Николая. Нет, даже сейчас, когда он не шевелился, у него ни разу не появилось того странного неподвижного выражения лица, которое я видела ночью. Какая же фантазия проявляется у человека во снах! Настолько чёткую, продуманную до мельчайших подробностей картину не придумаешь даже в минуты высшего вдохновения. Естественно, мои мысли перекинулись на Чупу. Сейчас она спокойно лежит на земле, а ночью она выглядела зловещей, причём вышла она из ванной, где сам собой поднимается и опускается платок, загораживающий зеркало, а в его глубине отражается крест. Вышла, крадучись двинулась вслед за Николаем, дождалась, когда он откроет дверь на чердак, и вцепилась в горло прятавшегося там человека. После совершённого ею убийства она тихо вернулась в ванную, а когда я легла спать, проскользнула в нашу с Аней комнату и, как ни в чём ни бывало, улеглась на своём взбитом ею же одеяле. Странный и страшный сон, отличающийся от прочих, возможно, не менее ярких снов тем, что не забывается ни в какой своей подробности.
Я вновь взглянула на Чупу, но её рядом уже не было. Не успела я предположить, куда она могла пойти, как слева послышался приглушённый крик.
- Что там?! - вполголоса рыкнул Петрович.
Николай, не то сообразивший, что случилось, не то расслышавший слова, сказанные, кажется, Сергеичем, кинулся в ту сторону и за ошейник привёл Чупу ко мне. Вид у неё был немного растерянный, но в целом довольный. Я поняла, в чём дело, когда увидела, что собака облизывается.
- Залезла в сумку к Сергеичу, - объяснил Николай, посмеиваясь. - Пожалуй, кое-каких деликатесов он не досчитается.
- Сиди здесь! - грозно приказала я. - Если куда-нибудь ещё полезешь, пеняй на себя.
Чупа преданно смотрела мне в глаза и виляла хвостом. Поняв по моему жесту, что от неё требуется, она благовоспитанно улеглась на прежнее место и положила голову на передние лапы, искоса на меня поглядывая. И как мне могло присниться, что эта замечательная собака способна зловеще красться за Николаем, чтобы потом вцепиться в горло человеку на чердаке?
Я вновь глубоко задумалась о своём кошмаре. Джеймс Шульц писал, что индейцы очень серьёзно относятся к своим снам и, если один и тот же сон повторяется трижды, они следуют его указаниям. При этом он приводил несколько случаев, когда это оправдывалось и даже спасало человеку жизнь. Мне сон приснился один раз. Стоит ли принимать его всерьёз? Правда, у других народов достаточно увидеть сон только раз, но при этом суметь правильно его понять. А мне, похоже, никогда не расшифровать свой кошмар. Да и надо ли? Мало ли чего способно присниться человеку, если он чем-то встревожен или совсем недавно был встревожен! У нас каждый день происходят кошмары наяву. Каждый день и каждую ночь. Взять хотя бы вой и царапанье на чердаке, я уж не говорю о том, что временами там поднимается ужасный шум. И зеркало. Конечно, нервы у нас всегда в состоянии напряжения, даже если мы этого не замечаем, а отсюда и реакция - сон.
Я рассеянно посмотрела влево, вправо и заметила, что Николай делает мне какие-то знаки. Я не постесняюсь признаться, что часто не понимаю знаков, которые мне подают. Что-то показывают, стараются, применяют при этом немало фантазии, а у меня не то сообразительность отказывает, не то собственная фантазия разыгрывается, так что я придаю этим знакам совершенно другой смысл, чем подающие их. Но Николай догадался показать, что он якобы дёргает удочку, поэтому я посмотрела на свой поплавок. Его неудержимо тянуло вниз. Это, конечно, не была крупная рыба, но и не малёк. Я потихоньку потянула, опасаясь, что добыча сорвётся с крючка, и вытащила из воды извивающийся улов. Небольшая, но очень приятная рыбка.
Николай сделал знак Петровичу, и неизменный судья пошёл ко мне.
- Поздравляю, - хмуро проговорил он. - Рыба такая же, как у Петровны. Сейчас измерю… Нет, чуть побольше. У неё шестнадцать сантиметров, а у вас шестнадцать с половиной.
