поступок садовника, но не стала говорить о своих предположениях. Мне было любопытно, к какому выводу придёт моя подруга.
- Интересно, - задумалась она. - Что ему там понадобилось? Раз Катя на кухне не только бренчала посудой, но даже распевала, то он не мог думать, что она наверху. Неужели он хотел что-то стащить? Может, Марина ему за что-то не заплатила, и он решил восстановить справедливость? Я недавно перелистала «Остров сокровищ» и как раз напала на то место, где мать сидит перед сундуком умершего пирата и пытается отсчитать ровно ту сумму, какую он задолжал, а в это время таверну окружают его бывшие приятели.
- Всё может быть, - согласилась я. - В жизни происходят самые невероятные вещи.
- А что ты сама думаешь?
- Не знаю. Ему что-то нужно или в одной из комнат, или на чердаке. Сейчас я убеждена, что это он оставил землю на лестнице перед дверью на чердак. Но вот что ему там нужно, это вопрос.
- Если бы мы были дома, - лукаво проговорила Аня, - то ты смогла бы составить список его возможных действий пунктов этак на… двенадцать, но сейчас тебе придётся сделать это устно. Итак, начинай: пункт первый.
- Может, тебе это и кажется смешным, но мне, действительно, легче рассуждать в письменной форме, составляя списки, - призналась я. - Мне приходит в голову только два, точнее, три пункта. Михал Михалыч или хотел что-то где-то взять, своё или чужое, или что-то проверить, что относится к Марине или Сергею, или починить окно в предвидении дождя.
- Ого! - восхитилась Аня. - Пробираться тайком в чужой дом с риском быть застигнутым и бог знает в чём обвинённым, чтобы починить чужое окно?! Здорово! Честное слово, это самое замечательное объяснение из всех возможных. Извини, Мила, но ты явно ему слишком симпатизируешь. Нет, ему что-то надо в доме или на чердаке, но только не окно.
- А может, это он запер там собаку? - спросила я. - Марина не знает, что за вой оттуда доносится, думает, что это призрак и боится открыть дверь, а Михал Михалыч не может туда попасть и забрать оттуда свою собаку, а признаться не решается.
- Вот и четвёртый пункт отыскался, - заметила Аня. - Глядишь, к вечеру придумаешь и остальные восемь. Не верю я в собаку. То есть, я допускаю, что там воет и бьётся призрак собаки, но в живую собаку я не верю. Скажи, зачем Михал Михалычу запирать туда собаку?
- Может, ему некуда было её деть, пришлось взять сюда, а Сергей терпеть не может собак, Марина, как он думает, - тоже, вот он и решил до времени спрятать её наверху. Чепуха, конечно, я и сама в это не верю. Может, он спрятал собаку, чтобы она ночью вышла и напугала Сергея? Он ведь с ним был в ссоре, а Марина должна была уехать, и он это знал. Марина услышала, что собака воет, испугалась, потому что только что видела растерзанный труп и, уверенная в том, что это её муж, решила, что воет призрак, и поскорее заперла чердак.
Аня задумалась.
- В этом что-то есть, - с сомнением сказала она. - Только не могу я поверить, что Михал Михалыч на такое способен. Если бы пьяница какой-нибудь, или хулиган, или просто недоразвитый, то он мог бы это сделать, но от Михал Михалыча этого трудно ожидать. Он такой положительный, рассудительный, хозяйственный. Может, он, правда, переживает, что дождь будет заливать чердак? Или он хотел что-то подсмотреть или взять?..
Мы могли бы до бесконечности гадать и придумывать различные варианты, но мы были уже на подходе к «Алёнушкиному озеру», поэтому наши мысли поневоле перешли на новый предмет.
- Сегодня я буду мила и приветлива, - сообщила Аня.
Я заранее приготовилась наблюдать очередные нелепости, но была приятно удивлена: Аня, и в самом деле, была «мила и приветлива». Она ещё издали заулыбалась Михаилу, давая понять, что сегодня ничем не озабочена и не опечалена. Тот в ответ просиял.
