едва дело доходило до нашей с Аней и Катей характеристики, данной этим неприятным мужчиной, как холодный разум, который был сейчас необходим, уступал место горячему негодованию, близкому к обиде. Как ни успокаивай себя и не уговаривай, как ни напоминай себе, что это нувориш, выбившийся из грязи, а потому так опасавшийся общения с людьми нормальных человеческих профессий, но мир на душу не сходил. Почему учитель или экономист хуже, чем бизнесмен? Однако выскочка, вроде этого лысого партнёра, считает неудачниками тех, кто работает на предприятии или в школе. Но хуже всего было другое. Теперь я не знала, оставаться ли здесь или уехать к себе на дачу. Оказывается, в глазах бизнесменов, мы компрометируем Марину. Она сама обратилась ко мне за помощью, потом была рада, что и Катя с Аней присоединились к нам, но теперь, после разговора с «партнёром», возможно, она уже переменила своё мнение и тяготится нашим присутствием, стыдится нас. Лично я не вижу ничего особенного в женщинах, которые проходят по нашей улице или выходят на дорогу к рынку. Обычные женщины, многих не иначе, как бабами не назовёшь. Большинство из них, судя по речи, не из Москвы. Я ничего не имею против тех, кто не живёт в столице. Но ведь порядочные люди в основном остаются на родине, а к нам приезжают хищницы и хищники, готовые любым путём добиться благополучия. И они очень отличаются от коренных москвичей своими повадками, желанием подчеркнуть, что они не хуже, а лучше столичного жителя. Человеку, родившемуся и выросшему в Москве, и в голову не придёт это подчёркивать, потому что это естественно для него, но приезжий обязательно начнёт доказывать, что он теперь тоже москвич, словно это невесть какая доблесть. Вот и здесь ходит множество заезжих женщин, но как ни одевайся в дорогие наряды, а если ты приехала как завоеватель, так сказать, покоритель Москвы, то это на тебе написано. И прежде, когда Москву ещё не захлестнула такая чудовищная волна пришлых людей, все часто отмечали разницу между теми, кто приехал и обосновался в столице, и их родственниками, которые в Москву приезжали лишь в гости, без намерения остаться, причём все симпатии были на стороне последних.
Я поймала себя на том, что больше переживаю из-за слов, сказанных в наш адрес, чем из-за претензий «партнёра» к Марине, и вновь попыталась сосредоточиться на главном. Моё хождение по дорожкам привело меня в дальний уголок сада. Я уж повернулась, чтобы идти обратно, но до моего слуха долетел обрывок из разговора, и я чуть задержалась.
- …поднялась почти сразу вслед за мной, - недовольно и очень тихо жаловался женский голос. - Что ей понадобилось? Сидела внизу, что-то писала. Что она всё пишет? Приехала отдыхать, а как ни посмотришь, всё время пишет. Что она может писать в отпуске?
- К этому ты, девочка, не придирайся, - добродушно ответил голос садовника. - Может, какую-нибудь научную работу. Люди часто во время отпуска занимаются тем, на что не хватает времени в рабочее время. Я знал одного учёного, кажется, он был каким-то профессором, так он весь отпуск тратил на свои научные разработки.
- Пусть пишет, - согласилась Юля (теперь я её голос узнала). - Хотя ей бы больше пошло, если бы она вела себя, как обычные люди. А то ведь страх смотреть: сидит над ворохом каких-то листочков и строчит, как полоумная, а то вдруг остановится и глядит куда-то вдаль, словно что-то там может увидеть. Ну и сидела бы над своей макулатурой, а то ведь за мной поползла. Я даже вздрогнула, когда она возникла в комнате.
- Ты же ничего плохого не делала? - спросил Михал Михалыч. - Никуда не лазила?
- Как можно!
- Я знаю, что ты ничего не возьмёшь, но из любопытства можешь сунуть нос, куда не просят.
- Да нет же, дядя Миша! Вы сами тогда меня попросили посмотреть, а больше я никуда не заглядывала.
- И сегодня туда не ходила?