Я видела, что Аня с беспокойством смотрит на нас. Она так предвкушала, что и сегодня выиграет состязание…
- Вы плохо измерили, Петрович, - сказала я. - Не шестнадцать с половиной, а пятнадцать с половиной. Эта рыба так бьётся, что у вас линейка съехала. Пожалейте животное и пустите его скорее в воду.
Мрачный Петрович уставился на меня, оглянулся на Аню и кивнул.
- Пятнадцать с половиной, - негромко, но так, чтобы все слышали, объявил он.
Аня подняла вверх кулак в общепринятом жесте осознания победы. Петрович усмехнулся и посмотрел на меня мягче.
- Правильно, - одобрил он.
Я проследила взглядом за его удаляющейся фигурой и насторожилась. Что-то на том месте, где он удил, было не так. Сегодня ветра не было, а куст, загораживающий его пристанище, шевелился. По наитию я оглянулась на Чупу, но её не было. Я двинулась было предупредить катастрофу, но успела увидеть, как что-то чёрное тихо и незаметно метнулось оттуда под укрытие молодой ёлки. Петрович ничего не заметил и спокойно расположился рыбачить. Последней скрылась его соломенная шляпа.
Я почувствовала, что что-то изменилось, оглянулась и обнаружила: что Чупа спокойно лежит в прежней позе, положив голову на передние лапы, и косится на меня.
- До чего же ты бессовестная! - с сердцем проговорила я. - Ты так и будешь всех обворовывать?
Собака доброжелательно помахала хвостом, соглашаясь со всем, что я уже сказала и что собираюсь сказать. Я поняла, что бесполезно её стыдить. Лучшим средством против таких привычек оказался бы поводок или хотя бы верёвка, которыми можно было бы привязать её к дереву, но у меня не было ни того, ни другого.
- Попробуй только опять улизнуть! - сердито предупредила я. - Без хвоста останешься.
Чупа вздохнула и закрыла глаза.
Теперь мне было некогда размышлять ни о смысле жизни, ни о странностях ночных видений, потому что моё внимание целиком было направлено на четвероногую любительницу полакомиться. Она то и дело приоткрывала глаза и скашивала их на меня. Убедившись, что я настороже, она вновь делала вид, что дремлет. Так мы и поглядывали друг на друга, пока Петрович не подал сигнал к окончанию рыбалки.
Три вида шляп и панама показались из разных кустов. Забавное это всё-таки зрелище. Красная пиратская косынка Николая была постоянно у меня на виду, а Аня, так же как и я, была без головного убора. Все мы сошлись вместе.
- Не понимаю, что происходит, - огорчённо заявил Сергеич, поправляя на голове помятую фетровую шляпу. - Опять Петровна нас всех обошла.
Петрович мельком взглянул на меня и ответил:
- Значит, такое наше рыбацкое счастье. Улыбается самому достойному.
Аня, гордая и счастливая, достала переходящую блесну и демонстративно приколола её на свитер.
- Вот не ожидал, что мы будем вместе рыбачить! - заявил Михаил. - А вас, Аня, я обязательно нарисую. Вы сидите с удочкой на берегу речки.
- Спасибо, - рассеянно ответила Аня и посмотрела вдаль.
Петрович озабоченно спросил:
- Что с вами, Петровна? Вы как-то сразу погрустнели.
- Ах, - тихо вздохнула влюблённая женщина, желающая показаться своему избраннику интересной.
- Это от голода, - решил Петрович. - Сейчас всё организуем. Ляксандрыч, за тобой костёр.
Николай, во все глаза следивший за неожиданно появившимися странностями Ани, сейчас же пошёл к старому кострищу.
- Я пойду хворост собирать, - вызвалась я. - Чупа, за мной! Чупа! Да где же ты?
Я посмотрела в одну сторону, в другую, даже начала беспокоиться.
- Аня, ты не видела Чупу? - спросила я.
Но ответом мне был отрешённый от всего мирского взгляд, совершенно неуместный на рыбалке, среди людей, да ещё в момент исчезновения собаки.
- Чупа! - крикнула я.
