не поняла я. - Какой-то звук…
- Именно, - подхватила Аня. - А я уже давно к нему прислушиваюсь. Как будто кто-то ходит по коридору. Равномерно так, словно прогуливается. Кажется, это в той стороне, там, где девочки.
Я стала напряжённо слушать, чувствуя, как всю меня охватывает ужас. Кроме негромкого равномерного звука шагов, а иначе я не могла себе это объяснить, раздавалось что-то ещё.
- Словно что-то шипит и царапается, - определила Аня. - Но это не у нас, а у Маринки с Катей.
Я не могла понять, что мне напоминает это шипение и царапанье. Что-то знакомое…
- К нам не приближается, - отметила Аня.
- Да, это у них.
- А что же Чупа помалкивает? - удивилась моя подруга.
И тут я поняла, в чём дело.
- Это Чупа шипит и царапается, - объяснила я. - Даже слышно, как цокают когти о пол. Она, конечно, не шипит, как змея, а громко нюхает щель под дверью.
- А шаги?
- Этого не понимаю, - призналась я.
Мы опять замолчали, пытаясь определить, что происходит у двери в комнату девочек.
- Может, разбудить их? - спросила Аня.
- Они и так не спят, - ответила я. - Слышно, как они тихо переговариваются. Но я к ним не пойду.
Аня подумала о том же, о чём и я: для того, чтобы к ним попасть, надо открыть нашу дверь и выйти в коридор, где ходит ОН, ОНА или ОНО.
- Я тоже к ним не пойду. Пусть они думают, что мы спим. Даже если они нас позовут, не откликайся.
- Не собираюсь.
Лично меня очень подбадривало то, что шаги не приближались к нашей двери, а значит, ЕМУ были нужны не мы. А у Марины и Кати имелась четвероногая защитница. И сразу же мне вспомнился мой страшный сон. Неужели и в жизни Чупа бросилась бы на того, кто ходит сейчас по коридору, и вцепилась ему в горло?
- Слышишь? - взволнованно прошептала Аня.
Теперь Чупа не просто сопела, вынюхивая врага, а откровенно порыкивала, словно ей не терпелось на него накинуться.
- Интересно, сумеем мы сохранить рассудок до истечения сорока дней? - спросила я.
- Не знаю, как рассудок. Жизнь бы сохранить.
- Но как-то всё это странно, - принялась я рассуждать. - Какие-то потусторонние явления… Может, нам всё это только кажется, потому что мы с самого начала были настроены на сверхъестественное?
- И нам всё это кажется, и Марине, и Кате, а заодно и Чупе?
- Что мы, особенные какие-то, что ли? Если такие явления существуют, то они должны проявляться не только у нас. Скажи честно, есть у тебя знакомые, с кем случалось что-то подобное?
Аня подумала.
- Нет.
- И у меня нет.
Но Аня нашла аргумент.
- Но ведь нельзя отрицать, что существуют убийства. А среди твоих знакомых есть те, с кем это произошло? Среди моих нет.
- То есть люди, пережившие собственное убийство? - переспросила я. – Или ты имеешь в виду убийц?
- Нескладно вышло, но ты не придирайся к словам. Ты знала людей, которых убили или которые убили?
- Надо вспомнить… Да, у сотрудницы моей мамы убили сына. А ещё… Только это было очень давно… У подруги опять-таки моей мамы убили брата. Он вышел погулять с маленькой собачкой, нарвался на компанию и был убит. А если вспомнить… На моей прежней работе у буфетчицы убили дочь. Она поссорилась с мужем и поздно вечером поехала на электричке на дачу. Не доехала. Сначала думали, что это сделал кто-то чужой, а потом вышли на мужа.
Аня сначала пожимала плечами, удивляясь такому количеству убийств, а потом задумалась.
- Я тоже сейчас вспомнила два случая. Да, такое не утаишь, потому что труп не спрячешь и не сделаешь вид, что человека не существовало. Но вот скажи, ты будешь рассказывать на работе о том, что здесь происходит?
- Конечно, нет.
- Вот и все так. С кем-то что-то происходит, а они молчат, потому что боятся, что им не поверят и решат, что у них крыша поехала. Мы не знаем, как часто происходят такие явления. К несчастью, мы их наблюдаем сами.
