не сразу, его словно не вовремя разбудили. Пошарил в столе, что-то достал, кабинет осветил автономный зеленый фонарь.
- Ясно, ну и стервецы! – выругался шеф. – Обставили деда!..
- Вы в себе, Василий Иванович? – спросил Луков.
- Теперь да, Егор! Негодники перед побегом испоганили программу. Вирусы, опасные для меня… В подсознание вторглись. Офонарел я! Мое давнее, неблагополучное детство нашарили, вибрацией стукнули.
- Вас оглушили? – догадался Егор.
- И разбудили парнишку уличного, приблатненного. Перенос сознания во времени.
- Диверсия? Чужие?
- С помощью своих перевертышей. Деток Вадима.
- В голове не укладывается.
- Взломали главный электронный мозг, поматросили и бросили.
Вскоре перед Луковым предстала вся батальная картина происходящего в прямом эфире. Акция неповиновения в центре столицы застала всех врасплох. О такой возможности за последние стабильные годы основательно подзабыли.
- И где буча? – поинтересовался Луков, хорошо знающий город на семи холмах.
- Вокруг высотки, на Котельнической набережной.
- На Таганке, - уточнил Егор, любивший именно этот сектор.
Возродившиеся, словно птица Феникс, антиглобалисты собрали остатки бродячих свор. Появились плакаты, громкоговорители и новоиспеченные независимые журналисты. Власти оказались совсем неподготовленными к подобной акции неповиновения. В прошлом остались разгоны демонстранты и кровавые столкновения; социальное справедливое общество сформировалось на обширных пространствах Содружества. И на тебе – всплеск недружелюбия.
- В толпе замечены наши ребятки, - пояснил Иванов. – Отсюда и гнев руководства.
- Киберклоны?
- Подростки из инкубатора Вадима.
- Несовершенные, неустойчивые элементы, - догадался Луков.
- Недоделанные! – выругался профессор. - Но сумели опрокинуть подоспевшие наряды конной милиции.
- Скорее, парадные.
- И отряд ОМОНА, наскоро собранный из ветеранов.
- И резервистов, конечно, - добавил Егор.
- Профи на границах, у очагов, - сказал Иванов. - Кто ожидал такого недалеко от Кремля! Толпа возле высотки, двое на башне, приковали себя, раскинув руки.
- У шпиля, где герб?
- Именно там! И вниз не собираются. Электронное братство их поддерживает. Умно! Надо же, меня в детство, на пятьдесят пять лет откинули. Через мой же суперкомпьютер. Хулиганил я сильно?
- Выражались. А что спецназ?
- В Яузу смельчаков, купаться!
- Недозрелыми парнями кто-то неплохо управляет?
- Акция хорошо спланирована, причем у нас под носом. Впрочем, Егор, я не исключаю и вмешательства. Ниточка из Азии замечена.
- Допустим…
- И что ты думаешь, майор, по этому поводу? От нас ждут активных действий. Тебе, богатырю, по силам усмирить бунтовщиков? Сердитость появилась?
- Извините, но я не каратель! – Луков вдруг почувствовал боль в затылке. Его готовили совсем не для этого. – Других не нашлось?
Рассердило его предложение.
