Моя Богиня. Несентиментальный роман. Часть третья

закивал головой мужик. - Знакомая история. И когда тебе прописку сделать пообещали?
- Не скоро, - тихо сказал Максим, тяжело и обречённо вздыхая. - За неё ещё пахать и пахать надобно.
-…Да ладно, Макс, - многозначительно ухмыльнулся мужик, засовывая при этом в рот вторую по счёту сигарету. - Не расстраивайся и не грусти, а то не будет расти! Ты, главное, за правильных людей тут держись, а не за алкашей непутёвых. За тех, короче, от кого много пользы поиметь можно. Понял? Я этим правилом с малых лет живу - и не пропал, как видишь, со своими семью классами образования и судимостью… Хочешь, тебе про свою жизнь расскажу, пока делать нечего? - вдруг неожиданно спросил он, как клещ впиваясь глазами в Кремнёва.
- Расскажи, - неуверенно пожал плечами Максим, которому было глубоко плевать, если честно, и на самого мужика, и на жизнь его непутёвую... Но не скажешь же гостю, который по возрасту в отцы годится тебе: «А не пошёл бы ты на х…р отсюда, мужик, со своими дебильными рассказами. Я, мол, тебя не знаю и знать не хочу. У меня и без твоих рассказов голова идёт кругом…»

Но мужик сделал вид, что не заметил кислой физиономии собеседника, не сильно расположенного к знакомству и болтовне, и начал тут же с жаром рассказывать Кремнёву про свою бедовую жизнь, начиная аж с раннего детства. Рассказал, без конца разбавляя речь матерными словами и выражениями, что родился он в деревне под Владимиром в бедной крестьянской семье, семье пьющей к тому же, где с малых лет видел пьянки и драки родителей. Когда ему исполнилось 13 лет, отец его обожрался однажды самогонки на какой-то праздник и от запоя умер, оставив мать одну с четырьмя детьми на руках, из которых Федька был старшим. Его-то матушка и устроила сразу же скотником в колхоз, не дав 7-й класс закончить: чтобы заменял пацан родителя усопшего. Так что с 13-ти лет Федька поневоле стал колхозником, кормил на пару с матушкой всю семью, где помимо них двоих было ещё три малолетних сестрёнки… А к матери после этого повадился сосед ходить, который мало того что деньги семейные пропивал, да ещё и детей поколачивал, когда нажирался пьяным. Федька не выдержал тех побоев однажды, схватил молоток с полки и ударил пьяного соседа по голове - сделал чудом выжившего мужика дурачком, инвалидом первой группы. За это и получил срок по малолетке… Отсидев положенное, на свободу в 17-ть лет вышел, но домой уже не вернулся - начал мотаться по стране. Где только, по его рассказу, он ни был с тех пор и кем ни работал. Даже золото мыл в Якутии несколько лет, откуда с приятелем и решил переехать в Москву, чтобы устроиться по лимиту и приобщиться к красивой столичной жизни.
- Брать меня не хотели вначале на законных основаниях из-за моей судимости, - подвёл черту под рассказом Фёдор. - Держали временно в ЖЭКе, по договору, из-за нехватки кадров. В этой вот кочегарке я отбарабанил аж 10 лет за гроши, а жил в общаге жэковской всё это время - как бомж, нелегально то есть, питался там чем придётся. До сих пор не женился поэтому: какая жена, и какая семья, коли мне самому голову приклонить было негде?!…
- А потом к нам парень сюда пришёл работать пять лет назад: Эдиком его кличут. Золотой малый, скажу тебе, Макс, как и ты институт закончил, в которого я влюбился сразу же и от которого потом не отходил ни на шаг. Он-то мне и помог и на работу на постоянной основе устроиться, и прописку в Москве получить, комнату. Он же меня к себе и в помощники взял: мы вместе с ним теперь работаем столярами. Работа не пыльная, я тебе скажу, не то что здесь, в кочегарке.
- А как этот Эдик так лихо всё провернуть умудрился с твоим трудоустройством и пропиской, не понял? - поинтересовался Максим. - Он что, блатной что ли?
- Ещё какой! - подтвердил Фёдор, восторженно глаза тараща. - Его сестра: родная или двоюродная - не помню точно, - так вот его сестра замужем за начальником местного отделения милиции. Представляешь! Через него-то Эдька всё и провернул, за что я ему теперь по гроб жизни благодарен. Душу за него отдам, голову положу на плаху! Точно!... Вот за каких людей тебе держаться надо, Макс. От них много пользы поиметь можно… А хочешь, - вдруг неожиданно спросил он, в упор и пристально посмотрев в глаза Кремнёву, гипнотизируя его будто, - я поговорю с ним на счёт тебя? Скажу, что хорошего парня к нам взяли с университетским образованием, что помочь тебе надо из кочегаров выбраться побыстрей, где ты зачахнешь. Поговорю, а уж он сам потом решит - помогать тебе или нет. Заставить я его не могу: сам понимаешь. Тут главное что? Чтобы ты ему лично понравился. Так ведь! А уж там как фишка ляжет… Ну что, Макс, говорить мне с Эдиком по поводу тебя, или нет? Ты как-то странно молчишь и супишься, будто не веришь мне, или сомневаешься. Или вообще не хочешь в Москве на постоянной основе жить.
- Да почему - не верю! Верю, - ответил Кремнёв, брови хмуря, ещё до конца и не осознав толком, что ему предлагают и куда втягивают. - Поговори, конечно. Отчего не поговорить... Только что-то сомнительно очень, чтобы он мне помогать кинулся. С чего?
- С того, что Эдик - хороший парень: я ж толкую тебе, - стоял на своём не на шутку разошедшийся Фёдор. - И ты, Макс, мужик ничего. Я же вижу это. А хорошие, умные люди должны помогать друг другу. Так ведь?! А то нормальных мужиков скоро вообще вокруг не останется - одно дерьмо размножится и расплодится, и захватит власть. И что потом делать будем, как жить? А так мы тебе поможем, а ты когда-нибудь поможешь нам. Вот и будет славненько!… Короче, Макс, моё дело познакомить вас - вот и всё! А уж там как у вас меж собою сложится - не знаю и гадать не хочу. Моё дело - телячье… Ну что? - по рукам?
- По рукам, - ответил обескураженный беседой Кремнёв, нерешительно пожимая протянутую ему мозолистую Федькину руку…

