Идеал недостижим

глазами было очень миловидным. В такую девушку и он мог бы влюбиться.

– Да может, она тоже другого нашла, – заметил Илья Яцуценко, еще один старослужащий из их отделения. – Он любил подтрунивать над простодушным киргизом.

Лицо Сатыбалды омрачилось.

– Наши девушки все два года ждут!.. – произнес он с обидой. – Сельские. За городских не скажу…  Она в каждом письме спрашивает, когда приеду. Летом свадьба  будет.

– Да успокойся, – усмехнулся Яцуценко. – Ждет она тебя, ждет.

Сатыбалды вдруг положил руку Игорю на плечо.

– Слушай! Приезжай на свадьбу! Приедешь?

Игорь замялся. Встречи с неизвестными людьми всегда пугали его.

– Постараюсь. За приглашение спасибо.

– Не надо стараться. Просто приезжай и все! Знаешь, какие у нас места красивые! – Сатыбалды жил в аиле на южном берегу Иссык Куля. – Живи, пока не накупаешься.

Они обменялись адресами. Договорились не терять связь.

Игорь решил погладить парадную форму.

– Молодого заставь, – посоветовал ему Яцуценко, – Хоть эти последние дни стариком побудь.

– Да уж, – поддержал его Сатыбалды.

– Нет, я сам.

– Уважаю! – с чувством произнес вдруг Васюточкин. Он сидел с отрешенным видом на табуретке возле своей койки. Вчера старики из других отделений его избили.

Игорь пошел в каптерку, взял там парадную форму, отутюжил ее в специально отведенной для этого комнатке.

Вернувшись, он почувствовал: что-то изменилось. Сатыбалды выглядел растерянным. Раза два бросил на Игоря испытывающий взгляд.

– К дембелю-то готов? – поинтересовался Яцуценко у Сатыбалды. Завистливые нотки послышались в его голосе.

Старики готовились к демобилизации заранее, за несколько месяцев. Относились к этому делу со всей серьезностью, любовно. Заводили так называемый дембельский альбом. Всеми правдами и неправдами доставали различные значки. Украшали по возможности парадную форму, погоны. Лишь Игорь, к всеобщему недоумению, ничего этого не делал. Он находил в этой подготовке что-то комичное.

– Бахрому к погонам осталось пришить, – ответил Сатыбалды.

Он огляделся. Остановил взгляд на Васюточкине.

– Слушай, пришей к погонам бахрому. Только ровно, смотри. Сейчас я китель принесу. – Он направился было в каптерку.

– Сам пришьешь! – буркнул Васюточкин.

Сатыбалды помрачнел. Несмотря на свой добродушный характер, стариком Сатыбалды был довольно строгим. Считал справедливым, чтобы молодые солдаты относились к нему так же, как он в свое время относился к старикам.

– Пришей. По-хорошему говорю.

– Отстань уже! Сказал – не буду.

Сатыбалды быстро подошел и слегка ударил Васюточкина по щеке. Прежде Игорь за ним рукоприкладства не замечал. Из глаз Васюточкина неожиданно закапали слезы. Яцуценко присвистнул.

– Меня как старики гоняли… – проворчал Сатыбалды. – Я же права не качал. – Он словно оправдывался.

– Не хнычь, молодой, – заговорил Яцуценко, – Все в армии по хрюкалу получали. Да и тебе не привыкать. – Он вздохнул. Помолчал. И вдруг  указал  пальцем  на  Игоря.
– Вот единственный человек, которого за два года никто не ударил!

«Попробовали бы ударить!» – подумал Игорь.

Все же ему было в чем себя упрекнуть. Три раза старики и один раз командир полка грубо накричали на него, и он их не осадил. Сразу не получилось. Потом не представлялась возможность. А потом вроде и поздно уже было. Эти случаи остались в душе незаживающими ранами.

Недоволен Игорь был и своим поведением в последние полгода. Раньше он думал, что, став стариком, будет всеми силами искоренять дедовщину. Но он ее не искоренял. Разве что личным примером. Он даже ни разу  не заступился за Васюточкина. Хотя в душе всегда был на его стороне.

Васюточкин ушел, опустив голову. Вскоре ушел и Яцуценко.

