доброго. Аня была слишком взбудоражена своей удачей и не видела их, а мне стало не по себе. Но ещё больше трагизм положения усугубился, когда она, секунды не дождавшись Николая, выдернула из воды улов. Я помню, что делать это надо осторожно, а Аня буквально рванула удочку вверх, так что крошечная рыбёшка вылетела из воды и, шлёпнув Петровича по лицу, сорвалась с крючка и упала к его ногам.
Аня от страха чуть не присела.
- Извините, пожалуйста… - забормотала она.
- Тише, - зашипели со всех сторон рыбаки и скрылись за кустами.
- Ну, знаете! - свирепо прорычал Петрович.
Он поднял рыбку, взвесил на ладони и пустил её обратно в реку. После этого он вытер лицо и сел к своим удочкам. Аня грустно проводила взглядом свой улов.
- Она слишком маленькая, - тихо сказал Николай. - Её всё равно нельзя зачесть. Пусть подрастёт.
Я не поняла, что он имел в виду, а Ане было не до подробностей. Она кивнула, со страхом косясь на кусты, за которыми скрывался злой Петрович. Николай приготовил ей удочку, забросил её и закрепил.
- С почином, - сказал он и вернулся к себе, оглянувшись напоследок на меня.
Не знаю, сколько мы просидели почти в полной неподвижности, уставившись на поплавки. Я была так счастлива, что сумела найти объяснение мучившему меня подозрению, что даже это бездействие меня не тяготило. Я в душе просто ликовала. Иногда я ловила на себе удивлённые взгляды Николая и подозревала, что они вызваны радостью, которую я не могла скрыть, но решила не обращать на это внимания. Если уж нельзя пребывать в хорошем настроении и иногда улыбаться без всякой видимой причины, то это уже не жизнь.
- Клюёт ведь, неужели не видите?! - раздался сбоку от Ани ворчливый голос.
Моя подруга, сладко дремавшая над удочкой, вздрогнула и торопливо дёрнула гибкое удилище, опасаясь промедлением вызвать гнев сердитого соседа. Я замерла, даже Николай, вставший, чтобы помочь неумелой женщине, окаменел, а Аня тихо вскрикнула, потому что трепещущая рыба, описав полукруг, вновь угодила Петровичу в лицо.
- Это как изволите понимать? - зашипел он, не забывая понижать голос.
Я уловила звуки, похожие на заглушаемый смех, раздававшиеся с разных сторон.
Петрович выпустил из рук рыбу, и она продолжила свой воздушный путь. Беда в том, что Аня никак не могла её поймать, поэтому беспомощно вертела удочкой, вынуждая рыбу крутиться в воздухе и иногда проноситься в опасной близости от головы Петровича, который делал тогда отчаянные попытки её поймать, но промахивался. Лишь Николай, отобравший удочку у отчаявшейся Ани, прекратил эту сцену, дальнейшее созерцание которой могло нанести мне и прочим зрителям непоправимый вред, потому что невозможно было и дальше сдерживать рвущийся наружу смех без угрозы для здоровья.
- Сто пятьдесят семь, - объявил Николай, измерив рыбу.
Если бы он не сказал заранее, что он инженер, я могла бы именно по этой фразе догадаться, если не об этом, то хотя бы о том, что он как-то связан с производством, ведь он сказал именно «сто пятьдесят семь», а не «пятнадцать и семь десятых» или «пятнадцать с половиной», как люди, не имеющие дело с чертежами. В миллиметрах измеряют длину инженеры и заводские рабочие.
- Что «сто пятьдесят семь»? - спросила Аня слабым голосом.
- Сто пятьдесят семь миллиметров, - пояснил Николай. - Длина пойманной вами рыбы. Пока это самая большая рыба на сегодняшний день.
- И единственная рыба, превосходящая пятнадцать сантиментов, - донёсся голос Сергеича.
Я поняла, что Сергеич не работал на заводе и не был связан с чертежами.
- В соревновании учитываются лишь те рыбы, длина которых превосходит сто пятьдесят миллиметров, - объяснил Николай, осторожно выпустив рыбу обратно в реку.
Аня покорно восприняла потерю своего улова, а я удивилась. Эта рыбка тоже не украсила бы собой обед, но, если бы таких рыбёшек набралось хотя бы штук шесть, то вышла бы неплохая уха.
