Идеал недостижим

затуманенным взглядом и ухмылялась. Наконец, выдохнула:

– Я согласна!.. Милый мой…

В это день Варя напилась до бесчувствия.

4

А рано утром Игоря разбудил звонок в дверь. У него заколотилось сердце. Он понял, что это звонит отец. Московский поезд прибывал в это время. Он вскочил, быстро оделся. Посмотрел на две бутылки из-под водки. Недопитая стояла на журнальном столике, пустая валялась на полу. Хотел их спрятать, но почувствовал в этом намерении что-то унизительное. Разбудил Варю, помог ей одеться. Открыл дверь. Увидел радостно улыбающегося отца.

– Как долго ты не открывал. Так крепко спал?

Лунин занес чемодан. Крепко обнял Игоря. И вдруг весь напрягся. Помрачнел. Он заметил Варю.

– Здрасьте… – промямлила та и нетвердыми шагами, наклонив голову, приводя в порядок одежду, вышла из квартиры.

– Я провожу… – сдавленным голосом сказал Игорь и вышел вслед за ней.

Они медленно шли по безлюдной улице. Варя время от времени повисала на его руке. Она не совсем еще отрезвела.

– Ужас… – пролепетала Варя, – Представляю, как я сейчас выгляжу… Неумытая, непричесанная… С бодуна…

– Ты всегда красивая!

– Особенно сейчас… Классное, короче, знакомство с будущим свекром… получилось… Не понравилась я твоему бате, Игорек…

Он принялся ее разубеждать. Хотя и у него было такое чувство.

– Он просто с такой ситуацией никогда не сталкивался. Это ему не понравилось, а не ты.

Он довел ее до калитки.

– Сегодня отосплюсь, оклемаюсь... А завтра я приду…– сказала Варя на прощанье.

Первый раз Игорю не хотелось идти домой.

Лунин был мрачен, напряжен. Он ничего не спросил про Варю. Он спросил о другом.

– Приезжала Нина Даниловна?

– Да. – Игорь поставил бутылки в мусорное ведро. – Сдал экзамен?

– Да, сдал. И что ты ей сказал?

– Сказал, что ты ненадолго уехал. Она стала расспрашивать. Пришлось сказать, что ты уехал в Москву сдавать минимум.

– Как? – вскричал Лунин. – Я ведь тебя просил не говорить!

– Я не умею обманывать.

Игорь сказал неправду. Если не считать раннего детства, Игорь  в самом деле никогда не обманывал. Но в армии ему пришлось несколько раз солгать. Не ради себя – ради общих интересов. Он чувствовал тогда, что по-другому было нельзя.

Лунин опустил голову.

– А ты, оказывается, предатель.

Игорь не ответил.

Он решил пока не сообщать, что хочет жениться на Варе. Момент был неподходящий. У отца, конечно, сложилось о ней неблагоприятное мнение. Требовалось какое-то время. Он должен был лучше узнать Варю. А в том, что она ему рано или поздно понравиться, Игорь не сомневался.

Не прошло и часа, как Лунин снова засобирался в дорогу – в Быстровку.

– Ты говорил, что на чикинду хочешь поехать, – сказал он на прощанье. –  Ну что ж, поезжай. Если не собираешься в институт поступать, поезжай.

Через два часа Лунин шел торопливыми шагами, с чемоданом в руке, к дому Нины. Он  соскучился. И по Нине, и по детям. В чемодане были подарки. Для Люды – огромная кукла. Для Нади – нарядное платье. Для Андрея – набор инструментов для резьбы по дереву. Последнее время он увлекся изготовлением поделок из дерева. Для Данилы Никаноровича – массивная пепельница из цветного стекла. Нине Лунин привез импортные туфли. Он предвкушал, как все обрадуются подаркам.

Проходя мимо невысокого частного дома, он непроизвольно замедлил шаг, весь напрягся. Скосил глаза на стоявшую во дворе времянку, прислушивался к каждому звуку. В этой времянке жил Виктор. Вдруг Лунин словно врос в землю.

Из времянки донесся смех. Смех Нины! Потом послышался веселый голос учителя рисования. У Лунина бешено заколотилось сердце. Открылась дверь. Он шагнул за старое толстое дерево, стоявшее возле редкого дощатого забора. Из времянки вышли Нина с рулоном в руке и Виктор. Они тепло попрощались. Нина, оживленная, веселая, быстро и энергично зашагала по улице. Виктор долго глядел ей вслед. Наконец, скрылся во времянке.

