Что вам больше всего понравилось, что вас поразило или навело на размышления?
- Мы уже напоражались за перестроечные и постперестроечные годы, - ответила Аня. - В этих противных громадных домах я бы не хотела жить, а вот небольшой дом за городом мне бы иметь хотелось. Вот, например, как этот.
Да, по сравнению с архитектурными монстрами, этот дом казался небольшим, но имел он два этажа, причём был вместительным и стоил немало. Красивый дом, и чувствовалось, что он очень тёплый.
- А я подумала о том, что скоро под такие товарищества или индивидуальные усадьбы сведут все леса, - сказала я. - Только не подумайте, что, раз у меня есть дача, то я против того, чтобы участки выделяли другим.
- Что же ты предлагаешь? - не поняла Аня. - Разделить уже имеющиеся участки на части, чтобы всем хватило?
- Конечно, нет. Надо давать или продавать землю всем желающим, но не больше десяти соток. Вон какую территорию отхватил себе какой-то владелец! Да здесь поместится половина нашего садоводческого товарищества! Если таких хозяйчиков будет много, то вся Россия будет поделена между ними. Десять соток - и хватит ему. Достаточно, чтобы жить и отдыхать.
- Размечталась, - ухмыльнулась Аня. - А ещё какие предложения?
- Чтобы на этих десяти сотках дома строили в середине участка, а не по забору, затенив весь соседский участок. Существующие нормы строительства были рассчитаны для одноэтажных небольших домов, но с тех отдалённых времён никто эти нормы, по-моему, не пересматривал, а они не годятся для трёхэтажных громил. Вон тот дом стоит на самом краю участка. По нынешним нормам, придраться ни к чему нельзя, но даже нам видно, какая тень падает к соседям. Участок, конечно, сравнительно небольшой, не поместье, но непорядочно улучшать жизнь на нём за счёт соседей.
- В вас говорит садовод, - определил Николай, улыбаясь. - Что, сильно достаётся от соседей?
- Я уже рассказывала, что у нас прежние соседи, разбогатев, стали расширяться и построили баню и двухэтажную кухню прямо по границе, нарушив все нормы, да ещё сделали наклон крыши в нашу сторону. В итоге наша собственная кухня уже непригодна для жилья, и скоро её придётся сносить.
- Жаловались? - деловито спросила Аня. - Я бы им задала!
- Мама, как всегда, сказала, что худой мир лучше доброй ссоры, что не надо портить отношения с соседями. Короче, перетерпели.
- Петру бы таких соседей, как ваша мама, - проговорил Николай. - А то ни одно лето не проходит без свары.
- И Марине, - добавила Аня.
- Я этого не понимаю, - призналась я. - Ладно у нас по десять соток, хотя и этого достаточно, чтобы не лезть друг к другу (вон у нас есть товарищество, где людям выделили по четыре сотки), но у Петра, у Марины огромные участки, необозримые участки. И заборы мощные и высокие. По-моему, здесь люди вообще могут друг друга не видеть годами, если не хотят встречаться.
Что можно было на это сказать? Лишь пожать плечами.
Помня наказы Кати, мы зашли на рынок, и Николай донёс нам сумки до калитки. Пора было прощаться.
- До вечера? - спросила Аня.
- Извините, дамы, как получится, - решил не связывать себя обещанием Николай. - А завтра приходите сюда в обычное время. Пока мы осматривали чужие дачи, я придумал, куда нам съездить.
Мы вернулись домой, когда Юля уже заканчивала уборку. Едва поздоровавшись, ей уже пришлось прощаться.
- До свидания, Юля, - ответили мы.
- Хорошая девушка, - сказала Катя.
- Да, убирает сравнительно чисто и быстро, - согласилась Марина. - Я рада, что наняла её.
Меня осенило.
- А что, разве Михал Михалыч вчера не приходил? - спросила я.
- Нет, - равнодушно отозвалась хозяйка. - И незачем ему приходить так часто, если делать особо нечего. Я ему пообещала за лишнее время, которое он здесь проводит, отгулы, но, по моим подсчетам, их накопилось столько, что меня это стало тревожить. Вдруг он захочет взять их все сразу в самое неудачное время, когда надо будет собирать урожай и готовить землю для будущих посадок?
