- подписывать и рассказывать будешь, недоносок?
- Нет, - сквозь боль процедил Джефри.
- Я вот этими зубами сейчас прогрызу тебе артерию на шее и вот этими губами высосу из тебя всю кровь, - пугал подследственного Хук.
- А к анусу так же припасть и все высосать можешь? - отшутился Клиан.
- Ну, козел!.. - взревел Хук и ударил ботинком Джефри в плечо.
На помощь товарищу пришел Д'ерчигг и также нанес несколько ударов по телу Клиана. Тот упал на пол и сгруппировался. Ему дали команду «лежать» и больше не били. Затем зафиксировали обе ноги Джефри и подвесили его через блок посредством лебедки. Теперь он висел головой вниз. Затем следователи подтащили под него бадью, бросили в нее шланг и открыли кран умывальника. Когда в бадье набралось достаточное количество воды, Д'ерчигг произвел частичное утопление Клиана, погрузив его голову в воду. Они больше не предупреждали его и не требовали дать показания.
Джефри висел вниз головой, а следователи тем временем вели между собой беседу:
- Крепкий, поганец, попался, сопротивляется. До сих пор так и не раскололся, - недоумевал Хук.
- Ничего. Два-три погружения - и заговорит на другом языке. Этот метод действенный, - обнадеживал коллегу Д'ерчигг.
- Крути лебедку, доставай, а то с непривычки захлебнется, - предостерег Хук.
- Ты прав, - согласился старший следователь и принялся вращать ручку лебедки.
Голова Клиана показалась из воды, и он принялся неистово кашлять, освобождая легкие от оксида водорода.
- Знаешь, Маурицио, чем хорош такой способ ныряния? - обратился к Джефри Д'ерчигг. - А я тебе отвечу: тем, что после всплытия вода самостоятельно выливается из легких. Не нужно ворочать тело, делать массаж груди...
- Все автоматизировано, - дополнил товарища Хук. - Давай, второй заход.
Клиан почувствовал, как его голова снова уходит под воду. Он набрал в
грудь побольше воздуха и затаил дыхание. Но долго без кислорода он находиться не мог. Паника сокращала время возможного пребывания под водой. Он терпел, сколько мог, а потом решил нахлебаться воды и умереть, чтобы прекратить свои мучения. Но организм, в отличие от разума, жаждал жизни, поэтому утонуть не получилось.
Джефри на миг потерял сознание, которое к нему вернулось вместе с болью и кашлем, после того как его приподняли над водой.
- Все. Хватит. Черт с вами. Ваша взяла. Я готов умереть один раз, но не делать это каждые пять минут. Отвязывайте. Я все подпишу, что скажете, - принял решение и произнес Клиан, выплевывая остатки воды из организма.
- Как вам спалось? - поинтересовался следователь у Бина Микки, когда того на следующий день привели на допрос.
- Спасибо, - поблагодарил финансист, - было тепло и сухо. И отдельное спасибо за возможность помыться.
- Вот видите, если нам идут навстречу, то и мы же не звери, - улыбнулся следователь. - Поскольку вы деловой хомо, то и вопросы мы с вами должны решать по-деловому. Я насчет компенсации ста миллионов эку. Думаю, вы уже придумали схему возврата денег.
- Мне хотелось бы передать вам деньги...
- .. .не мне, государству, - поправил следователь.
- Ах да, республике Хеджер, в качестве пожертвования именно столько валюты, как вы озвучили. Но при этом я желал бы таким же чудесным образом (быть может, только не в чемодане голышом) очутиться снова в Чойзе. То есть, и деньги у вас, и я на свободе, - предложил Бин.
- Господин Микки, боюсь, что так не получится, как хотите вы.
- А в чем дело?
- А дело в том, что это судебное дело с вашим участием носит еще и информационно-воспитательный характер для населения и иных бизнесменов. Получается, что процесс этот должен быть публичным. Все должны увидеть, что преступление, каким бы изощренным оно не было и какой бы финансовый гений его не планировал, все равно будет раскрыто и доведено до логического финала.
