стонала и орала во время оргазма. Также намеренно опустим эпизод, когда Бушнуаси ловко делала минет Бину, пока тот не эякулировал ей в ротовую полость, после чего она закашлялась и выплюнула его сперму, едва не захлебнувшись. Не будем. Пусть, кто хочет, тот пойдет на кухню, заварит чай и пофантазирует на эту тему самостоятельно и без наших подсказок.
А расскажем о том, что, пока парочка удовлетворяла друг друга, двое мужчин с саквояжем и кейсом подошли к двери их каюты. Тот, что был одет в бордо-вую рубаху, зашел по трапу со стороны кормы, а его друг спустился с носовой части судна.
Мужчина в льняной рубашке открыл кейс, достал отмычку и одним движением отпер дверь каюты. Его приятель ворвался, держа пистолет на вытянутой руке. Однако ни Бина, ни Бушнуаси он не обнаружил, а услышал лишь стоны из душа и шум струящейся воды. Его напарник также быстро проник в каюту и закрыл за собой дверь.
- Трахаются, что ли? - услышав звуки из душа, предположил на хеджерском языке мужчина в льняной рубахе.
- Нет, кроссворды разгадывают, - усмехнулся товарищ в бордовой рубашке.
- Будем брать?
- Да ладно. Пусть кончат напоследок. Куда они с корабля денутся?
* * *
Капитан Гномбэ должен был закончить работу утром в восемнадцать часов. Он сложил все бумаги в сейф и собирался отправиться домой отдыхать после ночной смены. Осталось лишь сдать оружие в хранилище комиссариата, сесть в свой автомобиль и уехать. Однако звонок телефона в его рабочем кабинете и последующий разговор с начальником комиссариата Уту заставили его подняться на второй этаж в