Я признавала правоту её слов, но не могла примириться с тем, что мы сами стали свидетелями проявления потусторонних сил. Рассудок этого не принимал.
- Может, всё-таки это кто-то живой? - спросила я.
Аня промолчала, а мне моё предположение показалось чуть ли не страшнее признания существования призрака. Так мы и промолчали до утра, прислушиваясь, ненадолго задрёмывая и вновь прислушиваясь.
Не то Чупа, сообразив, что никто не откроет ей дверь, перестала рваться в коридор, не то мы, определив источник шипения и царапанья, перестали их замечать, но нас эти звуки уже не интересовали. Мы словно перестали их замечать. Но зато шаги не затихли и с рассветом.
- Всё ходит, - шепнула Аня. - Скоро нам вставать, а он всё ещё там. Мы-то можем ждать, а Марине надо ехать на работу. И, как назло, льёт дождь.
- Да, ходит, - согласилась я, недоумевая.
- Но ведь уже утро. Рассвело. Ему пора укладываться в гроб, в склеп, в нишу… Куда они должны укладываться? Нехорошо это, непорядочно. Может, он не понял, что уже утро? Серо всё, мрачно…
- Да, хиленький рассвет, - согласилась я. - Невыразительный.
Удивительное дело: действительно, в комнате было тускло, серо, в коридоре слышались шаги, но само понятие «утро» внушало бодрость. Наверное, мы так много начитались и насмотрелись про то, что всякая нечисть должна бояться дневного света, что поневоле приободрились и даже пытались шутить.
- Может, ему надо подсказать, что он… того… должен покинуть помещение? - спросила я. - Его время миновало.
- Господин призрак, вам пора, - зафыркала Аня.
- А в советские времена, мы бы выразились так: «Товарищ призрак, не задерживайтесь».
- Или так: «Гражданин призрак, не угодно ли вам удалиться?»
- Девочки, вы проснулись? - раздался за стеной голос Кати.
- Конечно, - откликнулась Аня. - Мы и не спали. Всё слушали и до сих пор слушаем. А ОН ходит.
- Мне пора на работу, - жалобно проговорила Марина. - Почему ОН не уходит? Наверное, он уже не надеется пробраться ко мне ночью и ждёт, когда я сама открою дверь.
- Хоть бы притаился, - с досадой сказала Аня. – А то так нагло, в открытую.
- Он здесь, около нашей двери, - пояснила Марина. - Он всю ночь так и расхаживал перед ней. От вас он… не далеко, конечно, но на расстоянии. Может, вы тихонько приоткроете дверь и посмотрите…
Она прервала сама себя, подумав, должно быть, что взваливает на нас слишком трудное дело. А что было делать мне? Мой любимый герой, конечно, не оставил бы женщин в беде. А я? Я сама женщина и сама нахожусь в беде, но всё же… Но всё же я заставила себя встать и подойти к двери. Аня, затаив дыхание, следила за моими действиями. От страха и напряжения она даже прижала руку к горлу, словно её что-то душило.
Я прислушалась, но ничего нового не услышала, только шаги показались мне равномернее, чем были ночью, и это придало мне сил. Осторожно, очень осторожно я повернула ключ и чуть-чуть приоткрыла дверь, готовая в любую секунду её захлопнуть. Честно говоря, я уже рисовала в воображении, что кто-то извне ухватится за неё, не давая мне её закрыть. Ничего. То есть я не увидела абсолютно ничего, потому что щель была слишком мала и оказалась не с той стороны, с какой было нужно. Радовало хотя бы то, что шаги всё ещё звучали возле двери Марины, не приближаясь к нам. Не то мы, действительно, были ЕМУ неинтересны, не то ОН просто не заметил моих действий.
Я приоткрыла дверь шире и выглянула в коридор. Он был совершенно пуст. Не только человека там не было, но даже легчайшей тени. Я бы подумала, что ОН спохватился, наконец, сообразил, что его время прошло, и исчез, но шаги-то продолжали звучать. «Шаги на дорожке призрака», - вспомнила я Диккенса. Сам призрак там не появлялся, а лишь на одной из дорожек слышался звук шагов.