Лунин хотел вернуться во Фрунзе. И больше здесь никогда не появляться. Для него все было ясно. Но он почему-то продолжил свой путь. «Надо раздать подарки, – говорил он себе. – Дети-то ни в чем не виноваты». На самом деле его толкало вперед непреодолимое желание высказать все Нине.

Было воскресенье. Все, кроме Андрея, оказались дома. Встретили его с радостью. Нина, как всегда, крепко его обняла. Люда пришла в восторг от куклы и горячо его расцеловала. Настя тут же примерила платье. Оно было словно сшито по ней. Девочка  счастливо улыбнулась.

Нина надела туфли. Любовалась ими.

– Впору! Красота какая! Спасибо! – Нина перевела взгляд на Лунина. –  Да что с тобой? Все нормально? Ты какой-то деревянный.

– Я видел, как ты сейчас из времянки Виктора вышла.

– Ну и что? Я плакат забрала. Я его попросила плакат  нарисовать  для    концерта.
– Все школьные концерты организовывала Нина. Она вела их, пела, танцевала.

Она взяла со стола рулон и развернула его. Плакат был нарисован с выдумкой, но довольно аляповато.

– Почему он его в школу сам не принес?

– Плакат надо завтра рано утром повесить, до первой смены. А у Вити часы позже. Зачем же ему так рано приходить? Плакат-то мне нужен. Хлеб за брюхом не ходит… А ты что, за мной шпионил?

– Вы общались, как близкие люди.

– А мы и есть близкие люди. Коллеги по работе. Я со всеми так общаюсь, кто мне зла не сделал.

– Не верю я тебе! – вскричал Лунин. – Ты счастливая от него вышла! – Он пошел на кухню, как бы не желая даже видеть Нину.

– Вадя, ничего не было. Клянусь! – проговорила она ему вослед.

Лунин продолжал кричать на кухне. Ругательств он не употреблял, но жестокие обвинения сыпались одно за другим.

Нина сидела за столом в зале, подперев голову. По щекам текли слезы. Настя и Люда смотрели на нее с жалостью. Сокрушенно кряхтел в своей комнате Данила Никанорович.
Появился Андрей. Пьяный. Последнее время Андрей часто приходил домой в таком виде. Иногда и поздно ночью. Тогда Нина волновалась, не спала, ждала его. Случалось, он являлся с разбитым лицом, в окровавленной одежде. На причитания матери с усмешкой отвечал: «А пусть не лезут». Выпив, вел себя довольно бесцеремонно. Дерзил матери, грубо разговаривал с сестрами.

Лунин пытался перевоспитать Андрея. Считал это своим долгом. Перевоспитывал методом убеждения, мягко, тактично. Но тот воспитания не поддавался. Лунин со стыдом чувствовал свою несостоятельность и как педагога, и как отчима. «Время упущено. Личность ребенка формируется до пяти лет», – оправдывался он перед Ниной.

Андрей остановился в коридоре. Посмотрел в зал, на мать. Повернулся лицом к кухне.  Угрюмо произнес:

– Не надо мою маму хаять!

Лунин осекся. Вмешательства другого человека охлаждало его гнев.

Воспользовавшись паузой и почувствовав поддержку, Нина крикнула Лунину:

– Настену с Людкой хоть бы постеснялся! Как не стыдно!

Услышав, что его же хотят сделать виноватым, Лунин ощутил новый прилив гнева. Он снова закричал.

– Хорош выступать, говорю! – возвысил голос Андрей.

Лунин не умолкал. Андрей вошел в кухню и ударил его кулаком в лицо. Лунин качнулся, изумленно вскинул брови. И тоже ударил. Завязалась драка. Они молча обменивались увесистыми ударами. Опрокинули пластмассовую коробку с картошкой. Клубни рассыпались по полу. Лунин и Андрей то и дело наступали на них. Девочки стали у порога кухни, с испугом и жадным любопытством наблюдая за происходящим. Подошла Нина. Несколько секунд молча смотрела. Наконец, воскликнула:

– Да вы мне так всю картошку перетопчите! Прекратите!