- Да вот же она! - сказал Михалыч, не расстававшийся с шофёрской фуражкой.
- Где?
- Прямо за вами. Почти под ногами.
Я обернулась. Собака чуть ли не прижималась к моим туфлям. Она сидела с видом почти таким же отрешённым, как у Ани, и это показалось мне подозрительным. Морда у неё была испачкана в земле.
- Пойдём собирать хворост, - позвала я это загадочное животное.
Чупа не выказывала ни радости от того, что мы куда-то пойдём, ни нежелания идти. Она просто встала и сделала три шага к лесу, оглядываясь на меня. Я пошла за ней. Хворост Чупа, конечно, не собирала, это делала я, но она с живейшим интересом за мной наблюдала и старалась вставать там, откуда я собиралась поднять сухую ветку, так что мне приходилось быть очень осторожной, чтобы не выколоть ей глаз или не поранить острым сучком, а когда я шла к куче уже собранного хвороста, собака оказывалась там раньше меня и ложилась почти на эту кучу, что опять-таки затрудняло мне работу. Наверное, так она чувствовала себя приобщённой к делу.
- Всё, хватит, - решила я. - Больше мне не донести. Где мы рыбачили? Что-то я не разберу, в какой стороне река.
Чупа непонимающе смотрела моё неуверенное кружение на одном месте.
- Чупа, веди меня к Ане, - велела я. - Аня. Иди к Ане. Ищи Аню.
Умная собака развернулась и пошла в нужную сторону. Наверное, если бы она могла, она пожала бы плечами. По пути она всё время оглядывалась, приглашая меня следовать за собой. Очень скоро она привела меня к нашему берегу.
Уже издали я поняла, что что-то там произошло. Сначала я испугалась, что Аня в своём порыве поразить Михаила сразила всех, поэтому у рыбаков такие смущённые и озабоченные лица, но потом поняла, что моя подруга, хоть она и поднимала временами затуманенный взор к небу или устремляла его вдаль, здесь не причём. Я подошла ближе.
- В следующий раз надо будет брать поводок и привязывать Чупу, - сказал Николай, чуть посмеиваясь.
- Второй раз! - возмущался Сергеич. - Ладно, когда она была голодная бездомная собака, но сейчас…
Я всё поняла.
- Всё съела? - спросила я.
- Не всё, - уточнил Михалыч, - но самое вкусное. Я такую роскошную колбаску принёс! Копчёненькую, с жирком. Специально у белорусов покупал. Теперь этой колбаски нет.
- У меня сожрала курицу для шашлыка, - печально сообщил Сергеич. - Это из главного. А вообще-то она у меня всё переворошила.
- У меня стянула мясной пирог, - проворчал Петрович. - Прямо с пакетом. И остатки ветчины я прихватил с собой, а сейчас их нет. Что за собака?! Это монстр какой-то, а не собака. Сколько она способна в себя впихнуть?
Я попыталась оправдать Чупу.
- У неё была такая трудная жизнь, что особо сердиться на неё не стоит.
- А у нас начнётся трудная жизнь сейчас! – пригрозил Петрович. - Что мы будем есть? Пустую картошку? У тебя, Ляксандрыч, что-нибудь осталось?
Я следил за ней во время рыбалки, - признался Николай. - Но когда мы сошлись все здесь, то не заметил, как она подобралась к моему рюкзаку. У меня была малосольная форель и бараний шашлык.
- У нас тоже всё разворошено, - сообщила Аня. - Не знаю, что Катя нам с собой навернула, но осталось только вот это.
Сначала я представила, как Чупа со знанием дела роется в чужих сумках, и чуть не засмеялась, потом вознегодовала на негодное животное и, наконец, напала на идею.
- Не могла она всё это в себя вместить, - сказала я. - Наверняка куда-то спрятала на чёрный день. Давайте поищем под кустами. У неё морда была в земле, значит, она что-то зарывала.
- И вы считаете, что продукты, подвергнутые такой… гм… обработке можно будет есть, даже если мы их найдём? - саркастически спросил Петрович.
- Вы же сами говорили, что их украли вместе с пакетом.
- Возможно, это здравая мысль, - первым
С уважением, Андрей.