иронично воскликнула Марина.
- Редко кто рождается дельцом, обычно ими становятся, часто случайно. Человек и не подозревает, что у него все данные для занятия бизнесом, но они есть, и дело у него идёт. Мы с вами ещё поговорим об этом. Не подумайте, что я принуждаю вас становиться моим компаньоном, но подумайте. Если нет, то мы договоримся о стоимости вашей доли.
Он ушёл, и Марина покачала головой.
- Как сразу стал любезен, - заметила она. - Вот что значит, чувствует свою вину. Как он вам?
- Очень приятный человек, - сказала Катя.
Марина посмотрела на неё и принялась хохотать. Катя смутилась.
- Вот вы всё потешаетесь надо мной, а мне и без того несладко, - пожаловалась она. - Пётр так и ел глазами мой синяк. А чем я виновата, что мне его поставили и он никак не пройдёт? Я сама мучаюсь из-за этого.
- Да, синяк, - согласилась Марина и снова засмеялась. - Кстати, соседка, чьи дети запустили в тебя камнем, стала тиха и скромна. Со мной вежливо здоровается, с участка почти не выходит. Вы заметили, какая тишина? Это её дети уехали вместе с бабушкой. Боятся, что дело всё-таки дойдёт до милиции. Когда она меня встречает, а мне кажется, она нарочно попадается мне на пути, то всегда спрашивает, как ты, Катя, поживаешь, как себя чувствуешь. И так заискивающе спрашивает.
- А ты? - поинтересовалась Аня.
- А я разными способами намекаю на то, что у нас есть медицинское свидетельство о полученной травме. После этого соседка становится ещё любезнее. Так что ты не зря пострадала. Гордись тем, что укротила злющую бабу. Теперь будет осторожнее. И детей своих перестанет так распускать.
Я промолчала, но могла бы возразить, что именно я способствовала наступлению «золотого века». Это именно моё имя Милица внесло путаницу, а моё строгое «учительское» внушение довершило дело.
Марина задумалась, а потом вновь засмеялась.
- Что-то Михал Михалыч задержался сегодня, - сказала она. - Ему давно пора уходить.
- Он постоянно задерживается, - уточнила Аня. - Это у него график работы такой или его собственное желание?
- Сначала он должен был отработать за те дни, когда меня не было и он почти не приходил сюда, но, по-моему, он уже за всё отработал. Не знаю, почему он копается до сих пор.
Садовник не заставил себя ждать. Он появился, словно вызванный нашими разговорами.
- Пойду я, хозяйка, - сообщил он.
- Что-то вы сегодня долго, Михал Михалыч, - заметила Марина.
- Хотелось докончить работу, чтобы завтра заняться другим делом. А собачка послушно сидит, не отходит от двери. Куда вы её на ночь денете, Мила?
- Я думаю, что можно будет оставить открытой дверь в сарай, - ответила за меня Марина. - Пусть живёт там. Захочет, выйдет, захочет - спрячется внутри.
- Тогда надо её на цепь посадить, - посоветовал Михал Михалыч.
- На цепь? Вряд ли она привыкла сидеть на цепи, - засомневалась Марина. - Как это, на цепи? Это же не волкодав какой. Она привыкла к воле, а тут - на цепь.
- Тогда возьми её в дом, - нашёл выход садовник.
- Собаку? В дом? - растерялась Марина. - Она мне здесь все испачкает, погрызёт…
Я не выдержала:
- Что это, щенок, что ли? Это же взрослая умная собака. Она уже не в том возрасте, чтобы что-то грызть, да ещё в чужом доме.
- Правильная собака, - согласился Михал Михалыч. - Ничего она тебе не попортит, хозяйка. Смело бери её в дом и ни о чём не беспокойся. Ручаюсь тебе, что урона не будет. А в саду её оставлять нельзя. Мало ли что? Решит, что её бросили, захочет уйти, будет искать, где бы ей пролезть, кусты подкопает или цветок раздавит. Мало ли что? А то ещё они любят залезть под дом, если есть дыра, через которую можно проскользнуть. Под этот-то дом не проберётся, негде, фундамент сплошной, а вот под хозблок влезет с удовольствием, да ещё начнет там обустраиваться, ям накопает, землю наковыряет. Как потом разравнивать? Несподручно будет.
