кабинет полковника.
Гномбэ закрыл дверь на ключ и направился на беседу к своему шефу. Подойдя к кабинету главы комиссариата, он дважды постучал и, дождавшись приглашения, вошел, обратившись к Уту:
- Вызывали, господин полковник?
- Да. Проходи, - кивнул головой Уту. - Вчера привозили задержанного Хасимо Маурицио, который побил машину министра. Ты его допрашивал и протокол составлял?
- Так и есть. Он дал показания, я их запротоколировал, он подписал.
- А где протокол?
- Я отдал его сегодня в канцелярию в конце смены, - доложил капитан.
- Ясно. А что конкретно он сообщил в показаниях? В чем там вообще суть вопроса? Я в курсе, но не шибко глубоко владею ситуацией относительно аварии.
- Там спорный момент... Маурицио считал поначалу, что он невиновен.
- Ага, - многозначительно произнес полковник таким тоном, словно говорил Гномбэ: «Продолжай, не молчи».
- Вкратце: министр попал своим передним бампером в его задний. Маурицио сопротивлялся у меня на допросе, но в конце концов признал свою вину и подписал бумаги. Еще он нахамил министру, но тоже косвенно подтвердил, что был неправ, попросил о снисхождении, второй протокол также подписал, и я его отпустил около нуля часов сегодня ночью.
- Зря, - был краток Уту.
- Что именно? Зря он подписал и согласился, что виновен, или зря я поднажал, пытаясь взять у него правильные показания? Это не моя инициатива, а рекомендации майора... - оправдывался капитан.
- Не надо было его выпускать из камеры, - уточнил начальник комиссариата.
- Господин полковник, так никто ж не давал мне по этому поводу никакой команды. Как меня просили, так я и составил протокол, чтобы автомобиль «Уджумла-кусуду» и его владелец выглядели потерпевшей стороной.
- Но никто и не давал команды отпускать его домой.
- Тут такое дело... Вроде дело не криминальное, а административка. А еще он - отец, воспитывающий без жены двоих детей. Сосед с его детьми пришел искать этого Хасимо Маурицио. Дочка плакала. Он не желал признавать себя виновным. В общем, я его еле-еле без скандала уговорил, что если он подпишет признания и впоследствии оплатит ремонт побитого «Уджумла-кусуду», то будет ночевать дома. Он согласился. Я слово сдержал. Он же не опасен для общества, чего его в камере держать?
- Это ты так считаешь, а наш министр сказал одному хомо из управления, который мне потом перезвонил сегодня еще в пятнадцать часов, ни свет, ни заря, что этому Маурицио надо посидеть на зоне и подумать годков этак с десяток. Понимаешь?
- Ну... если министр так считает, то я не могу ничего возразить. Значит, суд присудит ему десятку - и будет сидеть. А что, он так зацепил министра в перепалке?
- Это не твоего ума дело. Даже не моего, - ответил Уту.
- И что теперь будет с Маурицио?
- Арестовать просили и до оглашения приговора держать под стражей. Понятно, что не у нас в комиссариате, а в тюрьме, в камере предварительного заключения будет находиться.
- Ну, так, значится, раз начальство решило, то тому так и быть, - пожал плечами Гномбэ.
- Пусть они там разбираются, а нам нужно закончить начатое. Короче, поедешь сегодня вечером с группой к нему на квартиру и арестуешь этого Хасимо Маурицио.
- Неудобно как-то, господин полковник получается. Я обещал, что если он протоколы подпишет, то я его отпущу.
- Отпустил?
-Да.
- А вечером поедешь и арестуешь его повторно. Ты уже с ним знаком более-менее, тебе проще будет.
- А может, кто-то другой это сделает, а то я ему обещал?..
- Что, Гмомбэ, ты все заладил: «обещал, обещал»? Ты полицейский или в детском саду подрабатываешь воспитателем? Он - преступник, который, между прочим, сам в этом признался. Тебе дали приказ - выполняй!
- Хорошо, - без энтузиазма согласился капитан.
- Понятно?
- Да, господин Уту. Во сколько прикажете прибыть сегодня вечером в комиссариат для выполнения задания по поимке преступника?