- Выходит, что я сначала дарю сто миллионов, а затем жду снисхождения главы государства. И если он решит меня амнистировать, то я окажусь на свободе, а если решит иначе, то и денег я не увижу, и несколько десятков лет проведу за решеткой. Правильно?
- Не совсем так. Если мы договоримся, то я сдержу свое слово, - пообещал следователь.
- Я понимаю, что вы честный и порядочный хомо, но, давайте на чистоту: кто вы такой, что можете принимать решения вместо Чини или верхушки его администрации? Вы предполагаете сделать так, а вам завтра поступит один короткий звонок сверху, и там без вас решат и порекомендуют, что со мной делать, -скептически отнесся к идее следователя Бин.
- Тогда, может, вам, господин Микки, вернуться в прежнюю камеру и немного подумать? - начал пугать Бина следователь.
- У меня нет гарантий, понимаете? Когда я отдам сто миллионов, где гарантия, что я снова не вернусь в ту же камеру, но уже нищим? А так моя семья будет обеспечена на время моего заключения. И я по выходу на свободу, пусть и через много лет, не окажусь без гроша в кармане.
- Вы можете выйти ой, как не скоро! А можете и умереть в заключении.
- Вы знаете, в жизни происходят порой такие метаморфозы! Кто вам сказал, что эта власть вечна? Где уверенность, что завтра не произойдет дворцовый переворот, революция или неожиданная смерть сами знаете кого? Вы на сто процентов уверены, что я проведу лет сорок в заключении, а не стану через пять лет премьер-министром или министром финансов, или начальником всех тюрем республики Хеджер? Вы точно знаете, что спустя какое-то время мы не будем сидеть в другом кабинете? Только поменяемся с вами ролями, и я вас буду допрашивать. Представляете? Вообразите, что за некие преступления вас будут держать в той самой камере, в которой я провел почти две недели. Может такое быть? - пошел в наступление Микки.
- Господин Бин, это маловероятно, но... - следователь замялся. - Хорошо. Ваши предложения.
- Вам известен термин «аккредитив»?
- Слово такое известно, но его значение - не совсем, - признался следователь.
- Поскольку я - банкир, пусть и без банка... но бывших банкиров не бывает. Они все равно остаются хорошими финансистами. Так вот, этих аккредитивов существует великое множество. Это такой инструмент, который позволяет гарантировать поступление денежных средств от потребителя к поставщику на различных условиях. Есть следующий вариант: мой партнер в качестве залога переводит из своего банка в названный вами банк сто миллионов. После этого эти деньги уже не принадлежат мне, но и вы их снять не сможете без моего разрешения. Объясняю на пальцах: после такой манипуляции ни вы, ни я не сможем забрать эту сумму себе. Она так и будет лежать на временном счете в банке десятилетиями, если я не дам разрешения. Мы переводим сто миллионов эку и ждем суда или судилища надо мной. Ждем, а денежки тоже лежат и ждут. Прошел суд, потом я написал челобитную президенту с просьбой меня помиловать в связи с тем, что я искупил свою вину, вернув государству деньги. Далее свершилась амнистия и я как бывалый сиделец откинулся с зоны и уехал в Чойз. Там я шагаю в банк и пишу заявление о том, что разрешаю органам республики Хеджер взять деньги с аккредитива. И сто миллионов попадают в нужные руки. Все довольны, и все прошло по-честному. По телеканалам нашей страны показывают негодяя Бина Микки, который вернул украденные народные денежки. Следом за мной появляется ваше фото, и голос за кадром рассказывает, как вы самоотверженно боролись за каждый эку народных денег, в результате чего получили премию и повышение по службе. Я остаюсь жить за границей и пытаюсь там наладить свой мелкий бизнес, ибо на большой нет средств. Я бы и здесь мог создать рабочие места и дать хомо возможность получать денежное вознаграждение, но здесь это никому не надо. Никому из власть предержащих не надо, чтобы я создавал здесь рабочие места.