- По-моему, он сам понимает, когда можно отдохнуть, а когда нельзя, - возразила Аня. - Очень симпатичный человек.
«И очень подозрительный», - подумала я.
Особенно меня насторожило и даже встревожило именно то, что садовник вчера не приходил сюда. Не вязалось это с его обычным поведением. То он при Кате пытается пробраться в дом, рискуя быть застигнутым на месте преступления, то убеждает её пойти на прогулку, чтобы расчислить себе путь к неизвестно какой цели, приходит сюда каждый день, невзирая на дождь, а вчера не пришёл даже на минутку и сегодня не появляется. Может, он сообразил, что при хозяйке ему не удастся войти и в прихожую, и решил дать себе отдых?
Самое удивительное было в том, что все вполне обоснованные подозрения перекрывало беспокойство за этого человека. Мне стало по-настоящему тревожно из-за того, что он вдруг изменил своим привычкам. Уж не заболел ли он? Не сбила ли его машина?
- А с ним всё в порядке? - спросила я.
- Думаешь, что, раз он приходит работать каждый день, то у него не все дома? - обиделась Аня.
- Нет, я имела в виду совсем другое. Здоров ли он?
- Если бы заболел, то Юля бы нас об этом предупредила, - напомнила Марина и встала. - Пойду к своим строителям, пугну их.
Она вышла из дома, но сейчас же вернулась.
- Кто там больше всех беспокоился за Михал Михалыча? Мила, кажется? Иди, полюбуйся на красавчика. Еле идёт.
- Почему? - не поняла Аня.
- Пьян в стельку. Наверное, со вчерашнего дня не просыхает.
И она сошла с крыльца, оставив нас одних. Мы только-только подошли к двери, чтобы выглянуть наружу, но остановились, чтобы не смущать садовника, на которого принялась кричать Марина.
- Честное слово, я бы так не смогла, - призналась Катя. - Человек намного старше её. Ну, пьян. Так ведь он здесь не живёт. Как пришёл, так и уйдёт. Жалко, конечно, что он выпивает, но не орать же на него так.
- И ведь за всё время, что мы здесь, он впервые пришёл пьяным, - подхватила Аня.
- Всё! Чтоб я вас здесь не видела в таком виде! - доносились до нас вопли Марины. - Да куда вас несёт?! Там же пионы! И без того их поломало неизвестно чем, так ещё вы на них валитесь! Посидите, протрезвейте немного, а потом уходите домой.
Мы услышали удаляющиеся в сторону стройки шаги.
- Мила, - вкрадчиво проговорила Аня, - выйди из дома.
- Зачем?
- Посмотришь на Михал Михалыча и сейчас же вернёшься.
- Зачем мне смотреть на пьяного?
- Как-то не верится, что он до такой степени пьян, чтобы валиться на куст пионов, - с сомнением сказала Катя. - Но трезвый не станет терпеть, чтобы на него так кричали.
- Сами посмотрите, - предложила я.
- Куда мне с такими телесами? - осведомилась Катя. - Незаметно мне точно не подойти.
- Пусть Аня сходит. Она самая стройная из нас.
- Не могу, - замялась та. - Очень хочу посмотреть, что с Михал Михалычем, но не хватает смелости.
Я представила, как подойду к садовнику и буду его разглядывать, а он у меня спросит, что мне от него надо. Как объяснить, зачем я на него уставилась?
- По-моему, девочки, вы затеяли не дело, - сказала я. - Это ведь просто выпивший человек, а не выставочный экземпляр. Если нам понадобится куда-то выйти из дома, а он к тому времени не уйдёт, то мы его состояние увидим естественным способом.
- Естественным способом, - повторила Аня. - А сколько ждать этого естественного способа?
- И в чём этот естественный способ будет заключаться? - добавила Катя.
Но оказалось, что судьба сама приготовила для нас сюрприз, не дожидаясь нашего, как говорится, волевого решения. Собственно, сюрприз предназначался мне, но я, потрясённая таким подарком, распространила щедрость провидения на Аню. Не обошлось и без Катиного участия, хотя она о нём не подозревала. Однако именно она спустя какое-то время обратилась ко мне с просьбой принести с огорода зелень.