- Подъезжай часам к сорока. Возьмешь группу захвата. Какой там захват... Возьми с собой двух сержантов и езжай к нему домой. И не забудь прихватить постановление об аресте. Я скажу, чтобы его напечатали. Сразу этого Маурицио отвези в тюрьму и сдай. Пусть следователи с ним сами разбираются. У нас не хватает времени настоящих преступников ловить и задерживать, а тут еще с ним возиться и протоколы строчить. Выполняй.
-Есть!
Двух мужчин, притаившихся в каюте Бина и Бушнуаси, можно сравнить со смертельной болезнью - той, которая уже внедрилась и пустила глубокие пагубные корни в тело и здоровье гуманоида, лишая его жизненных сил и подрывая иммунитет.
Хомо или человек пока еще беззаботно живет, не подозревая о том, что некий вирус, грибок или бактерия уже размножается внутри него. Примерно в таком положении сейчас оказалась эта парочка, занимающаяся сексом, отдыхом и поглощением спиртного. Им хорошо, они расслабляются.
Но другая парочка в это время была мыслями далека от полового совокупления, пьянки и утех. Они проникли в номер Микки и Бушнуаси, как хворь или недуг без спроса забирается под кожу хомо. Мужчины в бордовой и льняной рубашках влезли в чужую жизнь, как паразит в чужое тело. Они это сделали намеренно, они не собираются отступать и несут в себе опасность или смерть. Что именно? Пока не известно. Не сдав анализы, невозможно точно определить тип заболевания. Не услышав от мужчин с саквояжем и кейсом мотивов их преступления, невозможно определить степень опасности, которой подвергаются те, в чье временное жилище залезли преступники.
Микки перекрыл воду из душа, и Бушнуаси первой ступила на коврик. Бин взял полотенце и принялся медленно вытирать мокрое тело девушки от волос на голове до волос на ногах. Когда он закончил, партнерша наградила его поцелуем и произнесла:
- Бин, я уже отдохнула и полностью пришла в норму. Если у тебя есть желание, то мы можем подняться в ресторан к Уа и Смулли и продолжить.
- Я скажу тебе об этом минут через десять, а может, и двадцать. Надеюсь, у меня еще хватит сил один раз заняться любовью, и мы заберемся под одеяло, -хитро улыбнулся Микки. - А пока ступай в спальню. Мне надо вытереться, а то здесь тесновато для двоих. Я стану вытираться и тереться об тебя, и ты снова станешь мокрой.
- Тогда я тебя жду в постели, мой тигр, - Бушнуаси подмигнула Бину и вышла из душевой комнаты, закрыв за собой дверь, а Микки, напевая себе под нос некую песенку, начал вытираться полотенцем.
Бушнуаси успела сделать несколько шагов, шлепая босыми ногами по паркету, как увидела сначала одного, а затем и второго незнакомца, уставившихся на ее голое тело. Бушнуаси опешила и даже не смогла крикнуть, как это часто бывает с хомо во время испуга. Ей, наверно, было в большей степени стыдно находиться нагой в компании незнакомых мужчин, чем страшно. Поэтому она первым делом одной ладонью прикрыла промежность, а другой - соски. И лишь после этого открыла рот, решив, что пора звать на помощь. Только ничего не вылетело из гортани Бушнуаси, кроме сдавленного хрипа, так как один из мужчин выстрелил в нее. Выстрел был тихим, будто его произвели из оружия с глушителем или из пневматического пистолета. Девушка постояла несколько секунд в оцепенении, а затем опустилась на одно колено, попыталась опереться рукой о кровать, но, в конце концов, свалилась на пол.
- Держи дверь на прицеле, - сказал мужчина в льняной рубахе, - а я переложу ее на постель и накрою, чтобы подозрений не возникло. - Он спрятал свой пистолет за спину, подошел к Бушнуаси и переложил ее туда, куда планировал, сопроводив комментарием: - Тяжелая, сучка! - затем повернул ее голову лицом к стене, накрыл тело от ног до шеи одеялом и самодовольно прошептал: - С этой разобрались. Теперь она не станет вопить и звать на помощь. Аккуратно смотри. Сейчас Микки должен выйти.