Я отогнала от себя литературные воспоминания, соображая, что же делать. Ситуация была трагикомическая. В коридоре никого не было, звук шагов слышался, причём, как я сейчас определила, только в одном месте, а я стояла, высунувшись в полуотворенную дверь, страшась выйти.
- Что там? - прошелестела Аня, всячески понижая голос.
- Ничего и никого.
Я этого никогда и никому не скажу, но в тот миг, когда я заставила себя переступить порог и выйти в коридор, я почувствовала, что вправе собой гордиться. Из нас четверых только я это сделала. Но, совершив первый шаг, надо было сделать и все остальные, иначе мой подвиг не имел смысла. Медленно-медленно, чувствуя величайшее напряжение, я вышла из комнаты и остановилась посреди коридора, вглядываясь в источник шума. Будь у меня глаза коршуна, я бы давно перестала бояться, но с моим нынешним зрением я очень нескоро выяснила истину, и то этому поспособствовала чуть колыхнувшаяся форточка. Оказывается, она не была плотно закрыта, и в крошечную щель попадал дождь. Вода стекала на подоконник и с двух сторон капала на пол. Получался звук шагов. Если бы она капала только с одной стороны, то мы бы обратили внимание на чрезмерную равномерность звука, а так получалось, что кто-то ходит по крошечному пятачку возле двери.
- Выходите, не бойтесь, - крикнула я. - Это вода капает. Мы забыли закрыть форточку.
- Пол не повредился? - прежде всего спросила Марина с испугом.
- Нет. Вытрем лужи - и всё.
Аня выскочила из комнаты первая и принялась смеяться. За ней вышли Катя и Марина. Обе были смущены, но улыбались.
- Вот так из обыденных вещей возникают легенды, - сказала я. - А мы чего только не передумали!
Марина опомнилась.
- Если бы всё объяснялось так просто! - критически сказала она. - Пусть шагов мы не слышали, но кто-то всё равно подходил к нашей двери. Чупа ЕГО чуяла. Она принюхивалась, царапала дверь и даже рычала. Ей-то вы верите?
Это было правдой, и мы перестали веселиться.
- Хорошо, хоть выяснилось, что это не шаги, - продолжала Марина уже другим тоном. - А я уж думала прикинуться больной и позвонить в университет, чтобы отпроситься на день. Если бы не позволили пропустить день, то я бы взяла за свой счёт, хотя потеряла бы много денег, да и студенты…
- Девочки, давайте спускаться на первый этаж, - предложила Катя. - Я сейчас подам завтрак, мы все успокоимся и…
- И Марина пойдёт гулять с Чупой, - ласково сказала я. - Пусть испытает все радости ухода за собакой.
Я ждала, что на это ответит наша подруга. Одно дело - вставать раньше времени и выходить на прогулку при хорошей погоде, а совсем другое - в дождь, да ещё такой сильный.
- И пойду. Меня, как и Аню, дождём не испугаешь. Она готова мокнуть ради какой-то полудохлой рыбки, а я спокойно и с удовольствием пройдусь с Чупочкой.
Я поняла, что она решительно настроена пойти гулять, и хотела было на сегодня освободить её от этой обязанности, но передумала. Если она хочет оставить собаку себе, то пусть сейчас, при мне проверит, готова ли она к такой ответственности. Погуляет несколько дней под дождём и тогда убедится, что быть собаководом - не такая уж радость. Хуже будет, если она в этом убедится в моё отсутствие и выставит привыкшую к мысли о доме Чупу за дверь.
Марина ушла с собакой, выбрав большой выпуклый зонт, и, к моему удивлению, вернулась очень довольная.
- Оказывается, не так уж плохо гулять собакой под дождём. Чупочке, конечно, не так удобно, как мне, ведь у неё нет зонта и она всё вымокла…
И словно в подтверждение её слов, Чупа энергично встряхнулась, обдав нас и все ближайшие предметы фонтаном брызг. Марина жалобно посмотрела на обивку дивана.
- Ещё одно неудобство в жизни собаковода, - пояснила я.
- Что же делать? - неожиданно спокойно отозвалась Марина. - С Чупочкой я всё равно не расстанусь.
- Можно будет её вытирать после
С уважением, Андрей.