если всё это не прекратится на сороковой день после смерти Сергея, Марина будет счастливой обладательницей достаточно редкой в России недвижимости - дома с привидением или привидениями.
Все эти мысли крепко засели у меня в голове, поэтому, когда мы вошли в свою комнату (причём Чупа сперва дёрнулась к комнате Марины и Кати), я сказала:
- Когда читаешь английские детективы, но удивляешься, как спокойно люди бродят по замку или особняку, где происходят убийства с элементами мистики, а мы сейчас тоже живём примерно в таких же условиях, за исключением, конечно, убийства, и тоже спим себе под вой и рёв призрака.
- Убийство и у нас было, - поправила меня Аня.
- Это можно считать несчастным случаем, а не убийством.
- Но ты всерьёз занялась расследованием. Помнишь про родимое пятно в форме лилии? А тут ещё пропажа денег. Прямо-таки детектив.
- Приятно, конечно, что всё выяснилось, но когда мы занимались расследованием, то это вносило в нашу жизнь особую изюминку, - призналась я.
- Возможно, но я не люблю изюм, - решительно возразила Аня. - Сегодня какая-то странная тишина. Что-то там завывает, но очень тихо. Даже непривычно. Может, он устал или решил нас пожалеть?
- А может, его волновало, что на него возвели обвинение в воровстве денег, а теперь он успокоился?
- Тогда бы он ещё вчера замолчал.
- А он не мог молчать. Он праздновал.
- О чем только мы говорим?! - удивилась Аня. - Спать давай.
Мы затихли и начали засыпать, но вдруг Чупа энергично завозилась на своём месте.
- Что это с ней? - встревожилась Аня.
Собака царапала своё одеяло, создавая из него что-то вроде холма, потом разгребла этот холм и удовлетворённо улеглась на образовавшиеся складки.
- Постелила себе постель, - объяснила я.
- Но ты же так хорошо всё разровняла.
- У неё свой взгляд на удобства. Не беспокойся о ней. Сейчас жарко и, скорее всего, она вообще скоро ляжет на пол.
Аня перестала думать о Чупе и уснула, а я немного полежала, призывая сон, и тоже погрузилась в таинственный и пока ещё необъяснимый мир ночных фантазий.
Вдруг меня охватило беспокойство из-за наружной двери. Я не могла отделаться от навязчивой мысли, что Марина её не заперла. Я встала и вышла в полутёмный коридор. Сверху доносился тихий, жалобный, заунывный вой. Мне было жутко, но ещё большим был страх перед незапертой дверью. Почему-то мне казалось, что, если я не успею её запереть, то войдёт кто-то очень опасный, от кого спасения не будет никому. Замирая от ужаса, я подошла к лестнице и стала спускаться на первый этаж. Мимо ванной комнаты я прокралась на цыпочках, но мне почудилось, что дверь в неё чуть-чуть, совсем немного, приоткрылась и в щёлку кто-то смотрит. Я уже прошла мимо, поэтому решилась продвигаться дальше, не то не нашла бы в себе мужества завершить начатое. Почти в полной темноте я подошла к входной двери и проверила, заперта ли она. Мои опасения оказались не напрасны: дверь открылась под моим нажимом. Я торопливо её захлопнула и повернула ключ. С каким же облегчением я услышала характерный щелчок, означающий, что замок сработал! На всякий случай я проверила, не открывается ли дверь теперь, и, к своему ужасу, обнаружила, что дверь не была плотно прикрыта, когда я её запирала, и язычок не попал в паз, для него предназначенный. Я снова повернула ключ, но уже в обратную сторону, плотно прикрыла дверь, нажав на неё посильнее, и стала её запирать. Ключ легко повернулся в замке, но щелчка не последовало. Ясно было, что он проворачивается вхолостую. Снова и снова я пыталась запереть дверь, но тщетно. Я чувствовала, что надо спешить, но что было толку в моих попытках? Потом я ощутила, как снаружи кто-то поворачивает ручку двери, попыталась её придержать, но сил не хватило. Я отскочила назад и спряталась за стол, присев на корточки. Вот дверь медленно отворилась, и чёрная