только в том заключается, что впереди у него ещё и тяжелейшее во всех смыслах лето, когда отдыхать уже будет некогда, как в прошлом году, купаться и загорать, лечиться и восстанавливаться, - наоборот, где его ожидают такие нагрузки космические, что не приведи Господи. Здоровье летом ему понадобится прямо-таки лошадиное. А будет, а есть ли оно у него?...
- Посмотрите и взвесьте как следует, Антонина Николаевна и Сергей Дмитриевич, уважаемые Вы мои, - как можно ласковее и нежнее обратилась она к хозяину и хозяйке, - что на данный конкретный момент получается, какая картина безрадостная у нас с Вами и с ним. Его целый месяц лечат уже, а до конца ведь так и не вылечили пока: щека вон как дёргалась, так и дёргается, нормально учиться, жить не даёт. Это всё нервы проклятые и переутомление, которое уколами не излечишь и душем Шарко. Я это по себе знаю и по своему сынишке, потому и говорю так уверенно…
- А теперь представьте на секундочку только, что станется с ним ещё и после утомительных выпускных экзаменов, которые целый месяц продлятся, и где ему нервы от души потреплют мегеры наши трусливые и хитрожопые, точно вам говорю. Они всю душу из него вытряхнут, поверьте, заставят свои предметы от корки до корки знать - чтобы самих себя защитить, свои задницы от комиссии спрятать. Их шиш-два умаслишь и уговоришь не нагружать, не нервировать его особенно, не придираться. Плевать они на это хотели - на сочувствие и болезнь! Они его по полной крутиться и пыхтеть заставят, билеты назубок знать, чтобы пятёрку у них на экзамене получить. И во что он после этого превратится - страшно даже подумать-вообразить! Половая тряпка, небось, и та будет выглядеть лучше… А ему после этого ещё и вступительные экзамены надо будет ехать сдавать почти сразу же, что на порядок сложнее школьных будут, нервознее и утомительнее во сто крат. Вам обоим, надеюсь, это понятно, объяснять не надо… Скажите, сдаст он их в таком состоянии, как вы думаете? хватит у него на них здоровья и сил, запала душевного? Сильно я в том сомневаюсь… Поберечь его поэтому надо, помочь силёнки сэкономить до срока, не выплёскивать их на всякую мелочь и ерунду...
- Так вот, что я хочу предложить по этому поводу, дорогие родители? За этим, собственно, и пришла, - выждав паузу, продолжила она твёрдо и безапелляционно далее говорить, видя, что Стебловы оба молчат и только хмурятся от услышанного, к чему она клонит, не понимают. - Я предлагаю ему выпускные экзамены не сдавать, не тратить силы: приберечь их лучше на Университет, где они ему ох-как понадобятся. Пусть весь июнь лучше дома сидит и к Москве готовится - здоровее будет.
-…Как это - не сдавать? - первая встрепенулась мать, подумавшая, что ослышалась. - Разве ж так возможно?
- Возможно, - твёрдо уверила её Рогожина. - И в нашей школе подобные прецеденты были: врачи давали освобождение некоторым нашим ученикам в прошлые годы. И Вы, пока ещё лечитесь, пока в поликлинику на процедуры ходите и, как говорите, у Вас там хорошие отношения с невропатологом, - вы договоритесь с ним в ближайшие дни, чтобы он Вадика освободил от экзаменов. Он же знает его, давно лечит, Вадик у него стоит на учёте. Поэтому освобождение не будет липовым: невропатолог Ваш ничем не рискует, ничем. Абсолютно!… А заключения его вполне достаточно, чтобы экзамены не сдавать. И целый месяц Ваш Вадик отдыхать и отсыпаться будет, подумайте, целый месяц! - пока другие будут школьные билеты зубрить и на экзамены с консультациями по жаре и духоте бегать!... А в аттестат мы ему выставим те оценки, какие ему за год учителя по своим предметам в журнале выведут. И с оценками этими он спокойно поедет в Москву, в МГУ поступать. И никто там ничего не узнает… Вот и весь план. Просто, как всё гениальное… Ну, как Вам моё предложение?...
