нас, - уточнила я.
Мне вдруг стало подозрительно упорное желание Николая проникнуть на чердак. Конечно, мы ему много рассказывали о вое, скрипе, царапанье и стуке, которые неслись оттуда, даже про то, что Чупа чуяла кого-то, кто подходил к двери спальни Марины и Кати, так что вполне понятен вызванный нашими разговорами интерес к дому с призраками… Понятен-то понятен, я и сама бы с упоением слушала такие истории, но не слишком ли упорно он уговаривает нас пустить его наверх? Проникнуть в ванную оказалось легко, но найти причину, по которой ему можно было бы подняться по лестнице, ему не удастся.
За любым разговором дорога кажется короче, но у нас была такая волнующая беседа, что мы даже не заметили, по какому пути шли. Начали говорить недалеко от дома, а опомнились уже на подходе к месту рыбалки.
- Пикник сегодня не получится, - напомнил Николай. - Дождь слишком частый.
- Мы к этому были готовы, - ответила Аня необычайно любезным тоном и улыбнулась так ласково, даже чарующе, что наш спутник, никогда не подвергавшийся такому обращению, чуть ли не отшатнулся.
Я поняла, что Аня входит в роль и сейчас на Николае отрабатывает манеру Кати ухаживать за гостями, хотя и на свой лад. Мне стало смешно, но Николаю, не подозревающему об истинных причинах Ани сменить тон, было не до смеха.
- Поторопимся, дамы, - распорядился он. - По-моему, мы пришли позже, чем обычно. Как бы Петрович не стал ворчать.
Однако Петрович не только не ворчал, но и встретил нас, а Аню в особенности, приветливой улыбкой. Впрочем, он тут же сел на своё место и погрузился в сосредоточенное молчание.
- Здравствуйте, Мила, - вежливо поздоровался Михаил. - Здравствуйте, Аня.
- Здравствуйте, Михаил, - ответила Аня. - Как я рада, что снова вижу вас!
Она хотела улыбнуться ему особенно сердечно, но художник уже скрылся за кустом, поэтому все её чувства оказались обращёнными опять-таки на Николая, разматывающего для неё удочку. По-моему, он был бы рад провалиться сквозь землю.
- Если будет что-нибудь нужно, Аня, то махните мне рукой, - попросил он, торопливо втыкая удилище в землю, подавая ей пенопластовую пластину для сидения и отходя на то место, которое всегда занимала я.
- А лучше мне, - донёсся из-за ближайшего куста приглушённый, а оттого кажущийся мрачноватым, голос Петровича. - Я ближе. Особенно не забывайте позвать на помощь, если что-нибудь поймаете.
И он вновь замолчал.
- Мила, я вам всё приготовил, - сказал Николай, наладив мне удочку и подавая другую пенопластовую пластину. - Желаю удачи.
- Спасибо, - поблагодарила я, но он меня, наверное, уже не услышал, потому что удалялся скорым шагом.
Я подумала, что своим сценическим талантом Аня скоро заставит его убегать от нас.
Глупее не придумаешь - сидеть под зонтом на берегу реки, поглядывая на неподвижный поплавок. Кругом всё мокрое, сверху льёт, а едва задумаешься и отклонишь зонт в сторону, как в лицо попадают холодные частые капли. И главное, нет никакой надежды на то, что какая-то глупая, жадная или голодная рыбка клюнет.
«Надежда умирает последней», - вспомнила я избитое выражение. Когда-то оно было исполнено смысла, но от долгого и часто необоснованного употребления истёрлось и стало пустым сочетанием звуков. Как же надо быть осторожными с умными высказываниями! Любые изречения можно замусолить до отвращения, поэтому надо произносить их в обоснованных случаях, а не бросаться ими, как снежками. «Хотели как лучше, а получилось как всегда». Когда прозвучала эта фраза, она вызвала бурю восторга, вошла в жизнь, но так часто повторялась, что набила оскомину. И так происходит со всеми полюбившимися высказываниями. Но уж если поступать по общему правилу и вспоминать о надежде, то ей умереть, а тем более, умереть последней, не было суждено, потому что она не появилась даже на краткий миг, да и я предпочитала оставаться в мире живых.