- Значит, мы участвуем в соревнованиях? - переспросила Аня. - И пока я выигрываю?
Мне показалось, что Николай хотел что-то ещё объяснить, но передумал, а из-за кустов, за которыми сидел Михалыч, донеслось хмыканье. Я заподозрила неладное. Откуда мы знаем, кто эти люди? И Николая мы фактически не знаем. Мало ли каким приятным нам кажется этот человек. Бывают очень обаятельные преступники. А уж охотники за квартирами, которые женятся на их хозяйках, а потом от них избавляются, вообще влюбляют в себя намеченных жертв. И те, которые под видом женихов выманивают деньги, тоже умеют очаровывать не только девушек, но и их родных. Мало ли кто эти Петрович, Михалыч, Сергеич, да и сам Ляксандрыч? Это хорошо ещё, что какого-то Лексеича вызвали на конференцию, и ещё хорошо, что у меня с собой есть газовый баллончик. В крайнем случае, с нашей стороны два человека и баллончик, а с их стороны четверо.
Моё хорошее настроение сменилось настороженностью. Я молча наблюдала за рыбаками, и их неподвижность внушала тревогу.
- Ой! - донеслось с того места, где сидела Аня.
- Стоп! Не шевелитесь! - заворчал Петрович. - Если будете самостоятельно тащить её, то вновь залепите мне рыбой по морде, извините, лицу.
Человек в соломенной шляпе встал и сам принялся осторожно тащить рыбу из воды. На этот раз улов Ани оказался значительней, так что Петрович осторожно подвёл рыбу к берегу и вытянул её.
- Двадцать три сантиметра, - сообщил он, приложив рулетку. - Записывай Сергеич!
Я не ожидала, что здесь можно поймать таких размеров рыбу.
- Записал, - донеслось до нас.
Петрович отпустил рыбу в воду. Она была не гигантом, но довольно крупной, поэтому Аня раскрыла рот, но не решилась возразить.
- А что записывать-то? - спросил Михалыч. - Две рыбы и обе у Петровны. - Пятнадцать с половиной и двадцать три сантиметра. Пока ясно, кто лидер.
Петрович обратил внимание на жалобный вид счастливого рыболова, поэтому снизошёл до объяснения.
- Мы не едим пойманную нами рыбу, а измеряем и сразу же выпускаем на волю. Во-первых, это гуманно, а во-вторых и, наверное, в главных, есть сомнения в чистоте здешней речки. Знаете, лучше не рисковать своим здоровьем. – Он помолчал, а потом неожиданно миролюбиво спросил. - Сами справитесь или мне помочь?
Аня что-то пискнула, я не разобрала что. Петрович помедлил, тоже не уразумев ответ, и по собственной инициативе наладил удочку и воткнул её в песок.
- Вот так, - сообщил он. - На этот раз обошлись миром.
Аня скромно, как благонравная школьница, поблагодарила и села на своё место, а Петрович посмотрел на поплавок и скрылся за кустами.
Время тянулось медленно. Мне казалось, что, если бы я взяла с собой свою работу, то успела бы написать не меньше десяти страниц, хотя было вполне вероятно, что я не написала бы и трёх. А можно было бы взять электронную книгу и тихо читать, не привлекая к себе внимания. За удочками я бы успевала следить, а их мне Николай выделил две штуки. Аня от второй удочки отказалась, а зря. С её удачей она бы выловила не две, а четыре рыбы. Может, набрали бы на уху.
Мы ещё посидели над удочками.
- Всё, - объявил Петрович.
Все четыре рыбака встали. Они были одеты примерно одинаково: штормовки, резиновые сапоги, вытертые-перевытертые брюки. Пока их легко было различить лишь по шляпам.
- Победила Петровна, - объявил Михалыч, то есть рыбак в шофёрской фуражке.
- Вот вам, Петровна, переходящий знак почёта «Золотая блесна», - объявил Сергеич, со вздохом отцепляя от своей куртки самую настоящую блесну в виде золотистой рыбки. - Но в следующий раз не забудьте её принести, потому что я обязательно отыграюсь. Я уже две недели её не снимаю, потому что всегда выигрываю состязания, а на этот раз не повезло.
- Давно рыбачите? - спросил Михалыч.