Сказавши всё это и выдохнув облегчённо, Нина Владимировна внимательно посмотрела сначала на отца Стеблова, потом на мать; задержалась на ней глазами подольше, в первую очередь от неё ожидая ответа: договариваться-то предстояло ей…
-…Да-ну, экзамены не сдавать! - болезненно поморщившись, отмахнулась хозяйка дома, которую предложение учительницы поначалу покоробило даже, как мат из уст юной девочки. - Скажите тоже, придумаете ерунду! Все будут сдавать, а он - нет: на койке вместо этого будет валяться как дурачок, бока отлёживать и в носу ковыряться. Да его за это потом на всю школу, на весь наш город ославят: пальцами станут тыкать на улице как в прокажённого и гоготать. Все друзья отвернутся, все товарищи школьные; ходить перестанут, общаться, дружить. Кто с инвалидами и умалишёнными дружит?... Во двор - и то будет выйти стыдно, воздухом подышать: соседи своими ухмылками да издевками заедят-замучают. «Чего это, скажут мне, с ним такое случилось катастрофическое, что он выпускные экзамены решил прогулять, здоровый физически малый? Как дальше-то, спросят, с настроем таким и проблемами со здоровьем он у Вас жить собирается?...»
Но на Рогожину такая отповедь не подействовала ни грамма: она, вероятно, была готова к ней.
- Да Бог с ними со всеми: друзьями, соседями Вашими, - горячо парировала она материнский наскок. - Пусть себе скалятся да издеваются, пусть языками треплют - успехов им, коли им больше делать нечего. Потреплют пару-тройку деньков, яд из души выплеснут - и перестанут, поверьте, других обсуждать и чернить начнут, кого ещё обгадить-обсудить не успели, и кто будет более им интереснее и важней, более для их поганого языка слаще... Так уж подло и гадко человек устроен, поймите, что непременно хочет ближнего своего видеть в дерьме и беде - и радоваться-умиляться от этого. Ну и чего внимание-то на то обращать?! переживать из-за смеха и сплетен?! Тем более, Вам - взрослым и умным людям. Так было всегда - всегда так и будет. И леший с ним, коли так, - с пакостным мироустройством нашим…
- Надо поэтому свою линию твёрдо и беспрекословно гнуть, о собственной пользе и выгоде исключительно думать и печься. Как это, к слову сказать, господа-евреи абсолютно правильно всегда делают, молодцы! И чему у них поучиться стоит - да-да, не хмурьтесь и не отмахивайтесь!... А не под друзей и соседей подстраиваться, и вечно оглядываться на них - как это делаем и поступаем мы, простофили русские… Ему с ними, с соседями-то, я имею в виду, детей не крестить и в разведку не ходить, надеюсь. Аттестат в июне получит на руки - и поминай, как звали. Он своих одноклассников и соседей и не увидит потом. И “славить” и травить его здесь будет некому, поверьте.
- Вы сейчас не об этом думайте, Антонина Николаевна, не об этом, - обмахнув ладонями губы, продолжила Рогожина далее увещевать. - Вы подумайте лучше, сколько Ваш сын здоровья и сил сбережёт, сколько энергии внутренней не растратит. Ему это всё в Москве ох-как сильно понадобится, поймите, голубушка.
-…Да-ну, - в другой раз кисло повторила мать убийственную для гостьи фразу, видевшая пока что одни только минусы для себя, пересуды соседские и личные неприятные хлопоты. - Нехорошо это всё, мне кажется: и некрасиво, и нечестно как-то - против заведённых правил идти, против традиции… Да и неизвестно ещё, как врач к затее с отменой экзаменов отнесётся. Возьмёт, да и пошлёт нас куда подальше, да ещё и жуликами обзовёт. Он нам что, родственник, чтобы такие подарки бесплатно делать?...
