каждого денежного перевода.
- Это не каждый денежный перевод. Это огромный денежный перевод, а ты об этом так легко говоришь, словно это те деньги, на которые можно отовариться один раз в супермаркете. Это сто миллионов эку! Вдумайся! Я вижу, что ты вдумываться не хочешь. Тебе словно эти сто миллионов, как мне сто федхов. Да я повешусь за сто миллионов, а на твоем лице нет ни капли раскаяния!
- Я раскаиваюсь, но разрешите мне объяснить, - попросил глава нацбанка.
- Давай. Для этого мы тут и собрались.
- Там наложился чисто технический сбой на сговор сотрудников банка «Шш Кроу Джигг». По заданию Бина Микки, который к тому времени уже находился за границей, неквалифицированная девушка-менеджер провела сделку по перечислению денег. Она то ли была в сговоре с главой кредитного департамента этого банка, то ли просто по неопытности не те цифры набрала.
- Так как же ты так выстроил систему безопасности банковской системы страны, что какие-то там девочки-мальчики могут запросто сто миллионов из банка украсть? А завтра у тебя миллиард по такой же схеме сопрут? И ты снова сопли развесишь?
- Нет.
- Что нет? - ударил кулаком по столу президент.
- Мы усилим контроль и сделаем барьеры для таких операций, - предложил Ржоо.
- А почему, находясь на своей должности почти двадцать лет, ты не сделал этого? Кто тебе мешал? Кто ответит за воровство такой кучи денег? Я считаю, что это преступная должностная халатность. И за это надо отвечать по закону. Поэтому, - Чини обратился к кому-то, кто, очевидно, следил за происходящим через скрытые камеры видеонаблюдения, - арестовать бездельника и лентяя господина Ржоо.
Дверь отворилась, и в комнату вошли два здоровых молодца без знаков отличия. Они подошли к председателю нацбанка и вежливо защелкнули на его запястьях наручники. Ржоо продолжал держать дипломат перед собой, оглядывая всех присутствующих и не веря в происходящее.
Оставшиеся на свободе министры потупили в пол глаза. У многих поджались ноги и задрожали от напряжения коленки. Но они не присели в кресла, а только еще больше согнули спины.
Когда арестованного увели. Чини как ни в чем не бывало продолжил:
- Генерал Мвандиши, что как министр внутренних дел вы сделали для поимки участников преступной цепочки, которая украла деньги?
- Господин президент, нужна санкция прокурора, - Киджиджи Мвандиши обратился взором к генеральному прокурору, ища его поддержки.
- Так... э-э-э-э, - подбирал слова Окманат. - А ты тогда зачем нужен в ранге министра, если ждешь отмашки от прокурора? Зачем ты хлеб ешь на госслужбе? Зачем тогда полиция, если она не ловит преступников? Ты допросил этих менеджеров и прочую шушеру из этого банка? Почему они не арестованы? Почему не дают показаний? Они уже должны были к этому моменту все рассказать и показать: кто, что и кому какие указания давал! Может, они уже в Чойзе получают свою долю у Микки? Почему преступники разгуливают на свободе?
- Господин президент, - оправдывался министр внутренних дел, боясь, что его также могут отсюда сопроводить в наручниках, - прошли только сутки с момента совершения преступления. Еще не все детали выяснены. Мы работаем.
- Так работай. Чего стоишь? - скомандовал Чини.
- Мне можно идти? - с надеждой в голосе спросил Киджиджи Мвандиши.
- Немедленно! Легкой рысцой и пробежкой до своего кабинета, как можно скорее, чтобы жир растрясти. Или на общественном транспорте езжай, чтобы с небес на землю спуститься, как простой хомо, а не на служебной машине рассекать по Деривативам.
- Есть! - глава МВД надел головной убор, взял под козырек и удалился, обуреваемый двоякими чувствами.
- Так на чем мы остановились? На том, что преступники-сообщники могли покинуть Хеджер? Что на это ответит министр обороны? - задал свой вопрос очередному чиновнику президент.
- Господин верховный главнокомандующий, - начал генерал Зулу, - я понимаю, что пограничная служба находится в моем подчинении, но я не могу так оперативно дать вам ответ. Если у этих банковских мошенников с заграничными паспортами и визами все в порядке, то наши пограничники обязаны их выпустить за пределы страны, если нет иных указаний от других структур Силового блока.
- Обязаны? А как ваши подчиненные из пограничной службы опростофилились и выпустили этого вора Микки, если он уже был на некоторое время задержан за какой-то там тайник?
- В этом тайнике ничего, кроме использованных, простите за прямоту, затычек ничего не лежало. Ну... формально можно было его задержать, но команды такой не было, - доложил министр обороны. - Более того, он сделал из таможни звонок в администрацию, и второй секретарь господин Брдво лично попросил выпустить его за пределы Хеджера. Так мне доложил глава пограничной службы.
- А это, Фаниби, что за дружба банкира с членом администрации? Немедленно отстранить от работы до выяснения всех деталей, - сказал Чини.
- Господин президент, - вступился за подчиненного Шару, - Брдво курировал выделение банком Бина Микки этого самого кредита. Микки должен был ехать на переговоры с мистером Годи. Все хотели, чтобы переговоры завершились побыстрее и положительно. Естественно, Брдво посчитал нужным ускорить этот процесс.
- Все равно отстранить до выяснения всех причин, - не изменил своего решения Окманат.
- И вопрос, конечно, к национальной безопасности, - Чини посмотрел на главу МНБ.
- Извиняюсь, - начал Омо Квард, - здесь есть наши недочеты. Не успели мы на опережение сыграть. К сожалению, этот бизнесмен успел покинуть пределы Хеджера, прихватив с собой все состояние. Не все, конечно. Особняк его мы опечатали и обыскали. Слежку и прослушку за его любовницей, родственниками и друзьями ведем. Будет команда - проведем изъятие документации в банке.