16

После этого мужик ушёл, довольный знакомством и разговором, а угарный Максим ещё долго не мог отойти от беседы и от того, что во время неё узнал и услышал. Даже на улицу вышел из душной и жаркой котельной, чтобы гудевшую голову остудить и собраться с мыслями, которые от жары плавились и растекались.
Странное ощущение владело весь вечер им, будто он в шикарное казино первый раз спустился, где понимаешь прекрасно, если не полный дурак, что тебя до трусов оберут тамошние аферисты - но ИЛЛЮЗИЮ, тем не менее, питаешь, когда за игорный стол садишься, миллион одним махом выиграть и богатым человеком стать, не трудясь. На этой иллюзии и самообмане все преступления мiра и зиждутся.
Вот и со столяром Фёдором точно так же было, свалившимся как снег на голову. Неокрепший разум подсказывал Кремнёву, что Федька - лузер и чмо, мужик мутный, хитрый, лукавый, жизнью битый по самое некуда, бывший уголовник к тому же. Таким веры нет, и не может быть. Мало того, с такими типами, когда рядом стоишь, карманы надо беречь и крепко руками держать, чтобы они их не обшарили и не обчистили ненароком. И от таких прохиндеев, разумеется, надо держаться подальше… Подобные правильные прогнозы нашёптывал Кремнёву разум.
Но сердце говорило обратное, или полярное, подсвечивало дело с другой стороны - оптимистично-радужной. Говорило, что Федька-то сам по себе ему и не нужен будет; что он лишь посредник, связной: сиречь лишь обеспечит связь с парнем по имени Эдик и отойдёт в сторону. А уж дальше всё Эдик будет решать: с ним надо теснее знакомиться и к нему присматриваться внимательнее. А если и вправду он захочет с пропиской помочь - не без-платно, за денежки, разумеется. Разве ж это плохо - прописку себе в ближайшее время получить, а не ждать её в кочегарке годами. И ещё неизвестно - дождёшься ли!... А тут получить прописку и комнату поскорей - и сразу к Танечке на свидание. Не дряхлым, беззубым и сгорбленным стариком, а красным и добрым молодцем! Это ж такое счастье будет, такой праздник души и сердца! - БОГНЮ свою опять повидать и насладиться, как прежде, ею! Он так без неё, голубушки, стосковался-измучился за год разлуки, так душой зачерствел. И ведь ради неё по сути он всю эту кашу и заварил с ЖЭКом и кочегаркой… А тут получит он прописку желанную и долгожданную, дай Бог! - и пошлёт эту контору сраную ко всем чертям: что-нибудь получше и посерьёзнее себе отыщет. Но для этого почва под ноги нужна, как ни планируй и ни крути, всё та же грёбаная прописка. Ведь сделал же её этот гипотетический и пресловутый Эдик раздолбаю-Федьке - бывшему уголовнику: зачем столяру врать, спектакль передо мной разыгрывать?! А почему он мне не может помочь, выпускнику Московского Университета! Тем паче, и деньги у меня личные есть: ни к кому обращаться не надо, просить и кланяться...

