Моя Богиня. Несентиментальный роман. Часть третья

и надеялся, бедолага, что тот будет заходить к нему иногда и рассказывать, как продвигается дело… Но Эдик не заходил. Не появлялся в кочегарке и прохиндей-Фёдор.
Четвёртого апреля, сдав утром смену и потеряв терпение, Максим решил сам в столярку зайти и разыскать там своего благодетеля для разговора. Но когда он туда пришёл, мастерская была закрыта, и на дверях висел тяжёлый амбарный замок…
«Странно! - подумал Кремнёв, расстроенно по сторонам оглядываясь. - Куда они все подевались-то с утра пораньше? Срочный заказ получили что ли?... Наверное, так… Ладно, Бог с ними. В следующий раз зайду, когда сдам смену…»

Но следующего раза не получилось, увы. Потому как когда утром седьмого апреля Максим пришёл на работу к восьми утра, то увидел, что в кочегарке машет лопатой какой-то незнакомый мужик, подбрасывает в котлы уголь. Он представился новым кочегаром, а Максиму велел срочно зайти к начальнику ЖЭКа для беседы: тот, мол, его с нетерпением ждёт… У незадачливого героя нашего всё оборвалось внутри от дурных предчувствий. Но делать было нечего - надо было идти на разговор к руководству и выяснять: что случилось за время его трёхдневного отдыха и отсутствия на работе…