- Банк национализировать, все его имущество раздать детским домам и сиротам, - дал Чини наказ главе МНБ. - А этого Микки... Выковыряйте мне его из-за границы и привезите сюда, чтобы он вернул награбленное мне... хеджерскому народу.
- Похитить его в Чойзе на глазах у иностранных спецслужб и привезти сюда? -глава администрации намекнул президенту на нереальность выполнения такого задания. - Но как?
- Да. Как доставить мне его сюда, - слегка улыбнулся Чини, - это уже ваше дело, но этот банкир должен быть у меня.
- Но как, господин президент? - замотал головой Шару.
- Как-как? Как получится: целиком или по частям, - хлопнул ладонями по столу Окманат.
34
Бывает такое, что начальство на работе тебя поимеет вдоль и поперек, причем незаслуженно, и закипает в тебе котелок возмущения несправедливостью наказания. Затем в это варево кто-то из коллег или случайных встречных добавит щепотку ненависти, ложку раздражения и несколько капель зависти. И спустя несколько часов посредством кипячения и помешивания на медленном огне готово блюдо под названием «Сорву злость на слабом». Это такое состояние, когда организм требует выхода отрицательных эмоций, когда хочется доказать самому себе, что ты не зашуганное создание, а нормальный гуманоид. Тебе хочется дать отпор, агрессивный отпор.
Понятно, что своему шефу ты не в состоянии высказать, что он тупица по жизни и профессиональная бездарь, которая не имеет права унижать тебя, да еще и в присутствии иных сотрудников организации. Только дело-то в том, что если бы ты мог выплеснуть своему начальнику-обидчику всю правду о нем, и вдобавок то, что накипело за сегодня, то он, зная об этом, и не рискнул бы предпринимать некие словесные оскорбительные действия в твой адрес. Но послать руководство подальше можно только один единственный раз: перед тем, как написать заявление об уходе. А увольняться ты не собираешься. Приходится терпеть и вымещать злость на родных, вернувшись домой, либо, в свою очередь, уже на твоих подчиненных, стоящих на иерархической лестнице уровнем ниже.
А вот иной случай, когда тебя обидели, и ты в состоянии дать отпор обидчику, да нет физической возможности это осуществить. Допустим, в городском транспорте некто, выходя из автобуса, наступил тебе на ногу. Ты сделал замечание, а вместо извинений получил пожелание заткнуть свой рот или засунуть язык себе в то место, куда его без специальной тренировки не воткнешь. Охота на самом деле после таких слов невежде заткнуть рот одним ударом кулака по губам, произнесшим это, или заостренной частью туфли врезать ему по тому месту, которое он рекомендовал исследовать своим языком. Однако перед вами уже сомкнулась толпа хомо в переполненном транспорте, а негодяй успел соскочить со ступеньки автобуса и напоследок показал тебе средний палец или согнул руку в локте, демонстрируя оптимизм и дружелюбие.
Ну и последний пример. Едешь ты на личной машине, и вдруг тебя подрезает какой-то хулиганистый водитель, создавая аварийную ситуацию. Ты через квартал его догоняешь, становишься рядом и через опущенное стекло говоришь ему, сопровождая свою речь изрядным количеством междометий и иных морфологически нечленимых и членимых частей речи, что тот не умеет ездить и купил водительский сертификат. Твой оппонент, выслушав претензии, посылает тебя в район головки мужского органа системы размножения, жмет на акселератор и исчезает навсегда из твоей жизни, оставляя массу эмоций и повод для раздумий.
Нечто подобное сегодня произошло с двумя нашими общими знакомыми. Первого звали Киджиджи Мвандиши. Он работает у Окманата Чини министром внутренних дел. Второй - Джефри Клиан. Он работал писателем-продавцом под именем Хасимо Маурицио. С ними обоими произошли в этот день похожие ситуации на работе, в общественном транспорте и в автомобиле.
Генерал МВД после теплой и дружеской беседы со своим президентом, выполняя его заветы, направился к себе в кабинет не на служебной машине, а на трамвае. Он, конечно, сначала радовался, что в отличие от председателя нацбанка сможет продолжить сажать хомо в тюрьму, а не протирать в ней штаны за решеткой. Однако через полчаса гнев стал проникать в душу генерала. Он чувствовал несправедливый «наезд» президента в свой адрес. Он считал себя оскорбленным из-за того, что должен был, как дурак, шагать по асфальту к себе на работу, оставив служебный транспорт возле резиденции Окманата Чини, и трястись по рельсам в общественном.
Хуже было то, что немногочисленные пассажиры трамвая номер три обращали пристальное внимание на его генеральскую форму. А два молодых неформально одетых парня, стоявшие невдалеке, почти в полный голос обсуждали Киджиджи Мвандиши, употребляя, опять же, неформальную лексику.
Киджиджи сделал им замечание, те замолкли, а затем вышли на следующей остановке и через окно показали министру внутренних дел фигу. Генерал успел выпрыгнуть из трамвая, достал свое удостоверение и сказал этим ребятам, что они арестованы. Те пожали плечами, обозвали его быком, что весьма оскорбительно для полицейского, и медленно пошли прочь.
- Стоять! - крикнул им Мвандиши. - Вы задержаны!
- Мы шагаем, дядя при погонах, а не задержаны, - ответил один из них, посматривая за Киджиджи через плечо.
- На землю лечь, а то догоню, и хуже будет! - пригрозил генерал, продолжая трясти удостоверением.
- С такой жопой только тротуарную плитку трамбовать, а не хомо ловить по городу, - ответили неформалы и пустились наутек.
- Задержите их