Как это часто случается, мысли от призрачной надежды и её мнимой смерти перешли на смерть реальную, то есть на страшную гибель Сергея, от него - на странные явления в доме Марины, а от странных явлений - на крест, который обнаружил в ванной Николай. Как просто всё объяснилось: Марина повесила свой крестик на зеркало, а точнее, на платок, потому что прицепить его к зеркалу сложно. Вход в потусторонний мир закрывает не только платок, но и крест. Просто и надёжно. Только надёжно ли? Всё-таки в этой ванной происходит что-то непонятное. Почему Чупа несколько раз туда бросалась? Почему в моём сне собака выскользнула именно из ванной и, убив неизвестного на чердаке, вернулась туда же? И мне вспомнилось, как Николай вошёл в дом, поднялся по лестнице на самый верх, открыл для неё дверь и после этого спустился вниз и ушёл, а Михал Михалыч, пославший его, всё это время ждал на улице…
Я поняла, что почти сплю и словно ещё раз вижу свой страшный сон. Пришлось сесть поудобнее и сосредоточиться на других предметах. Я подумала, что Николай всё-таки очень смелый человек. Пойти в ванную и обследовать зеркало - подвиг невелик, потому что невдалеке в столовой находилось много людей. Мы с Аней не решились второй раз приподнять платок, но теперь я готова себя за это высмеивать, ругать и укорять. И ещё Николай говорит, что ходит в потёмках возле места гибели Сергея, а на это я точно не способна. И сейчас же какое-то нехорошее чувство овладело мной. А делает ли он то, о чём рассказывает? Выходит ли он поздним временем из дома, чтобы навестить страшное место? Не рассказывает ли он нам это нарочно? Уж слишком близко к сердцу принимает он наши проблемы. Не потешается ли он над нами в душе? Не подыгрывает ли двум слабонервным дурочкам? Вчера он убедился, что крест в зеркале нам не привиделся, но крест этот был реальным и ничего необычного в нём не оказалось. Может, он думает, что и шум на чердаке тоже разъяснится подобным же образом? А может, он и не верит, что на чердаке раздаётся шум?
Я посмотрела на Николая. Он сидел неподвижно. Дремал ли он или о чём-то думал, было неясно. Он как-то очень неожиданно и стремительно вошёл в нашу жизнь и теперь казалось немыслимым, что через неделю он из нашей жизни исчезнет. Мы уедем в Москву, и всё, что было здесь, останется в прошлом. С Мариной мы сначала будем перезваниваться по телефону, потом наше общение ограничится кратким обменом сообщениями по Интернету. Сорок дней пройдут, призрак угомонится… А угомонится ли он? И призрак ли обосновался на чердаке? Неужели призраку Сергея так интересно бить посуду? Эти действия больше напоминают запугивания и нас, и, особенно, Марины. Если бы призрак хотел причинить ей реальный, точнее, физический вред, то он мог бы столкнуть её с лестницы, чтобы она сломала себе шею, сбросить ей на голову тяжёлый предмет… Способов убить человека много, а раз призрак способен проходить мимо людей незамеченным и смахивать со стола чашки, то он мог бы на наших глазах её задушить, а мы бы видели лишь, что она от кого-то отбивается, а потом падает мёртвая. Нет, Марину не хотят убить. Её просто доводят до сумасшествия. Мы, я, Аня и Катя, очень этому мешаем, а уж появление в доме Чупы практически свело на нет все старания призрака. Мало того, что Марина чувствует себя под надёжной защитой, так ещё собака кидается на невидимку, едва его почует. Охота на невидимку. Это, конечно, не призрак, не мятущаяся душа, а кто-то живой, кто способен заставить нас не видеть его, когда он проходит мимо. Но кто же это может быть? Сергей собственной персоной? Конкурент Сергея? Какая-нибудь вторая жена Сергея или его побочный сын или дочь, мечтающие избавиться от Марины? Но, скорее всего, всё гораздо сложнее, чем я могу себе вообразить.