- Как же приятно видеть вас радостной и весёлой! - сообщил он. - А то иногда вы становитесь настолько грустной, словно у вас какое-то горе.
Аня вздохнула и скромно потупила взор.
- Вы никогда не отдыхаете, Михаил? - спросила она.
- Я же в отпуске. Мне надо его использовать на все сто или, как сейчас принято говорить, на все сто двадцать процентов. Вам, Мила как математику это высказывание, наверное, режет слух?
- Уже не режет. Раньше - да, а теперь это слышишь почти каждый день, так что чувства притупились. Но детям я продолжаю внушать, что исходное число - сто процентов.
- Вот я и использую свой отпуск по-максимуму. Как видите, я существенно продвинулся вперёд.
Да, я не могла не признать, что он не терял времени даром. Вместо цветовых пятен на куске картона уже можно было различить будущее озеро, отдельные деревья, тропинку… Я хотела было уже похвалить художника, но, к счастью, он заговорил опять.
- Я сегодня работал, можно сказать, ударными темпами и уже закончил прорисовку пруда. Правда, тот поваленный в воду ствол берёзы смотрится очень колоритно?
Мне понадобилось напрячь своё внимание и особенно фантазию, чтобы признать правоту его слов.
- Да, впечатляет, - согласилась я.
- Это настолько прекрасно, что у меня нет слов, - подхватила Аня. - Вода прямо как живая.
- А хорошо я подчеркнул дикость, неухоженность этого места?
- Конечно, - закивала я, приноровившись к похвалам.
- Вы – мастер! - благоговейно прошептала Аня.
- Вон там я рясочки подпустил. Она, как видите, и в натуре присутствует…
От нас ничего не требовалось, только кивать, поддакивать и лишь временами более определённо выражать своё восхищение. Я это делала из вежливости и из уважения к трудолюбию художника, а Аня восторгалась вполне искренне. Я знала, что некоторых людей надо ругать для того, чтобы заставить работать, потому что, похвали их - и они сразу успокаиваются на достигнутом и перестают стремиться к цели, а других, меня в том числе, наоборот, надо похвалить, и тогда, окрылённые, они горы готовы своротить, чтобы достичь совершенства. Если же вторую категорию начать даже не ругать, а только слегка критиковать - и всё, начинается неверие в свои силы, упадок настроения и чуть ли не отчаяние. Наверное, и Михаилу требовалась похвала, потому что у него сразу появилось множество новых идей, которые он не преминул нам высказать. Когда мы с ним расстались, я чувствовала, что мы сделали доброе дело.
- Мила, скажи, только честно, тебе нравятся его работы? - спросила Аня, когда мы шли домой.
Я порадовалась за свою подругу, ведь она так восхищалась, что можно было вообразить, что она от рождения не видела ни одной хорошей картины.
- Как тебе сказать. Он очень усердно работает, и мне это нравится, но сами картины… Я ведь не специалист, поэтому мне кажется, что они у него недостаточно выписаны. Я предпочитаю более тщательную проработку деталей.
- Да, Мила, сразу видно, что ты не специалист, - согласилась Аня. - Может, ты хорошо пишешь романы, но в живописи ты абсолютно ничего не понимаешь.
Я спорить не стала, тем более, что я, действительно, не специалист.
Когда мы вернулись, Катя сразу же нам сообщила, что у неё уже замешены и вылеплены сырники, но жарить их она будет только после прихода Марины. Явятся гости или нет - это их дело, а ужинать она подаст вовремя.
- Конечно, - немного удивлённо ответила Аня, не ожидавшая такой атаки.
- И не уверена, что получится так, как я задумала, - не унималась Катя. - Очень опасаюсь, что творог жидковат.
- Да, - согласилась я. - Теперь творог постоянно жидкий. Пользуются тем, что его закладывают в целлофановые мешки. Интересно, что было бы раньше, если бы творог продавался таким, как сейчас?
- То есть? - не поняла Аня.
- Целлофановые пакеты появились не так давно, всего-то лет двадцать назад.
Мои подруги дружно зафыркали.
- Может, двадцать пять, - продолжала я. - А прежде в магазинах все продукты заворачивали в бумагу. Грубую такую, серую. Промокала она достаточно хорошо. Вспомнили?