32
Но Нина Владимировна женщиной была упорной и волевой: цели поставленной добиваться умела. Особенно, когда цель великой была, как она её для себя понимала, и вложенных в неё хлопот стоила… Призвав на подмогу всё своё красноречие, волю вперемешку со страстью и в собственной правоте убеждённостью подключив, она сумела, всё ж таки, уговорить родителей Вадика, что не сдавать экзамены выпускные будет для их старшего сына благом, помощью всеблагой.
«Сколько он лишних задачек за это время перерешает, подумайте, сколько формул заучит, брошюр и пособий прочтёт! - вместо того, чтобы ненужный немецкий язык бестолково сидеть и зубрить, или биологию с химией той же! - как можно доходчивее и выразительнее живописала она, перед смурными Стебловыми как абитуриент перед экзаменаторами наизнанку всю себя выворачивая. - Зачем отталкивать и упускать такую возможность, скажите? удачу добровольно от себя отпихивать, когда она сама к вам, как Золотая рыбка из сказки Пушкина, прямо в руки плывёт?... Да возобновившаяся болезнь, если хотите знать, - благо для него, подарок свыше! И глупо будет с вашей родительской стороны, преступно даже, поверьте, подобным небесным подарком сейчас не воспользоваться… А врачу и делать-то ничего не надо особенного. Надо просто написать всё как есть - без прикрас, - и уже одного этого будет вполне достаточно… А писать эпикризы - его прямая обязанность. Он и так его вам скоро будет писать - и в карточке у себя, и в выписке»…
33
Мать, подталкиваемая отцом, который был более прагматичным в житейских делах и выгоду быстро понял, - согласилась, в итоге, с доводами Рогожиной. Она плюнула на родных, соседей и сослуживцев, и даже и на школу четвёртую, где ещё предстояло учиться несколько лет её среднему сыну и дочери, и уже утром другого дня оделась и пошла в поликлинику - просить у невропатолога справку об освобождении.
Тот, спасибо ему большое и низкий от всех Стебловых поклон, юлить и кобениться долго не стал, вымогать себе взятку или подарок какой-нибудь, подношение: понял просительницу с полуслова.
«А что?! Правильно решили, молодцы, - сказал только. - Мне и самому стоило бы это Вам предложить: чего-то я не подумал про это. Парню Вашему и вправду сейчас полезнее будет выспаться и отдохнуть. Лишние экзамены ему не на пользу… Комиссию вот только придётся собрать, и Вадику там поприсутствовать, посветиться. Но это всё ерунда, формальности: на той комиссии я всё решаю, моё слово там самое главное и определяющее»…
Через пару недель в поликлинике действительно собралась комиссия (ВТЭК она тогда называлась), куда пригласили и Вадика с матушкой. Посадили его перед всеми на крутящийся стул, с любопытством несколько минут рассматривали.
Но говорить ему почти ничего не пришлось: невропатолог за него сам всё врачам рассказывал. Да так убедительно и так жалостно в то же время, так справедливо, главное, - что даже и обоих Стебловых разжалобил под конец, не говоря уже про посторонних врачей-терапевтов. Вадик чем-то понравился тем врачам: и что в колмогоровском интернате год проучился, и что опять, не смотря ни на что, ехать учиться в Москву собирался.
И комиссия дала добро; тут же и справку выписали, под которой все как один подписались.
«На-а-а, бери, отдыхай, - сказал, улыбаясь, врач, порозовевшему от удачи Вадику заветный листик протягивая. - Хоть так тебе помогу, коли лекарствами помочь не умею… В регистратуре только печать поставь, не забудь: без неё эта справка - бумажка»…
34
Так вот неожиданно, с подачи Рогожиной Нины Владимировны и с помощью лечащего врача - людей заботливых на удивление и сердобольных, очень и очень порядочных; равно как и добрых, умных и чутких, самое главное, к чужим недостаткам, проблемам, трагедиям, к чужой жизни в целом, - и получил себе Вадик Стеблов в середине апреля-месяца освобождение от выпускных экзаменов, которые ему и вправду были совсем не нужны, которые его