Сатыбалды повернулся к Игорю и, отводя глаза, заговорил тихо и смущенно:

– Илья сейчас сказал… Говорит, от кого-то услышал, что ты у комвзвода шестеркой был. Поэтому, мол, первым домой едешь. Поэтому в санаторий хотели послать…

В ноябре Игорь неожиданно получил путевку в санаторий МВД в Алма-Ате. Это был редкий случай, чтобы солдату срочной службы, тем более рядовому, дали такую путевку. Он гадал тогда, кто мог этому поспособствовать. Командир роты? Громадный, громогласный, неизменно хмурый, он был добр по своей натуре. Солдаты его уважали. Взводный? Игорь писал для него лекции, которые тот потом читал взводу на политзанятиях. Начальник хозяйственной части полка майор Попушев? Заядлый шахматист, он иногда звонил командиру роты и просил отпустить Игоря поиграть в шахматы. Человеком он был добродушным, каким-то домашним, на военного совсем не походил. Попушев напоминал Игорю капитана Тушина из «Войны и мира». Сослуживцы были удивлены, узнав о путевке. Еще больше они удивились, когда Игорь от нее отказался. Совестно ему было перед ними ехать в санаторий.

Игорь стиснул зубы. Возмущенно прошелся взад и вперед.

– Завидуют! Вот и все, – добавил Сатыбалды, желая, видимо, подчеркнуть, что он в это не верит.

Игорь ничего не сказал.

Скорее всего, они с Сатыбалды заступали на дежурство в туббольнице последний раз. Игорю достался КПП. Время тянулось бесконечно. «Потому что скоро домой», – догадался он. Перед глазами стояло мрачное, напряженное лицо Васюточкина.  Не нравилось Игорю его состояние. «А вдруг он в самом деле надумает с собой покончить?» Наконец, его сменили. Он прилег на нары. Через четыре часа во дворе затопали. Это пришла с вышек первая смена, в том числе Сатыбалды и Васюточкин.

– Разряжай! – скомандовал начальник караула. – А тебе – особое приглашение? – поторопил он кого-то. И внезапно истошно закричал: – Отставить!

Игорь вскочил, распахнул дверь.

Васюточкин стоял в некотором отдалении от остальных, наведя автомат на Сатыбалды и странно улыбаясь. На лице Сатыбалды не было страха, только недоумение. Он словно не верил, что тот всерьез собирается его убить.

Раздалась длинная очередь. Сатыбалды рухнул на землю. Васюточкин отшвырнул автомат и патетически воскликнул:

– А теперь можете меня бить!

РАЗЛАД

1

Лунин крепко обнял сына при встрече. Оба были рады.

В квартире царили чистота и порядок. Потолок и стены были недавно побелены. На стене висела фотография Игоря и портрет Хемингуэя.

Все одаренные люди вызывали у Лунина уважение. Время от времени он открывал для себя какого-нибудь талантливого, неординарного человека, и тот  надолго завладевал его мыслями. Игорь помнил, как отец восхищался Ван Гогом, Зинаидой Серебряковой,  Альбертом Швейцером, Фиделем Кастро.

– Удивительный человек! – увлеченно заговорил Лунин, проследив за взглядом сына. – И писатель замечательный! Если не читал «Старик и море», обязательно прочти… Застрелил он себя. Сколько талантливых людей покончили с собой! Не смогли приспособиться к грубой реальности. Ведь такие люди тонко организованы, ранимы.

Свою фотографию Игорь, несмотря на протесты отца, со стены снял.

– Игорек, тебе предстоит важное дело сделать. Фильмы надо смонтировать. Про чикинду и мумие. В технических вопросах ты лучше меня разбираешься. Наснимали мы с тобой много. Все, что для этого нужно, я давно купил. Ждал только твоего приезда.

– Сделаю как-нибудь.

– А я собираюсь кандидатскую диссертацию писать. О мумие. Но не о его лечебных свойствах – для этого у меня медицинского образования нет. Диссертация будет называться «Способы залегания и добычи природного бальзама мумие». Уже сдаю кандидатский минимум. В октябре был в Москве, сдал философию. Все организационные вопросы Наташа Соколова решила. Мы с ней вместе учились. Считалась первой красавицей в институте. Была в меня влюблена. Сейчас живет в Москве. Замужем за генералом. Преподает в университете… Да, кстати! Ты направление  в институт взял?