Никогда ещё бессмысленное сидение над удочкой не казалось мне таким долгим, как в этот день. Дождь ли был в этом виноват, неприятные ли мысли были тому причиной, но сигнал к окончанию рыбалки я восприняла с великой радостью.
- Ни единой рыбы, - подвёл итог Петрович. - Даже Петровна на этот раз сплоховала. А тебе, Сергеич, похоже, так и не удастся вернуть себе блесну.
- Я об этом не волнуюсь, - отозвался рыбак, поправляя фетровую шляпу, поверх которой был накинут ещё и капюшон от широкого чёрного плаща. - Лето долгое. Ещё успею всем вам утереть нос.
- Не успеете, - объявила Аня самым нежным голосом, какой только смогла изобразить. - Сегодня мы здесь в предпоследний раз. В следующую субботу я поймаю самую большую рыбу из всех, что когда-нибудь здесь вылавливали, закреплю за собой звание лучшего рыбака и уеду.
- Куда? - оторопело спросил Петрович.
- Обратно в Москву, - ещё нежнее объяснила Аня, как-то странно наклоняя голову вправо и при этом улыбаясь ему и скромно стоявшему рядом Михаилу, словно отпетая покорительница мужских сердец.
Глядя на неё, мне больше всего хотелось дать ей как-нибудь понять, что пора остановиться. Может, она и пыталась изобразить Катю, но у неё получилась немолодая жеманница или кое-кто и того хуже.
- Как же это? - бормотал Петрович. - А как же наша рыбалка? Мы к вам так привыкли, Петровна… И к вам тоже, Николавна, - спохватился он.
- Вот так, - отозвалась Аня.
- Я же говорил одеться потеплее, - тихо проговорил над моим ухом Николай. - Да, вроде, она и оделась как следует. Неужели её всё-таки продуло?
- Почему вы так думаете? - удивилась я.
- Всё время наклоняет голову набок. Помню, когда я посидел однажды на сквозняке и простудился, то у меня ухо так болело, что я голову не мог держать прямо.
И тут я сообразила, что у Кати есть привычка слегка склонять голову, а Аня всего лишь пытается скопировать её.
- Не волнуйтесь, Николай, - ответила я. - Ничего у неё не болит.
И я со всей ясностью поняла, что необходимо срочно спасать положение, а то он решит, что Аня сошла с ума. Только весь вопрос был в том, как это сделать, чтобы не выдать наш секрет о способе покорения сердца художника. Пока я размышляла, а Николай вопросительно смотрел на меня, рыбаки стали вытаскивать приготовленные заранее свёртки с бутербродами, а Сергеич осторожно и с усилием вытянул из каких-то недр своего плаща термос.
- Порядок забыл, Ляксандрыч? - осведомился Михалыч. - Что ты окаменел, Петрович?
Повар, или, как назвал его Николай, «стройный повар», опомнился и принялся шарить по обширным карманам.
- Надо натянуть тент, - пояснил Николай и стал быстро и ловко укреплять между ветвями невысокой сосны кусок полиэтилена.
Я видела, что Аня что-то говорит Михаилу, а тот слушает, вежливо улыбаясь, и кивает. По-моему, он был совсем сбит с толку новым образом несостоявшейся актрисы.
- Ах ты! - вырвалось у Петровича, когда он в первый раз уронил на землю один из пакетов.
- Руки дырявые, - прокомментировал Сергеич, вынимая из сумки, спрятанной под плащом, пластиковые стаканчики.
- Да, что-то сегодня у меня всё из рук валится, - согласился тот.
- Мила, Аня, присоединяйтесь, - позвал нас Николай. - Лексеич, держи стакан. Чай у меня будет получше, чем у Сергеича.
- Мечтай, - отозвался тот.
Николай только снисходительно усмехнулся.
- Подержи, Петрович, - попросил он, вручая повару стаканчик Михаила.- Смотри, не обожгись.
- Как же так? - пробормотал Петрович, рассеянно принимая стаканчик.
- Осторожно! - вырвался возглас у Михаила.
Петрович выронил стаканчик и стал трясти обожжённой рукой.
- А ещё повар! - поддел его Сергеич. - Не умеет обращаться с чаем. Ты
С уважением, Андрей.