фигура, на фоне ночного неба казавшаяся массивнее, чем, вероятно, была на самом деле, шагнула внутрь. Не замечая меня, мужчина, а это явно был мужчина, как одурманенный или под действием гипноза, неестественно медленно прошёл к лестнице и стал подниматься наверх. Ступени чуть поскрипывали под его тяжёлыми шагами. Не успел он скрыться, как что-то лёгкое и небольшое выскользнуло из ванной и тенью проследовало за ним. Насколько я могла понять, это была собака или какой-то зверь, очертаниями похожий на собаку. Так и поднимались по лестнице человек и зверь, один - ничего не замечающий, будто под воздействием чужой воли, а другой - словно выслеживающий свою добычу. Я встала и вышла из своего убежища. Не знаю, какая сила заставила меня двинуться вслед за таинственной группой, но я тоже стала подниматься по лестнице. Человек достиг второго этажа, и я испугалась, что сейчас он пойдёт в наши комнаты и убьёт кого-нибудь из моих подруг или всех по очереди, но он, лишь мимолётно поколебавшись, стал взбираться на третий этаж. Вот он уже перед запертой дверью на чердак. Слабый свет с площадки второго этажа позволял лишь чуть-чуть различать смутный силуэт. Он шевелился. Было такое впечатление, что человек лезет в карман, достаёт что-то, наверное, ключ, потому что послышался лёгкий скребущийся звук. Человек всё никак не мог нащупать замочную скважину и возил, возил, возил ключом по замку. Зверь сзади следил за действиями человека, словно чего-то выжидал, лишь два голубых огонька таинственно светились в темноте. Было ясно, что ему нужен был не этот человек, а что-то, скрывающееся на чердаке. Вот, наконец, человек вставил ключ и повернул его. Раздался двойной щелчок, и дверь стала приоткрываться. Как ни странно, но внутри не был сплошной мрак. Не то луна хорошо освещала внутренность чердака, не то там горела тусклая лампа, фонарь или свеча, но можно было, хоть и смутно, разглядеть человеческий силуэт, показавшийся в дверях. Он что-то нечленораздельно подвывал, и я узнала знакомые звуки, ужасающие нас ночью. Что произошло потом, было сложно уловить. Я успела заметить, как нечто небольшое, но сильное стремглав, храня зловещее молчание, кинулось в открывшуюся дверь, раздался полный боли и ужаса полукрик-полувой, что-то хрустнуло, а человек, открывший дверь, как заведённый на определённые действия механизм, повернулся и стал спускаться по лестнице. Чтобы не быть замеченной, я тоже стала пятиться назад. На площадке второго этажа лицо незнакомца попало в полосу света, и я узнала Николая. Меня прошиб озноб. Неужели это он? Лицо неподвижное, как у манекена, глаза остановившиеся. Очень неприятное лицо, лицо ожившего мертвеца. Мы дошли до первого этажа, там я притаилась на прежнем месте за столом, хотя могла бы и не прятаться: Николай явно ничего и никого не смог бы заметить. Он выполнил возложенное на него дело и уходит. Когда он очнётся от своего странного оцепенения, то не вспомнит, что куда-то ходил. Но кто его направил открыть дверь на чердак и позволить собаке наброситься на скрывающегося там человека? Кто его зомбировал, лишил воли? Мне было жутко вспоминать его неподвижный взгляд. А на чердаке собака сейчас убивает скрывающегося там человека, а скорее всего, уже убила. И, как бы в подтверждение моих слов, по ступенькам лестницы тихо прозвучали лёгкие шаги, смолкнувшие около ванной. Николай открыл входную дверь, за которой кто-то был. Кто-то, хорошо мне знакомый. Но кто? Я поторопилась подняться на второй этаж и прошла в нашу с Аней комнату. Подсознательно я взглянула на то место, где Чупа устроила из своего одеяла настоящее логово, но собаки там не было. Её вообще не было в комнате. Не успела я осознать, что всё это могло означать, как дверь в комнату приоткрылась, в неё проскользнула Чупа, прошла к своему месту и там улеглась.