- Конечно, хоть это и было лет двадцать, а то и двадцать пять назад, но это-то мы помним, - согласилась Катя. - Словно это было вчера.
- Вот я и спрашиваю: что бы делали продавцы, если бы им поставляли такой жидкий творог, как сейчас? Не успели бы они его завернуть в бумагу, как она сейчас же промокла бы и разорвалась.
- Да, мы приносили творог в бумажных пакетах, если он был развесной, а потом перекладывали в стеклянные банки, - вспомнила Аня.
- А мы его перекладывали в эмалированную кастрюльку, - сообщила Аня. - Теперь можно и не перекладывать. Лежит себе в пакете и ничего с ним не делается.
- Мама мне рассказывала, что на развес продавали и томатную пасту, - сказала я. - У нас магазин одно время был прямо в доме, так что жители покупали томатной пасты, сколько им надо, и несли к себе домой на бумажке, даже не заворачивали её. Она была очень густой.
- Зато сейчас покупаешь банку томатной пасты, открываешь её, а она напоминает томатный сок, - подхватила Катя.
- Ворчуньи, хватит вам нагонять негатив, - остановила нас Аня. - Может, мне тоже хотелось бы хоть на недельку очутиться в Советском Союзе, но я ведь молчу.
- Помните, в советское время анекдот был про Вовочку? - спросила я. - Ему рассказывают, что в Советском Союзе самая счастливое детство, что там самая передовая техника, самые лучшие игрушки, самые вкусные продукты… Вовочка заплакал. «Что ты плачешь, Вовочка?» - «Хочу в Советский Союз!» Так вот и я хочу в Советский Союз. Хоть на несколько дней. Душой отдохнуть.
- И шоколад поесть! - воодушевилась Аня. - Лучший в мире был шоколад.
- Да, - согласилась я, - немцы, знакомые моей тёти, когда приезжали в Советский Союз, всегда накупали с собой шоколада. Они так и говорили, что он самый вкусный из всего, что они ели.
Разговор о вкусных натуральных продуктах вызвал большой аппетит, поэтому мы очень обрадовались возвращению Марины.
- Катя, жарь скорее свои сырники, - поторопила Аня. - Время для ужина настало.
- Подождите, ещё рано, - принялась возражать наша кулинарка. - Вдруг придут гости.
- Должны придти гости? - спросила Марина.
- Не должны, но Пётр так часто стал сюда приходить, что я теперь учитываю и его, когда готовлю ужин.
- Учитывай, - усмехнулась Марина. - Но я не думаю, что сегодня он придёт, ведь обычно он предупреждает о своём приходе. Девочки, Николай вам ничего об этом не говорил?
- Нет, - ответила Аня.
- Тогда не будем его ждать. Думаю, что он придёт завтра.
Чупа так и вилась около новой хозяйки, размахивая хвостом и заглядывая ей в лицо.
- А тебе, собачка, я принесла поводок, - сообщила Марина. - Нравится?
Чупа равнодушно обнюхала красивую вещицу, убедилась, что она не может служить обедом, и продолжала вежливо махать хвостом, недоумевая, какое отношение она может иметь к этому предмету или этот предмет - к ней.
- Правда, красивый? - самодовольно спросила Марина.
- Очень, - согласились мы, рассматривая поводок. - И к ошейнику очень подходит.
- А цепочка ещё не готова. Зато я купила мисочки. Вот, посмотрите.
Мы полюбовались и на мисочки.
- А ещё я купила одну вещь, но боюсь её даже показывать, потому что Мила меня будет ругать.
- Понятно, - засмеялась я. - Не удержалась и купила попонку?
- Тебе смешно, а я все выходные только о ней и думала. Я буду надевать её на Чупу в исключительных случаях, а так она будет висеть для вида. Вот, взгляните.
Что сказать? Что красиво, то красиво. Изящная, добротная и явно очень дорогая вещь.
- Здорово! - сказала Катя.
- Да, - проговорила я, - наверное, немало найдётся модниц, которые захотели бы на
С уважением, Андрей.