Считается (по крайней мере считалась раньше), что трудящийся человек достоин большего уважения, чем тунеядец, однако, хотя Аня дремала на диване, а я работала, «шкелет» нашёл, что приличнее потревожить меня, чем Аню.
- Мила, будь другом, сходи за салатом, петрушкой и укропом, - попросила Катя.
Я работала над очень сложным и коварным эпизодом, поэтому было просто свинством отрывать меня от дела, но это не принималось во внимание. А что оставалось делать мне? Отказаться? Неудобно, ведь Катя тоже не бездельничала, а трудилась ради нас всех. Предложить разбудить Аню?
- Хорошо, сейчас принесу, - заставила я себя согласиться.
- И огурцов нарви, - наказывала Катя. - Штук шесть среднего размера. Помидоров… Хватит трёх крупных. Какой это сорт?
- По словам Михал Михалыча, «Космонавт Волков».
Едва я это произнесла, как исчезло всё моё нежелание идти, потому что мне захотелось проверить, здесь ли ещё пьяный садовник или успел убраться восвояси.
- Лук ещё прихвати, - крикнула Катя вдогонку. - Срежь не тот, который мелкий и жёсткий, а крупный.
- Есть, товарищ повар! - откликнулась я. - Будет исполнено!
Я вышла из дома и огляделась. Садовника не было видно. Решив, что он ушёл, я направилась на огород. Вот там-то Михал Михалыч и расположился вздремнуть и придти в себя. Он не лежал на мокрой земле, как законченный пьяница, а чинно сидел на каком-то брусе у входа в теплицу под защитой плёнки, так что начинающийся временами дождь не причинял ему вреда.
Зелень я нарвала спокойно, огурцы тоже не доставили мне хлопот, но для того, чтобы добыть помидоры, надо было побеспокоить садовника, потому что он загораживал проход. Я не знала, на что решиться.
- Михал Михалыч, - обратилась я к нему.
Он безмолвствовал. Присмотревшись, я поняла, что он спит. Что мне было делать? Трясти его, чтобы разбудить? Но он спьяну мог и не понять, что от него требуется подвинуться, да я вообще предпочитаю не иметь дела с пьяными. Трезвый Михал Михалыч был очень рассудительным и спокойным человеком, но никто не мог поручиться, что в подпитии он не полезет в драку или не начнёт скандалить. Я решила его не тревожить, а Кате объяснить, что по объективным причинам салат сегодня придётся приготовить без помидоров.
Я повернулась, чтобы уйти, и уже сделала два шага, но услышала, как сзади заворочались. Я невольно обернулась. Михал Михалыч переменил позу, приподнял голову и бессмысленным взглядом смотрел на куст смородины перед собой.
- Раскричалась! - бормотал он себе под нос. - И чего раскричалась? Да, выпил человек для бодрости и здоровья. Так ведь на свои пью, не на ворованные. Что ж, если сама не пьёт, то и другим нельзя?
Начал говорить он довольно бодро, но постепенно его язык стал всё больше заплетаться. Чувствовалось, что он вот-вот опять задремлет.
- А я и пьяный ума не теряю, - затихающим голосом бормотал он. - Я ведь кое-что знаю, но ведь молчу.
Эти слова могли ничего не означать, но могли говорить о многом. Что знает садовник? О чём молчит?
- Ничего, скоро всё кончится, - бубнил Михал Михалыч, всё больше опуская голову. - Скоро шум прекратится.
Больше он не прибавил ни слова, а я ещё долго стояла на том же месте, ожидая, не прибавит ли он ещё что-нибудь к сказанному, что хоть немного прояснило бы смысл его слов. Ясно, что он имеет в виду что-то очень важное. Но что?
Я отнесла Кате огурцы и зелень и объяснила, что к помидорам сейчас не пробраться.
- Обойдёмся без них, - решила она. - Спасибо, Мила.
Я вернулась к своим записям, но ни о какой работе уже не помышляла. Все мои мысли были заняты таинственным бормотанием
С уважением, Андрей.