Всё спорят, бывают вещие сны или нет, утверждают, что такого явления не существует, но многие сталкивались с тем, что его сон сбылся. Мне бы не хотелось, чтобы видения, которые меня посетили, воплотились в жизнь. Когда я проснулась, у меня сердце колотилось так, что впору было пить корвалол. Хорошо, что уже светало, а то второй такой сон я бы не осилила. Хуже всего было то, что сон мой, а я ясно осознавала, что это был сон, оказался настолько ярок, что не забывался, как это бывает с большинством снов. Нет, пожалуй, не это было хуже всего. Дело в том, что, как ни пыталась я разобраться в последовательности событий, увиденных мной в ночном кошмаре, я не могла сообразить, вернулась Чупа в комнату до того, как я проснулась, или ПОСЛЕ. Я несколько раз принималась рассматривать собаку и каждый раз встречала ответный взгляд, светящийся голубым.
Когда стало совсем светло, я с беспокойством подумала, что приближается время выходить гулять с Чупой. После того, как в моём сне она загрызла человека на чердаке, я всё ещё не могла относиться к ней спокойно, как к обычной собаке. Да ещё последний эпизод с возвращением в комнату. В действительности она выходила и потом вернулась, или мне всё это привиделось?
Говорят, что долг превыше всего. Многие скажут, что это всего лишь высокие слова, но это истинная правда. Знаю, что писать это сочетание слов не следует, потому что оно сродни словосочетанию «масло масляное» (хотя сейчас не всякое масло бывает масляным, точнее, маслянистым), но пишу нарочно для усиления эффекта. Долг превыше всего. Это не только правда в отдельных случаях, но и истина, подходящая для всех случаев жизни. Только чувство долга вынудило меня встать и позвать животное на прогулку. Чупа охотно спустилась со мной вниз, вышла с участка и, обнюхивая на ходу землю, отправилась за конец нашей улицы. Её естественное поведение подбодрило меня и заставило поверить, что всё, что меня тревожило, случилось во сне. Со мной шла некрасивая, но умная и ласковая собака, которую Михал Михалыч подкармливал, а в морозы пускал ночевать. И тут я остановилась, сражённая внезапной догадкой. Я поняла, кто ждал Николая за дверью. Это был Михал Михалыч.
«Что за чушь! - внушала я себе. - Взрослый серьёзный человек, пусть и писатель (возможно, даже непризнанный гений), но кроме этого учитель математики. И вдруг такие дикие фантазии. Приснился кошмар. Ну, и что из этого? Мы с Аней в течение нескольких дней так много говорили о смерти Сергея и украденных деньгах, а каждую ночь и даже днём, когда поднимаемся на второй этаж, мы слышим призрака на чердаке. Всё это и поспособствовало жуткому сну. Да ещё разговоры о чупакабре и наше непонимание, почему собака всё время следует за нами. А венцом всего стало разоблачение шпионской деятельности Николая. Вот эта-то мешанина и помешала мне увидеть во сне розы в саду или, на худой конец, снег, а на снегу щепку, как в «Обрыве» у Гончарова.
Постепенно я совсем успокоилась и даже поиграла с собакой, бросая ей палку. Чупа охотно бежала за ней, брала в зубы, но отдавать не спешила, дразня меня и предлагая мне побегать, чтобы отнять палку. Я и без того понимала, что это молодая собака, но сейчас она резвилась, как щенок.
Когда мы вернулись, все уже встали. Увидев Марину, собака сейчас же бесцеремонно меня покинула и принялась к ней ласкаться.
- Мила, у тебя такой взмыленный вид, словно за вами с Чупой черти гнались, - сообщила мне Катя, выглядывая из кухни.
Из-за свежих впечатлений от моего сна мне не очень понравилось слово «черти».
- Мила, знаешь, я сегодня почти всю ночь не
С уважением, Андрей.