- Ничего. Создадут другие. Знаете, сколько я за свою жизнь создал рабочих мест? - рассмеялся следователь. - А ваше предложение я должен обсудить. Знаете, я не силен в этих ваших аккредитивах, да и окончательное решение по ста миллионам принимаю не я. Вы мне нравитесь. Вы этакий обаятельный проходимец!
35
На лице следователя Хука и на физиономии господина Д'ерчигга отображалось чувство глубокого удовлетворения.
- Вот видишь, Хасимо, - радостно и назидательно произнес старший следователь, - стоило ли терпеть такие лишения, чтобы в итоге все одно дать признательные показания? Не понимаю я этих упрямых подследственных. Зачем себя насиловать? Проще рассказать все, как есть, и спокойно отправиться в места заключения для дальнейшего перевоспитания.
- Держи, вытрись, - Хук бросил Джефри мятое вафельное полотенце. -А то мы планируем твои показания записывать на видеокамеру, чтобы ты потом не смог изменить показания и от них отказаться. Естественно, на экране ты должен выглядеть опрятным и во вменяемом состоянии.
Клиан на лету схватил полотенце и, насколько это позволяли наручники, принялся вытирать голову. Он делал это, тяжело дыша, не проронив ни слова и продолжая кашлять.
- Ну, чего загрустил? - поинтересовался Хук, видя удрученное состояние Джефри.
- Поднимайся, пошли назад в кабинет. Заодно по пути подсохнешь. И побольше жизни и раскаянья, когда отвечать на наши вопросы будешь. И только, шакал, посмей мне заикнуться, что не знаешь имен и фамилий своих подельников и сподвижников... Сразу запись прерываем и возвращаемся сюда, к водным процедурам. И учти: вниз головой в этом повторном случае тебе придется не менее часа висеть. Будешь проситься - мне по херу. Блевать желчью будешь после часа утоплений. Так что продумывай и вспоминай уже сейчас: кто, кому, сколько и что в вашей организации хотел и планировал, - пригрозил Д'ерчигг. - Поднимайся, пошли.
- Сейчас, дайте отдышаться, господин старший следователь, - попросил Клиан, продолжая сидеть на табурете и прижимая к лицу уже насквозь мокрое небольшое полотенце.
- Подъем, уродец! Устал он... Здоровый кабан! Не сдохнешь! Дотопаешь до кабинета и по пути передохнешь, - усмехнулся Хук.
- Чего-то мне совсем хреново: мутит и голова кружится, - произнес Джефри, приложив ладони ко лбу. - Видимо давление скакануло. Могу до интервью и не дожить. Инсультом попахивает. Фу-у-у-у... муторно мне.
- Давай, дебил, вставай, - Д'ерчигг подошел к Клиану и принялся тянуть его за руку, пытаясь поднять с табурета. - Как вены резать, так инсульта не боялся и подохнуть не страшился, а тут уже больного из себя корчит. Быстро, чмошник, встал на ноги!
- Встаю, встаю. Сейчас только привстану, - Джефри тихим голосом с видом умирающего обеими руками оперся о сиденье табурета, затем взялся пальцами в районе локтя Д'ерчигга, а далее слегка оперся о его плечо.
Старший следователь брезгливо дернул рукой, пытаясь освободиться от объятий Клиана, но было уже поздно. Как только Джефри встал во весь рост и его голова оказалась на одном уровне с головой Д'ерчигга, он неожиданно и почти без замаха со всей силы ударил старшего следователя лбом в переносицу.
После удара носовая перегородка старшего следователя сместилась. Перелом и искривление вызвали обильное кровотечение. Кровь у Д'ерчигга текла из ноздрей, рта и рассеченных кожных покровов на горбинке носа. Он схватился за лицо, но красная жидкость продолжала сочиться сквозь пальцы, заливая пол и одежду.
Пока Д'ерчигг, ничего не соображая, находился в