- Ладно, - ближе к полуночи подытожил споры разума с сердцем угоревший от дум Максим, стараясь переключить на что-то другое уставшую голову. - Всё это были только слова, и обольщаться не надо. Ещё не решено ничего, и неизвестно - решится ли. Может, так всё словами и останется. Чего пока думать и горевать, когда ничего ещё не случилось. Вот придёт если Эдик в ближайшее время и что-то предложит реальное - тогда и будем думать и переживать. А пока - рано. Сдаётся мне, что он вообще не придёт: на кой ляд я ему сдался…

17

Но Эдик пришёл - долго ждать себя не заставил. В четвёртую по счёту смену, в 19 часов по времени, когда все работники ЖЭКа разошлись по домам, в кочегарку к Кремнёву нагрянули два мужика, одним из которых был уже знакомый Максиму Фёдор. Вторым посетителем был низкорослый, шустрый и деловой паренёк, кучерявый и смуглый, какими бывают только южане, с чёрными как смоль волосами. На вид ему было лет 25-ть, настолько молодо и свежо он выглядел. Хотя в действительности ему было за 30-ть. Опрятно, дорого и со вкусом одетый, идеально подстриженный и причёсанный, побритый до синевы, - он произвёл на Кремнёва приятное впечатление - в отличие от чумазого Фёдора, спутника-дружбана своего, неприкаянного уголовника. Федька ведь был по рождению и по сей день оставался деревней глухой, несмотря на столичное 15-летнеее житьё-бытьё и прописку, лапотником стопроцентным, или же валенком. А этот парень - нет, этот был городской, не понаслышке знакомый с образованием и культурой.
- Привет! - первым поздоровался он, вплотную подойдя к Кремнёву и протянув тому руку для пожатия. - Это тебя Максим зовут, да?
- Меня, - подтвердил Кремнёв.
- Поня-я-ятно, - добродушно хмыкнул носом парень, окидывая нового кочегара с головы и до пят цепким, внимательным взглядом. - Мне Федька про тебя коротко уже рассказал, что тебе жильё и прописка требуются. Ну-у-у, я подумал-подумал - и решил помочь. Но для этого сначала решил прийти, познакомиться лично - чтобы из первых уст всё узнать и услышать. Ну что, давай знакомиться: меня Эдик зовут, а тебя - Максим. Так? - так! Привет ещё раз, дружище! - добродушно улыбнулся парень, протягивая и вторично крепко пожимая Кремнёву руку…

Когда процедура знакомства была проделана таким образом, Эдик предложил Максиму сесть в кресла и поговорить ещё раз про то, что конкретно Максиму нужно и в какой именно срок, пока Федька будет за котлами смотреть по старой памяти. И вообще, Эдику хотелось, чтобы Максим рассказал поподробнее про себя: кто он, откуда родом, - а Эдик уже будет докладывать это дальше - кому это знать следует… В его предложении не было ничего необычного и криминального, поэтому