- Вероятно, нет, - Иванов вздохнул и вспомнил реинкарнационные снимки Лукова. Тогда они еще не придали значения увиденному, а кое-кто посмел усомниться в подобных опытах. А ведь все сходится, нравственный протест однороден. Он повторяется…
…Впервые князя ослушался богатырь: ему не по нраву в лесах людишек ловить и на деревьях вешать, огню предавать целые поселения и капища. Не тати прячутся по чащам, те, кто старым богам изменить не хочет! Огнем и мечом веру насаждать негоже, ласковым словом и увещанием вовлекать надобно. И есть один Бог, он всех выше, его душой понять надо. И Спаситель такого в своих проповедях не говорил, чтобы подобно римским язычникам иноверцев казнить. Не согласен богатырь и посему от пиров отказывается, он со стороны степи Русь бережет. Не изверг, не избивать невинных он послан Всевышним…
Иванов почувствовал озноб, вспоминая…
Иное время. Казаки верой и правдой царю-батюшке служат. И нет лучше конницы в мире, нежели казачьи сотни, и в атаманах лучшие. Заслуги по справедливости, за воинскую доблесть. А вот бунтующих мужичков гонять, работных людей нагаечкой – не каждому по нраву. Есаул, полный кавалер, неохотно, шашкой плашмя бьет по спине трудника. Казаки нынче поумнели, они и Стеньку и Емельку вдруг вспомнили. И война опостылела, и вокруг царя нехороший народ! Нейтралитет, в бушующем Петрограде им русскую кровь проливать нельзя. Навоевались, эти мир сулят, почему не прислушаться? Отходим! – командует есаул.
Иванову многое понятно, те же сны Лукова. Уговорить богатыря весьма непросто. Да и крови никому не хочется. Но как исправить ситуацию?
- Полюбуйся, последние новости, - профессор обрадовался, что связь налажена. Помехи, но через космос идет прямой эфир. Мятежники образовали живое кольцо, плакаты и световые буквы одного текста. «Долой глобалистов!», «Мы не рабы!», «Электронное братство за нас!», «Свободу Мумке!», «Свободу колонии!». Голоса крепкие, словно у оперных певцов.
- Совсем очумели! – Егор разглядывал столпившихся. – Но мы не можем начать кровопролитие.
- И, тем не менее, есть жертвы, - профессор смотрел сводку.
- Какого рода?
- Тебя это явно не порадует.
- Не тяните, Василий Иванович!
- Отважные собровцы, твои бывшие воспитанники из в/ч на Урале.
- И они замешаны? Кто именно?
- Ракитин, Сивоокий, Иванцов!
- Это лучшие из пацанов.
- Да! Они пытались забраться, снять прикованных. Владимирцев почти дотянулся.
- Он гигант! И что?
- Ястреб налетел, сбил, связка и шар спасли спецназ резервный, но без перегонов не обошлось. Яуза спасла не всех.
- Когти? Клюв? Он терзал их, бил лучом? – заволновался Луков, сжимая кулаки.
- Нет, похоже, щадил! Он кружит, оберегая бунтующих, но не кровожаден. Хоть это внушает надежды.
- Кто он? Мой зачатый брат?
- Нет, это новый вариант. Недозрелый, ведет род от Рашида.
- Мой татарин тут при чем?
- Недоносок, недоучка опозорил своего биородителя!
- А где сам мой капитан?
- Проверяет южную границу, у него задание такого рода. Детки подбираются соответственно, вдумчиво.
- Он достойный потомок Шамиевых и Кургаллиевых. Уважаем в исламском мире, из Золотой орды род! – радовался Егор.
- Связь с ним прервалась. Возможно, попал в засаду. Шалят там.
- Наркокурьеры не унимаются.
- Отряды этого великого хана не стесняются тревожить границы Конфедерации. Есть жертвы, его эмиссары мутят воду.
- Оборзел этот Хам-хан!
- Границу решено укрепить детишками Рашида, людей отвести во второй эшелон. Киберы защищены от ранений.
- Разумно! Если ему нужна помощь, я готов. – Егор нашел повод, чтобы удалиться.
- Отправлен целый отряд, там опять твои воспитанники. Надеемся, справятся. А ты не ищи лазеек, не отпустим.
- Он выкарабкается, или я не его командир. Бывший, конечно. Я же без вести пропал.
- Успокойся. Табу снимается. Ты вновь будешь старшим среди своих богатырей.
- Так у Рашида будут заставы?
- «Сынков» и «племянников» не так много, они невелики, скрытны. Бойцы под казаков, туркменов, узбеков, таджиков. Умелые, готовые к контратакам, но пока в завершении.