20

С опаской переступал он порог главного жэковского кабинета, мурашки обильно бегали по его спине - и не напрасно, как вскоре выяснилось, недаром. Начальник конторы темнее и страшнее грозовой тучи сидел за столом, угрожающе играл желваками и нервно выпускал дым изо рта от наполовину искуренной сигареты. Он, такой обходительный и вежливый до того, такой с Максимом приветливый и внимательный, вдруг набросился на него как цепная собака, прямо-таки, как только вошедший перед ним на стул сел и повернул голову в его сторону.
- Ты чего творишь-то, Кремнёв?! - по-бабьи заголосил он на весь кабинет, обжигая Максима лютой ненавистью. - За каким х…ром ты тут у нас всем растрепал, что недавно Университет окончил, и что у тебя высшее образование, диплом историка в кармане?! А мне теперь звонят из отделения милиции и делают втык как школьнику, что я нарушаю, мол, советское законодательство, взяв тебя, дипломированного специалиста, на работу. Советуют в приказном порядке уволить тебя побыстрей, а со мной самим обещают вскорости разобраться! Представляешь, в какой блудняк ты меня втянул, разъе…ай! И на х…ра только я с тобою связался, дурень! Хотел доброе дело сделать тебе: понравился ты мне очень! А ты вишь каким треплом оказался! - как баба худая, базарная! Кому ты тут у нас заливал-то про свой Университет, давай вспоминай? Мне самому интересно выяснить, откуда ко мне прилетело!
- Да никому, - тихо ответил Кремнёв, ставший вдруг бледным и осунувшимся как недельный покойник. - Эдику только, столяру вашему. Всё.
- Да ты ох…рел, парень! С ума спятил! Рехнулся! Эдику всё про себя рассказал! - еврею этому хитрожопому! - пуще прежнего взвился и заголосил начальник, смотря на Кремнёва как на свежую кучу дерьма, с такой же точно брезгливостью. - Этого Эдика, афериста прожжённого из Одессы, тебе надо было за версту обходить, за две версты! Как и дружка его закадычного, Фёдора - урку дешёвого и продажного, пакостного и гнилого насквозь, и как нечищеный туалет вонючего! Два самых главных плута у нас, рвача, бездельника и прохвоста, от которых я уже столько лет мечтаю избавиться - да не могу! За ними силы стоят немаленькие, и в погонах, которые их, сволочей, опекают за какие-то там дела. Криминальные, скорее всего, воровские! - а за какие же ещё-то! Других дел там нет. Они это знают - про ментовскую “крышу” свою, - вот и наглеют по-чёрному, твари подлые, борзеют по полной! Распоясались по самое некуда уже последние несколько лет: на всех в ЖЭКе кладут с прибором! И на меня, в том числе! - и меня давно уже презирают и посылают на х…р! Знаешь, скольких в нашей конторе честных и работящих людей они на бабло на моей памяти развели?! - не сосчитать! А теперь вот и за тебя принялись, суки позорные, алчные! Надеюсь, у тебя-то хватило ума им деньги за прописку мнимую не отдавать? Ты-то не клюнул на их дешёвую удочку, выпускник Университета?
Услышав такое, пуще прежнего скукожился Максим, лицом почернел и чуть-чуть затрясся даже, опуская на грудь тяжёлую и чумную голову. Стыдно было ему признаться, что и его уже успели надуть два этих дебильных стервятника.
-…Твою ж гробину мать! - отчаянно всплеснул руками начальник, всё быстро тогда поняв. - Значит, и тебя, м…дака, уже облапошили! Молодцы! До чего же они оба скорые и проворные! - как глисты в жопе! И сколько ж взяли, если не секрет?
- Тысячу рублей, - последовал тихий ответ убитого горем парня.
- Тысячу рублей! Мой полугодовой оклад! Ох…реть можно!!! - громко выругался начальник, тряся головой как медведь после купания. - Дела-а-а!!! Как же ты попался-то на такое, Максим, как?! Ведь грамотный, умный малый! И я забыл тебя предупредить на счёт них, когда тебя брал на работу. Каюсь! Но разве ж всё упомнишь, что и кому сказать; посоветовать: с кем дружить и общаться, а кого на три буквы посылать надобно. И ты не поговорил со мной, не пришёл ко мне, не излил душу. Почему? Что, не доверяешь что ли?
- Да не в этом дело? - сквозь слёзы ответил Кремнёв упавшим и убитым голосом. - Всё как-то быстро у нас произошло, что я даже не успел опомниться. Как в бреду тогда был, или под гипнозом.
- Поня-я-ятно, - сказал начальник, тяжело и протяжно вздохнув, голову обхватив руками. - Умеют они, эти черти безрогие, людей объегоривать и дурачить: искусством гипноза владеют знатно. И помочь я тебе уже ничем не смогу, дружок, - ни с деньгами, ни с работой. Сам тут вешу на нитке: не ровен час - снимут с должности. Так что не обессудь и на помощь мою не рассчитывай: сам во всём виноват. Вот сам теперь и выкручивайся... Могу сказать тебе только одно на прощание - в качестве доброго совета или напутствия. Про деньги потраченные забудь: их ты назад не вернёшь ни за что, этих сук мафиозных не схватишь за жабры - никому из обманутых ещё этого не удавалось на моей памяти. Вот и ты не связывайся - не трать понапрасну время и силы. И как бы горько и обидно не было, - не поднимай скандал и не обращайся в милицию, не надо: пустое это... Не ищи на свою задницу приключений, короче: это может кончится очень плохо для тебя, а то и вовсе трагически… Ну и про ЖЭК наш тоже забудь: на твоё место мы уже другого кочегара позавчера взяли… Так что иди в отдел кадров, парень, и бери назад документы. Ты теперь свободен опять как бабочка полевая: куда хочешь лети и живи как знаешь, как тебя в МГУ учили. Деньги жэковские, заработанные, под расчёт получишь чуть позже: тебе наши бабы скажут, когда. Но там - копейки сущие, слёзы... Всё, можешь идти, я больше тебя не задерживаю: дела! Мне бы теперь свою задницу спрятать от наказания - за то, что тебя, м…дака, к себе на работу взял по доброте душевной. Вот уж воистину прав наш народ, утверждая через пословицу, что “не делай людям добра - не получишь и зла”. Так оно всё и происходит в действительности…