Марина побледнела. Всё-таки фундамент под хозблоком и тщательно выровненная земля под ним были её больной темой.
- Да, пусть собака ночует в доме. Позови её, Мила.
- Я сейчас пройдусь с ней недолго, а потом мы вместе придём, - сказала я и позвала Чупу на прогулку.
Собака пошла за мной неохотно, словно опасалась, что её не возьмут обратно, но была приятно разочарована в своих опасениях и не только вернулась на участок, но и была приглашена в дом.
- Надо же, как спокойно входит, - удивилась Марина. - Похоже, она не боится нового места.
- За полдня, что она просидела на крыльце, она уже всё здесь осмотрела, - напомнила Катя и погладила Чупу.
- А она ничего, - решила Аня и тоже сначала с опаской, а потом уверенно почесала её за ухом.
Собака вопросительно смотрела на Марину.
- Что ты от меня хочешь? - спросила та.
Чупа, словно понимая, что хозяйка здесь она, а мы всего лишь в гостях, ткнулась мокрым носом ей в руку.
- Ой, какой холодный нос! - удивилась Марина. - Как из холодильника. Как они не отмораживают носы зимой? Мокрые, холодные. Сейчас жарко, так что даже приятно дотрагиваться. Ты меня не укусишь, собачка, если я тебя поглажу?
Я почувствовала, что наша Чупакабра очень даже себе на уме, потому что она даже застонала от наслаждения, когда Марина принялась её гладить. Мы все её гладили, и за ухом все чесали, но она не проявляла такого восторга, а сейчас просто изнемогала от счастья. Марина, далёкая от критической оценки её поведения, была польщена.
- Надо миску с водой приготовить, чтобы она могла попить, если захочет. Для собак всегда надо держать миску с водой.
- Сейчас достану, - сейчас же отозвалась Марина. - У меня есть очень симпатичная плошка для салата.
Я удивилась, что ей не жаль для собаки, которая недавно была ей так неприятна, красивого фарфорового салатника, но могла лишь порадоваться этому обстоятельству как залогу нашего с Чупой благополучного проживания до конца обговоренного срока.
- Не пора ли нам отправляться спать? - спросила Марина. - Кто знает, как пройдёт эта ночь?
Глава 22
Открытие
Для новичка ночь выдалась бы тревожной, но для нас, уже закалённых людей, она была почти терпимой. Собаку я решила не оставлять на первом этаже, а взять с собой. В нашей с Аней спальне, у окна, было подходящее место для подстилки. И нам собака мешать не будет, и мы её не потревожим.
- Странно как-то, - сообщила Аня. - У нас в комнате вдруг собака.
Умываясь и приводя себя в порядок, я краем глаза поглядывала на закрытое платком зеркало, но ткань не шевелилась. Аня и Чупа ждали меня за дверью. Теперь пришла очередь Ани умываться. Собака то и дело поглядывала на лестницу, по которой поднялись Марина и Катя. Было похоже, что ей не терпится присоединиться к ним. Я могла поклясться, что она была разочарована, когда её позвали в комнату, где жили мы с Аней. Она как-то слишком неуверенно всё обнюхала и осмотрела, но заявлять о своих желаниях не стала и примирилась с новым местом, особенно после того, как я показала ей на свёрнутое в четыре раза одеяло около окна. Она тщательно его обнюхала и, осознав, что теперь это её собственность, улеглась на нём. Кстати, одеяло было почти новым, так что я порадовалась за Марину, оказавшуюся способной выделить его для собачьей постели. Прежде мне казалось, что такую жертву она не потянет.
Мы легли и стали по привычке прислушиваться к заунывному вою, раздававшемуся с чердака.
- Ничего, - сказала Аня. - Сегодня мы сможем выспаться.
Мы решили воспользоваться счастливым обстоятельством и не стали тянуть время за разговорами, а сразу же постарались заснуть. У Ани это получилось быстрее, чем у меня, но и я заставила себя не думать о делах и событиях и погрузилась в сон.