- Все в Рашида! Татарин умеет дать отпор. Чувствует врага! – с чувством нахваливал майор.
- Учли! Батыр популярен в тех краях! Этнос за нас!
- И, несмотря на это… Ошибки в программе?
- Вадим готов голову под топор положить. На себя берет все огрехи.
- Ну, не учли последствий, - мягко произнес Луков. Он представил боевого товарища на плахе или на электрическом стуле. - Заблудших целая рота?
- Четверо! Трое из совсем сырых, еще мальчишки неразумные. Племяш Рашида попроворней, старший подросток. Поддался на провокацию.
- Оборотень!
- Да! Похитил снаряжение твоего Б-2.
- Моего брата? Подлец! За уши бы его!
- Да, с хранилища. Проект заморожен с тех пор, как у вас. Ну, вам подсуропили, - Иванов скрывал побег Б-4, ибо того уже вернули. У границы больного подобрали.
- Выясняется, кто?
- Теперь проглядывается. Электронное братство, горе-революционеры. И, возможно, еще кое-кто.
- И киберы их охотно слушают?
- А вот им! – Иванов показал фигу. – Киберклоны вообще не реагировали на посулы, старшие, зрелые киберы не одобрили, - в голосе профессора проступила гордость.
- Значит, всего четверо и сирые?
- Но мы не можем их просто уничтожить, Егор! Ты же понимаешь.
- Естественно! Там рядом люди. Кинотеатр «Иллюзион» не разгромили?
- Они, слава Богу, не крушат. Только требуют прессу и высоких чинов для претензий.
- А те за спину Лукова готовы спрятаться, - съязвил богатырь. – А потом все свалить на него.
- Глава правительства собрался к ним подъехать. Там наши секретные разработки. Не хотелось бы посторонних.
- Конечно! Но я не каратель! И пусть Вадим свой питомник сам укрощает. А с людьми по-человечески.
- Но я пообещал, Егор, извини, что ты поможешь
- Успели!
- На тебя надеются.
- Напрасно!
- А если приказ, майор?
- Не выполню, пусть судят!
- Ну, надеюсь, до этого не дойдет. Но учти, ты командир, старший.
- Пусть Вадим расхлебывает, - повторил Луков. - Где он прячется?
- Ищем!
Сообщение о заместителе Иванова, закрывшемся в секретном отсеке, было не из приятных. И если об этом узнают руководители…
- На какой отметке под землей? – спросил Луков.
- На пятом! Не отвечает, не открывает, похоже, забаррикадировался. Уловили грохот, похожий на взрыв. Запах горелого мяса, - волновался Иванов.
- Он покончил с собой? – Луков сам не верил в то, что предположил.
- Погрузился в виртуальный мир, воюет с братством, - высказался Иванов. – В таком случае тело на месте. Ломаем двери. Эй, ребята!
- С удовольствием, - Луков быстро организовал «таран». Такие вещи ему привычны. Двери еще те, придется повозиться электродом.
- Вадим! – они ворвались в отсек и не обнаружили отчаявшегося молодого ученого. Исчезновение поразило молнией.
- Взял вину на себя, - сообразил Егор, - Дематериализовался.
- Сын за отца не отвечает, - безнадежным тоном произнес Иванов. – Товарищ Сталин так сказал, а подручные хватали беззащитные семьи «врагов народа» за что попало. Вадим такой ответственный, что сам себя трибуналом мог назначить и осудить.
- Осложнение ситуации.
- Организуем поиски. Только начальству ни гу-гу! – сказал профессор и пригрозил по-блатному, видимо, снова задетый вирусом, впадал в незабытое уличное детство. – Замочу того, кто заложит. В асфальт закатаю!
Иванов схватился за голову, как бы желая вывинтить ее. Но он не сборный кибер. Словно вспомнив об этом, ученый полез за платком.
Луков находился в растерянности, но от желания исчезнуть ничего не осталось. А плакать он просто не умел.
24. Способы казни исходили от Рахима и