21

Выйдя из кабинета начальника оплёванным и униженным до предела, неутешным и полоумным, чёрный как смерть Кремнёв не в отдел кадров тогда пошёл, где его, наивного недотёпу, бабы-кадровики ждали, а в столярную мастерскую прямо - чтобы встретиться там с Эдиком и объясниться… Но в мастерской он увидел одного лишь Федьку, который что-то вытачивал на верстаке и встретил Максима холодно и неприветливо.
- Привет, Федь, - нервно поздоровался Максим, переступая порог столярки, и не услышал ответа. -…А где сейчас Эдик-то: мне с ним поговорить надо.
- Не надо тебе с ним говорить, и искать его не надо, - сурово ответил Фёдор, отходя от верстака в сторону и открывая ящик соседнего стола с инструментами, доставая оттуда документы Кремнёва, обёрнутые в газету. - Вот тебе твои “корочки”, и давай дёргай отсюда по добру по здорову. И дорогу сюда к нам забудь, фраерок. Понял? - спросил он угрожающим тоном, по-звериному зло взглянув в глаза гостю.
-…А с деньгами моими как? - опешил Максим от такого приёма и от поведения Федьки, главное, добродушного паиньки до того, машинально разворачивая и рассматривая при этом пачку с документами, что оказались на месте все, слава Богу. - Я же вам тысячу рублей отдал за прописку, которую не получил и не получу уже, как я понимаю. Меня ведь уволили с работы, Федь. Почему?
- Правильно сделали, - последовал хриплый и ядовитый ответ. - Таких м…даков, как ты, и надобно увольнять, выкидывать вон из Москвы как котят паршивых. Тут должны жить и работать люди с мозгами, запомни, м…дила! А ты в свой Мухосранск езжай: там только таким лохам и место… Про деньги свои забудь, если хочешь живым и здоровым остаться и папу с мамой не волновать на старости лет. Будешь волну поднимать и насчёт бобла залуп…ться - я тебе почки твои отшибу, и яйца. Будешь потом на аптеку всю жизнь работать, а баб стороной обходить и ссаться везде как кот старый. И при этом себя материть последними словами, что с нами связался, силой решил помериться… А теперь давай, п…здуй отсюда: мне работать надо, а потом заказ идти выполнять. Сегодня у нас заказов выше крыши.
Федька, сказавши это, многозначительно и сурово очень взглянул на застывшего перед ним Кремнёва, как бы подтверждая жестоким и колючим взглядом истинность своих угроз, после чего вернулся к станку и продолжил прерванную работу, всем видом давая понять, что разговор окончен, и что посетителя он не знает отныне и не желает знать. Для него он, как человек, кончился…

22

Настроение разведённого на бабки Кремнёва описывать не станем: оно каждому думающему читателю с душой и сердцем будет понятно и так, без слов. Какое может быть настроение у человека, лишившегося тысячи рублей одним махом и за здорово живёшь. Да ещё и оставшегося без работы… и без малейшей перспективы, главное, в ближайшее время найти её…

«…Поразительно, как они меня всего лишь на одну тысячу-то развели и нагрели, черти драные? - возвращался домой на Хохловку и мысленно всё удивлялся Максим, окончательно уволившись из перовского ЖЭКа ближе к обеду. - Ведь могли бы и всё из меня вытрясти, подчистую, по причине моей природной доверчивости и простодырства, все имеющиеся у меня на сберкнижке средства к своим рукам прибрать. Я бы им и пять тысяч отдал за обещанную прописку, внутренне уже готов был к тому - всё отдать... Да-а-а! Лопухнулись они, чуть-чуть поспешили, суки, не доработали до конца: и на старуху бывает проруха, как говорится. Хорошо хоть, что документы назад вернули, паспорт тот же, военный билет - не выбросили на помойку и не сожгли по злобе. Побоялись, наверное, что о пропаже документов я могу и в милицию заявить - не постесняться скандала, судебного разбирательства и огласки. А им шум и даром не нужен, тем паче - скандал. Вот они и вернули мне документы предусмотрительно: зассали парни… А деньги - это другое дело. Деньги - это уже криминал даже и с моей стороны, за который и мне бы влетело крепко как взяткодателю. Они всё правильно взвесили и рассчитали. Молодцы! Пять с плюсом им за проделанную аферу!… Но только мне-то теперь что делать и куда грести дальше? - вот в чём вопрос. Мне ведь даже и не за деньги обидно - Бог с ними совсем! Деньги - вещь наживная: было б здоровье только. В этом пакостном и паскудном деле мне горько и обидно