– Нет.

Лунин помрачнел.

– Но почему же, Игорь? Я ведь в письмах писал: «Обязательно возьми направление!» С направлением из армии экзамены без конкурса сдают.

– Я поступать в институт не хочу.

– Как не хочешь? Что же ты намерен делать?

– Работать.

– Да не торопись ты работать. Успеешь еще эту лямку потянуть. Учись! Высшее образование всегда в жизни пригодится. Это ведь самое лучшее время – студенческие годы!  Ну хочешь, я съезжу в вашу часть, возьму направление?

– Нет, не надо.

Они помолчали. Лунин посмотрел на часы.

– Я с очень хорошим человеком познакомился. С Ниной Даниловной. Это она к твоему приезду побелила… Она хотела сегодня приехать. – Лунин заметил, что Игорь напрягся. – Она добрая, простая. С ней ты сразу непринужденно себя почувствуешь.

Но напряжение не оставляло Игоря. Всякое новое знакомство представлялось ему событием огромной важности. Как Андрей Болконский, он был готов видеть в новом знакомом идеал человека. И боялся, что он, Игорь, не окажется на должной высоте.

В дверь позвонили. Это была Нина Даниловна.

Она приехала с полными сумками продуктов. Своей разговорчивостью, жизнерадостностью, энергией Нина Даниловна походила на отца. Скоро Игорю уже казалось, что он знает ее давным-давно.

Нина Даниловна попросила Лунина составить список великих писателей, композиторов, художников. Ей надо было сделать в школе доклад об искусстве.

– Игорь может написать, – сказал Лунин. – Улыбнулся и добавил с отцовской гордостью: – Я умный, а он в десять раз меня умнее!

Игорь быстро составил длинный список. Лунин, слегка повернув влево голову, его просмотрел и одобрительно кивнул головой.

– Не заглядывая в книги, все из головы! – удивилась Нина Даниловна. – Молодец, Игорь! Спасибо!

А Игорь удивился ее удивлению.

После обеда Нина Даниловна собралась домой. Отец пошел ее проводить.

Вернувшись, он спросил с надеждой:

– Игорек, понравилась тебе Нина Даниловна?

– Да, – не колеблясь, ответил Игорь.

– Ну, вот и хорошо. И ты ей очень понравился!

Игорь обратил внимание, что теперь отец, желая что-то хорошо разглядеть, чуть поворачивает голову влево. Лунин догадался, что он это заметил.

– Один глаз – который я обжег под Сталинградом –  стал слепнуть, –  пояснил  он.
–  Тебе лишь по секрету это сообщаю. Не хочется быть больным да старым.

Утром Лунин сказал со счастливой улыбкой:

– Давно, Игорек, я так крепко не спал. Это потому, что ты дома.

Через два дня Нина Даниловна приехала снова. И снова с полными сумками. Привезла с собой кислое тесто. Напекла пирожков.

После трапезы она и Лунин вдруг сели рядом на диван, обнялись, посмотрели на Игоря.

– Сынок! – заговорил отец. – Мы с Ниной Даниловной любим друг друга! Хотим создать семью. Ты не возражаешь?

Они глядели на него напряженно и взволновано.

– Я не против, – поспешно заверил он их.

Они тотчас повеселели.

– А у Нины Даниловны – сын и две дочери. Значит, теперь у тебя есть брат и сестренки. А я всегда мечтал, чтобы у меня дочки были.

Утром Нина Даниловна и Лунин засобирались в Быстровку. Звали с собой Игоря.

– Надя и Люда меня уже вопросами засыпали! – говорила Нина Даниловна. – Так им хочется тебя увидеть, Игорь! Люда аж заверещала, когда узнала, что ты из армии пришел.

Игорь не поехал. Его страшила эта поездка.

Лунин вернулся через день.

– Расстроилась Нина Даниловна, что ты не поехал с нами. Расплакалась даже! Надо к ним съездить. Обязательно. А то