Петрович хмыкнул.
- Судя по тому, как умело она обращается с удочкой, недавно.
- Я в первый раз, - объяснила Аня.
- А, тогда понятно, - обрадовался Сергеич. - Новичкам всегда везёт. - Так не забудьте принести блесну в субботу. Вы уже новичком не будете, так что удача вновь перейдёт ко мне.
- А теперь неприятная сторона выигрыша, - продолжал Петрович.
Я вновь насторожилась.
- Чтобы счастье выигравшего не было таким полным, он обязан натаскать хвороста для костра, - объяснил Николай, посмеиваясь.
- Извините, дорогие женщины, но таковы наши правила, - добавил Петрович. - Выиграла, так изволь поработать.
Знал бы он, с какой радостью я встретила известие о такой повинности. Я-то уж вообразила неизвестно что.
- Я тебе помогу, - сказала я. - Правила позволяют помогать?
- Не запрещают, - уточнил Петрович.
- Вам помочь? - спросил Николай.
- Спасибо, мы сами справимся, - отказалась я, представив, как мы втроём носим хворост для одного костра.
Мы с Аней пошли в лес.
- Шурши погромче, - попросила я подругу, осенённая внезапной мыслью.
- А куда ты? - удивилась счастливая своей победой Аня.
- Совершу некрасивую вещь, - объяснила я. - Пока они думают, что мы заняты сбором веток, они начнут разговаривать, а я послушаю.
- Нехорошо это, - засомневалась Аня.
- Конечно, нехорошо, - согласилась я. - Кто бы спорил? Но зато мы будем знать, можно ли доверять нашим новым знакомым.
Я тихо пошла назад, прячась за стволами сосен и перебегая от дерева к дереву.
- Выкладывай аккуратнее, а то я положил сверху коробку с наживкой и весь его помял, - говорил Сергеич. - Как стали по-дурацки печь хлеб. Мало того, что невкусный, так ещё и крошится весь.
- А помните, какой хлеб был раньше? - мечтательно проговорил Петрович. - В магазин хлеб привозят, так на всю улицу аромат! А что теперь? Тьфу, а не хлеб. Чтобы на Руси хлеб разучились печь!
- Это всё мука, - объяснил Михалыч. - Закупают американскую муку по дешёвке, мешают с нашей и пекут то, что потом называют хлебом. А нашу муку, значит, продаём.
- Совсем с народом не считаются, - заключил Сергеич. - Осторожнее, Ляксандрыч, с колбасой. Мне её сестра завернула как надо, а я по дороге взял пару кусочков пососать и перебаламутил всё. Тоже вот колбаса. И чего только в неё не пихают! И крахмал, и ароматизаторы, и красители, стабилизаторы какие-то, сою. Только мяса не кладут. Купил на днях копчёную корейку и читаю, что там даже крахмал и мука положены. Как, скажите мне, туда можно крахмал и муку запихнуть?
- А на вкус? - спросил кто-то.
- Ничего на вкус, съедобно. Но не то.
- Может, не надо было гонять женщин за хворостом? - засомневался Сергеич, чем меня очень порадовал. - Гостьи всё-таки. Негостеприимно как-то.
- Ничего, так они быстрее войдут в нашу компанию, - после короткой заминки решил Николай.
- Кстати, где ты их нашёл, Ляксандрыч? - спросил Петрович.
- На дороге, - объяснил Николай. - Вопреки пословице. Мы уже несколько дней вместе осматриваем окрестности. Я решил, что они нашей компании не помешают.
- Петровна хороша, - оценил мою подругу Петрович. - Как она сразу сообразила! «Николавна и Петровна», - отвечает. Только второй раз я рядом с ней ловить рыбу не сяду, увольте.
Мне стало немного обидно, что мою находчивость приписали Ане, но ведь не станешь поправлять. И Николай не стал.
Вроде, ничего плохого наши новые знакомые не замышляли, говорили обычно, так что я стала тихо отходить от места будущей трапезы, чтобы присоединиться к подруге, но тут раздался её пронзительный крик.
Меня словно какая-то сила придавила к месту, а потом я побежала к Ане на помощь, на ходу доставая газовый баллончик. За спиной раздавался топот бегущих рыбаков.
- Аня! -
С уважением, Андрей.