За дверью в коридоре послышались шаги, мужчины насторожились. Кто-то явно женского пола, на каблуках, приближался к номеру. Стук обуви приблизился к каюте, а затем отдалился. Потом где-то дальше по коридору открылась и захлопнулась дверь. Хомо в бордовой рубашке сделал рукой знак своему приятелю: неприятность миновала.
- Его сразу валить, чтобы не возникло эксцессов? - спросил мужчина в бордовой рубашке.
- Надо убедиться, что это на самом деле тот, кого мы ищем, иначе может быть скандал. Мы же его только по фото видели, - прошептал напарник.
Бин, насвистывая что-то, распахнул дверь душевой и обратился к Бушнуаси:
- Ты прикемарила?
- Не дергаться! Руки вверх, - на хеджерском языке произнес мужчина в льняной рубахе.
- Стреляю без предупреждения, - пригрозил второй.
Микки несколько мгновений переваривал услышанное, пока не понял, что к нему обращаются на родном языке. Вначале он поднял глаза на говоривших, а затем и руки.
- Кто вы?
- Здесь вопросы задаем мы, - расставил приоритеты тот, что носил льня-ную рубашку. - Понятно?
- Да. А зачем вы убили Бушнуаси, - все же задал вопрос Бин, не понимая, к чему такая жестокость, но осознавая, что девушка не просто уснула, дожидаясь возвращения партнера из душа.
- Вела себя неправильно, - пояснил один из нападавших. - Вы - Бин Микки, подданный республики Хеджер?
- Да, - был краток финансист. - А вы кто? И зачем я вам?
- Министерство национальной безопасности Хеджера, - пояснил мужчина в льняной рубашке. - Вы задержаны. У меня приказ: вернуть вас живым на родину или при невозможности осуществить доставку, убить вас.
- Здесь, господа, Чойз, а не Хеджер, и юрисдикция Хеджера тут не распространяется, как и работа хеджерских спецслужб, - заговорил о своих правах абсолютно голый хомо. - И что вам от меня надо? Как вы меня нашли и захватили?
- Это только в детективах убийца изливает душу, перед тем как убить свою жертву, а мы - офицеры МНБ, поэтому пояснений давать не намерены.
- Убийцы, офицеры, МНБ-шники... Кто знает, кто вы на самом деле... И что вам надо? - спрашивал Бин.
- Извините, господин Микки, удостоверение я на задание не взял. Доказать вам не смогу.
- И что дальше? - спросил Бин.
- Это от вас зависит. Жить хотите?
- Да.
- Тогда выйдем в ближайшем промежуточном порту. Или у вас есть желание разделить смертное ложе со своей подружкой?
- Я выбираю первое.
- Отлично, - сказал хомо в льняной рубашке. - Тогда я за чемоданом, а вы -без фокусов.
- Я зачем чемодан? - не понял Микки.
- А труп здесь оставлять, по-вашему?
Один из нападавших ушел, а второй приказал Бину стать на колени лицом к стене и руки положить за голову.
Спустя минуту снова раздались женские шаги, но на этот раз в дверь каюты постучали. Сотрудник МНБ тихо посоветовал Бину не открывать дверь, а сказать, что он с девушкой решили лечь спать.
- Кто там? - не вставая с колен, спросил Микки.
- Бин, это мы, Уа и Смулли, - послышалось из коридора.
- Мы уже спим, У а, - ответил Микки.
- Так вас не ждать? - спросил Смулли.
- Да.
- Так открой, мы зайдем, - предложила Уа.
Сотрудник спецслужб жестом категорически запретил это делать.
- Я голый, из душа только, - соврал Бин.
- Так надень штаны! - засмеялся Смулли.
Микки перевел взгляд на мужчину в бордовой рубахе. Тот замотал головой.
- Да я уже не хочу. Неохота.
- Что-то произошло? - почувствовала неладное Уа. - А где Бушнуаси?
Сотрудник МНБ пальцем показал на душевую комнату.
- Бушнуаси под душем, - сказал Микки.
- Бин, вы что, поругались? - не унималась Уа.
- Немного.
«Ты - дурак? Я тебя сейчас пристрелю!» - жестикулировал сотрудник спецслужб в отношении Микки, а