Они продолжали драться. Только когда она встала между ними, потасовка закончилась.

Лунин тут же уехал.

Игорь удивился. Никогда отец не возвращался из Быстровки так быстро. Он явно был расстроен. Лунин крупными шагами заходил по комнате. И как обычно, все без утайки рассказал.

Обстановка дома угнетала Игоря. Он сходил в магазин, купил сладостей к завтрашнему Вариному визиту. Вечером пошел в шахматный клуб. Играл там до закрытия.

В понедельник утром приехала Нина Даниловна. Привезла фруктов и овощей. Лунин был напряжен,  сдержан.

Чтобы не мешать им объясняться, Игорь взял книгу и ушел на балкон. С трудом нашел свободное место, сел и попробовал читать. И тут же захлопнул книгу. «Я так быстро ушел. А если она решит, что я ушел, чтобы выразить ей свое осуждение?» – со страхом подумал он. Хотел вернуться. Но передумал. Он невольно прислушивался.

– Я тебя после этого вашего мордобоя еще больше полюбила!.. – доносилось из комнаты. – Вадя, что же ты со мной делаешь! Я перед тобой чиста!

Лунин что-то ответил. Тон его был совсем не враждебным. Игорь с удовлетворением отметил, что разговор протекает мирно. Ему хотелось, чтобы они помирились. Он верил, что Нина Даниловна говорит правду.

И вдруг Лунин стал кричать, обвинять. Все душа Игоря запротестовала. Он всегда считал, что крик – это уже оскорбление. Особенно его возмущало, когда мужчина кричал на женщину. Лунин воспитал в нем рыцарское отношение к женщине. Он вскочил, влетел, с книгой в руке,  в комнату.

– Не надо кричать! – крикнул Игорь, глядя на отца горящими глазами.

Лунин обмяк, у него отвисла челюсть. С изумлением, растерянностью, даже с какой-то беспомощностью смотрел он на сына.

– Спасибо, Игорек! – сказала Нина Даниловна. Боль была в ее голосе. Она ушла.

Наступило молчание. Игорю было невыносимо тяжело. Он возвратился на балкон.

Варя в этот день не пришла!

Рано утром он побежал к ней. Постучал в дверь. Никто не открывал. По его подсчетам, Варя на работу уходила позже. Он продолжал стучать. Наконец, за дверью послышались шаги и витиеватый мат. Открыла полуодетая заспанная мачеха. От нее несло перегаром.

– Ты совесть-то имей! – накинулась она на него. – Ни свет, ни заря людей будишь.

– Извините. Доброе утро! А где Варя? Мне надо ее увидеть.

Покоренная, видимо, его вежливостью, она немного смягчила тон.

– А я знаю? Не ночевала она дома, шалава. Это у нее бывает.

Игорь стремительными шагами направился домой. Он был в смятении.

Не обращая внимания на отца, Игорь метался по комнате. Лунин поглядывал на него с сочувствием.

Он приходил еще несколько раз. Варя дома не появлялась. Поздно вечером Игорь снова собрался к Варе.

– Куда ты в такое время уходишь? – забеспокоился отец. – У нас район нехороший. Весной на Кулатова женщину ночью убили.

– Я через десять минут вернусь.

Вари не было. Когда Игорь возвратился, Лунин облегченно вздохнул.

И на другой день Игорь ходил узнавать о Варе. Она по-прежнему не появлялась. И лишь вечером ее отец пробурчал:

– Слиняла Варька. Полчаса назад. Насовсем слиняла. Хахаль ее на машине приезжал. Увез со всеми вещами…

– Не хахаль, а жених, – поправила мачеха. – Ничего мужик. Представительный. Обходительный. На свадьбу пригласил. Свадьба у них скоро. Начальник ее, во как!.. Слушай, не в службу, а в дружбу… Купи бутылку, а?

Радость, что Варя жива и здорова, не могла заглушить острую душевную боль.

– Хорошо, сейчас. А где он живет? Не знаете?

– Откуда? Первый раз его видели.

Игорь сходил в магазин, принес водку. Он действовал, как автомат. Они предложили ему выпить.

– Спасибо, не могу. Тороплюсь… Варя говорила, что в СМУ работает. А в каком?

Они сказали. Объяснили, как дойти.

Утром он помчался в