Не знаю, сколько времени мы спали, но проснулись одновременно от грохота наверху. Через неправильные промежутки времени что-то стучало, словно стараясь проломить преграду.
- Начинается! - простонала Аня.
Нежный заунывный вой, который почти убаюкивал нас вечером, сейчас перерос в рёв, то смолкающий, то набирающий силу. Но всё-таки существо на чердаке не буйствовало с устрашающей силой, как это бывало прежде.
- Когда слышишь всё это, то очень неприятно становится от того, что ещё и ветки колышатся, - сказала Аня. - Так и кажется, что сейчас влезут в окно.
- Не влезут. Деревья слишком далеко от дома.
- А помнишь, как кто-то карабкался по стене? Даже краску содрал. Интересно, кто это был? Неужели Сергей?
- Кто знает, - только и смогла ответить я.
И вдруг меня как током ударило. Собака спокойно лежала на своём месте и никак не реагировала на шум наверху.
- Слушай, Аня, а почему Чупа не лает, не воет, не боится? Я читала, что собаки очень чутко реагируют на проявление потусторонних сил. Когда писали о полтергейсте, то упоминали, что служебная овчарка, которую привели в квартиру, где всё это происходило, заскулила и уползла под диван.
- Да, странно, - согласилась Аня.
Мы посмотрели на Чупу. Она почувствовала наши взгляды и подняла голову. При тусклом свете ночника её глаза горели голубым.
- А может всё-таки это чупакабра? - со страхом спросила Аня. - Вон как глаза светятся.
- У всех животных глаза светятся, - возразила я. - У моей первой собаки они светились голубым, примерно как у Чупы, у второй - жёлтым, а у Дика - оранжевым.
- Но у этой собаки они как-то зловеще светятся, словно она что-то замышляет и выжидает удобного момента. А может, это не живая собака, а призрак? Днём она вроде как живая, а ночью начинает творить зло? Иначе, почему она не боится шума наверху?
- У Гёте за Фаустом увязался чёрный пудель, и он привёл его с собой домой, - вспомнила я.
- Ну, и что из этого? - не поняла Марина. - Ты тоже привела собаку, хоть и не Фауст.
- А то, что этот пудель обернулся Мефистофелем.
- Тьфу на тебя! - рассердилась Аня. - Не нашла другого времени об этом вспомнить? Обязательно сейчас?
- Так я же не хотела ничего плохого. Так, к слову пришлось. Просто чтобы ты приняла к сведению, что бывает и такое.
- Меньше надо читать всякой чепухи, - отрезала Аня. - Давай лучше поговорим о хорошем. Я очень рада, что всё разъяснилось с пропажей денег. И Марина здесь не при чём, и Сергей не виноват в воровстве, и мы можем никого не подозревать.
- Да, а то я уже даже бедного Михал Михалыча готова была обвинить в разных грехах, - покаялась я.
- Вот уж кого не заподозришь! - засмеялась Аня. - Уж он-то копается себе на грядках и ничего вокруг не видит.
- Может, и видит, - возразила я. - Он, по-моему, очень умный человек и наблюдательный.
- Откуда он мог знать про деньги? Нет, уж кого я не принимала во внимание, так это его.
- А зачем ему непременно надо попасть на чердак?
- Чтобы закончить свою работу, - объяснила Аня. - Да ещё и окно разбито. Конечно, ему хочется вставить новое стекло. Пусть это не его дом, но всё-таки он настоящий мужчина, рукастый, не увалень какой. У него, наверное, настроение сразу портится, едва он увидит непорядок, а тут окно разбито.
- Наверное, - согласилась я. - Теперь-то и я поняла, что Михал Михалыча подозревать не надо было.
- А ты вообще выдумаешь что-то и начинаешь обосновывать этот бред. То вообразила, что родимое пятно нельзя было заметить из-за чрезмерной волосатости, а значит, собака загрызла не Сергея, то составила целый список, кто мог украсть у трупа деньги. Пишешь романы, так и пиши себе, а в жизнь свои фантазии не переноси. Ты так любишь приключения?
- Жить не могу без приключений! - созналась я. – Вроде, у меня возраст слишком солидный, чтобы так ими увлекаться, но без них
С уважением, Андрей.