- Нет. Вы же сказали, что это бесполезно. Не взламывать ведь замок.
- Правильно. Жаль мне хозяйку, но раз уж такая упрямая, то пусть расплачивается… А на женщину, Милу, ты не сердись. Она не хотела тебя в чём-то уличить. Зашла за книгой, к тебе заодно заглянула. Что здесь такого? И ко мне подходят, когда я работаю. А на рынок-то ты забеги. Нехорошо, если мать будет на тебя надеяться напрасно.
- А зачем она мне это сказала? - обиженно спросила Юля.
- Мать всё может сказать, но на то она и мать, чтобы ей всё можно было простить. Она не со зла тебя ругала, а для твоей же пользы. Будь же хорошей девочкой и помирись с ней.
- Вот вы всегда так рассуждаете, словно все друг другу должны всё прощать, все должны друг друга понимать. Но не всегда же это возможно.
- Не всегда, но ты попытайся встать на точку зрения другого человека, подумай, почему он так сказал, со зла ли или по дурости, а может, и не имел в виду ничего плохого, а просто вышло так несуразно. Глядишь, и половины обид не будет.
- Спасибо, дядя Миша, - проговорила Юля совсем другим голосом, добрым, разомлевшим от чувств, нахлынувших не столько от слов, сколько от интонации Михал Михалыча.
Я поспешила отойти и остановилась, наклонившись над цветком, словно им любуюсь.
- Красивый, правда? - спросила Юля, находясь всё ещё под впечатлением убеждений Михал Михалыча.
- Очень, - сказала я. - Здесь вообще необыкновенные цветы. У меня на даче растут только самые неприхотливые растения, за которыми почти не нужен уход.
- У нас тоже таких нет, - призналась Юля. - У нас никто не любит возиться с цветами. За овощами мы ухаживаем, а цветов мало.
Мне стало казаться, что Юля не случайно со мной заговорила, и я ждала продолжения, но или я ошиблась, или девушка не решилась задать вопрос, который её интересовал.
- Я пойду. До свидания, - попрощалась она.
- До свидания, Юля.
Я поняла, что поразмыслить над всем, что мне довелось узнать, пока не удастся, и решила отложить это дело. Потом, немного отдохнув от впечатлений, я сумею лучше разобраться в них.
- Мила, мы идём? - спросила Аня.
Голос у неё был напряжённым, так как она всё ещё возмущалась моим подслушиванием, но, как любой нормальный человек, она поступилась принципами в угоду любопытству.
- Пойдём. Сейчас, я только зайду в дом и кое-что возьму.
Я сбегала наверх за газовым баллончиком, спрятала его в карман и неторопливо спустилась, обдумывая, с чего начать свой рассказ. Если передать разговор между «партнером» и Мариной, но может оказаться в тени причина, побудившая меня к подслушиванию, а мне, прежде всего, хотелось вернуть расположение Ани, ведь при обычных условиях у меня не было привычки подслушивать, да ещё так явно. Пожалуй, лучше заговорить о своём ночном прозрении. Это мою подругу сразу заинтересует, так что ей будет легче меня понять. Потом надо будет упомянуть, что этот субъект уже приходил к Марине, после чего она была расстроена, а уж затем приступить к сути их разговора.
- Мила, только поосторожнее там, - предупредила меня Катя.
Я замерла на пороге, ожидая, что она скажет дальше. Мне она казалась занятой хозяйством и ни на что другое внимания не обращающей, но оказывается, она что-то заметила, раз предостерегает меня.
- Поосторожнее с кем?
- Не с кем, а с чем. Ветер сильный, так что не ходите там, где на вас могут упасть ветки или пришибить стволом.
Да, она была права. Правда, я читала, что как раз в сильный ветер деревья не так часто падают, как в последующее затишье, но в это плохо верилось. По-моему, сгнивший внутри ствол упадёт скорее под напором ветра, чем когда ветер кончится.
Сначала Аня молчала, чтобы показать мне, что она делает мне уступку, согласившись выслушать мои новости. Я тоже молчала.
- Мы уже выходим на дорогу, - предупредила моя подруга.
- Да, а потом повернём налево и пойдём до известного места. Интересно, Михаил там?
Аня покосилась на меня.
- Ну? - не выдержала она.
- Что именно? - будто бы не понимала я.
- Ты мне хотела что-то рассказать.
Я подумала, что и дальше играть с её чувствами не стоит, поэтому начала так:
- Аня, ночью я не могла заснуть, потому что меня мучила неясная мысль…
- Знаю. Ты поняла, почему соседка решила, что это именно Марина велела нам вызвать милицию.
- Нет, не поэтому. Та догадка пришла ко мне сама собой, когда я мучилась над другой проблемой. Это была внеочередная догадка, а до главного я додумалась к утру.
- Интересно, что же это за открытие? Это из-за него ты так некрасиво полезла в кусты?
- Неужели это выглядело так некрасиво?
- Не в смысле эстетики, а в нравственном смысле. Но и в первом смысле… Это в детстве играют в индейцев, а сейчас ты переросла такие упражнения.
- В далёкие времена индейцы и в старости такое проделывали, - возразила я. - А в наше время они бы тоже, наверное, удивились, если бы кому-нибудь вздумать красться за кустами, выслеживая врага.
Аня зафыркала.
- Так вот, - вернулась я к разговору, - ночью я не спала, потому что меня тревожило какое-то воспоминание. Я честно перебирала в памяти все последние события, а их, поверь, было немало, ведь и в школе каждый день что-то происходит. Но почему-то мне казалось, что причина моего беспокойства связана с Мариной и с какими-то её словами. Потом вспомнила.
- Что конкретно? - не выдержала Аня.
- Помнишь, что именно Марина рассказывала о том, как она опознала мужа?
- По родимому пятну.
- Вот именно: по родимому пятну в форме красного цветка или лилии. А теперь вспомни, что она сказала, когда мы описывали Николая и Михаила?
- Что?
- Что это неважно, похож ли человек на волосатого орангутанга, потому что у мужа её вся грудь заросла густой шерстью почти до самого горла. Она даже сравнила его с медведем. А как, скажи мне, можно в такой густой растительности разглядеть родимое пятно?
У Ани рот раскрылся. Я несколько раз наблюдала это явление. Иногда это так явно выражает интерес или удивление, что совершенно очевидно: человек даже не замечает, как рот у него открылся сам собой.
- Подожди, - попыталась сосредоточиться Аня. - Что же это означает? Она похоронила неизвестно кого?
- А вот этого я не знаю. Я обдумывала этот вопрос всю дорогу и даже на рыбалке, когда сидела, тупо глядя на неподвижный поплавок. В конце концов, я пришла к выводу, что про родимое пятно ей мог рассказать муж и даже показать его. Он-то, наверное, знал о пятне такой необычной формы. Он ведь не родился с волосатой грудью. На дороге, увидев растерзанное тело, Марина могла вспомнить о пятне, раздвинуть шерсть и посмотреть, есть ли оно.
- Это вполне возможно, - в раздумье проговорила Аня. - Да, наверное, так и было. Точно! Как же иначе?
Она, бедняга, даже повеселела, совсем как я на рыбалке, когда ко мне пришла эта спасительная догадка.
- Но потом, когда ты встретилась с чупакаброй и так её испугала, что она бросилась наутёк и попутно съела всё, что рыбаки припасли на завтрак…
- Как не стыдно! - с чувством произнесла Аня. - Она чуть не кинулась на меня. Вылезла и пристально смотрит на меня своими глазищами, а потом тихо так стала подкрадываться всё ближе. Если бы ко мне на помощь не прибежали и не спугнули её, она бы меня точно загрызла.
- Не знаю, тебе виднее, но загрызла, а точнее сгрызла она все припасы. Но дело не в ней. Михалыч потом рассказал про то, как они с Сергеичем обнаружили тело.
- А мимо них промелькнула собачья тень. Если бы вы промедлили и не сразу бы ко мне прибежали, вы бы нашли и моё истерзанное тело.
- А раз не нашли, то не хвастайся, -
С уважением, Андрей.