Тайлера в Англии. Побольше бы было таких восстаний!..
А потом — прочла книжку для подростков про восстание коммунистической секты «Апостольские браться» в средневековой Италии, про вождя этого восстания Дольчино и его верную подругу Маргариту, которые, после долгих и страшных пыток, оба были казнены, после разгрома восстания.
Коммунистические средневековые секты — эта тема очень заинтересовала Анфису! И вальденсы, и катары, и анабаптисты, о которых писал Энгельс, и Мюнстерская коммуна. И Томас Мюнцер. И Савонарола... Конечно, и «Город Солнца» Кампанеллы!..
И там тоже была попытка установления каких-то новых отношений между мужчиной и женщиной. И Анфису эта тема тоже очень интересовала и волновала.
Но если Анфиса будет переодеваться в мальчика — то только для конспирации...
Любовница — тоже жена
Анфиса с Никой, играя в индейцев (а иногда и в папуасов Миклухо-Маклая, или в первобытных людей), попутно изучали и усваивали их коммунистические обычаи, в том числе, и их очень богатые и сложные системы родства.
Им нравилось, что дети у индейцев были, как бы, общие, что у каждого ребёнка есть «просто мать», но при этом почти любая другая женщина — ему «тоже мать» (прежде всего, это сёстры матери). Так ребёнок её и называет: «тоже мать». Так же и по мужской части.
Анфиса, как старшая, объясняла Нике:
«Ну, понимаешь, вот я возьму, и рожу ребёнка. А ты — моя сестра. И если моему ребёнку я просто мать, то ты — тоже мать!..»
Нике, как и Анфисе, такое положение вещей тоже нравилось.
Одновременно, в своих этнографических изысканиях они пытались понять и отношения родства у современных им русских. И особую трудность у них вызвало понимание таких категорий родства, как «любовник» и «любовница».
Они размышляли, что, ну, есть, там: свекровь, невестка, золовка, свояченица... А есть — любовница. Любовница — от слова «любовь». Значит, если мужчина любит женщину, то она — любовница? А другие — просто родственницы? Или это женщине надо любить мужчину? Или им обоим сразу?..
В конце концов, после долгих размышлений и рассуждений на эту тему, они решили, что это тоже почти как у индейцев: есть просто жена, а любовница — это, хотя и не жена, но «тоже жена». Так же и с мужчинами: есть просто муж, а любовник — это, хотя и не муж, но «тоже муж».
Правда, возник другой вопрос: чем жена принципиально отличается от любовницы?
Анфиса тоже попыталась это Нике объяснить:
«Понимаешь, жена — это, как бы, главная любовница. А муж — это, как бы, главный любовник. Ну, кто первый обженился — тот и главнее...»
Потом возник следующий вопрос: почему же жена и любовница (или, там, несколько любовниц, или несколько любовников у одной жены) не живут у нас вместе? Одна — на работе, а другая — с их общими детьми возится, или на кухне чего-нибудь для них всех готовит...
В конце концов, решили, что при коммунизме все будут жить вместе и сообща воспитывать общих детей. И всё опять будет как у индейцев и первобытных людей: семья — как коммуна, и коммуна — как семья. И будет «новобытно-общинный строй».
Даже когда люди будут жить в Космосе — в космических кораблях, отправившихся в далёкие звёздные экспедиции, на космических станциях и на других планетах, где люди создадут свои поселения, то и там — даже там особенно — люди будут жить коммунами или родовыми общинами, как жили когда-то их предки. То есть — будут снова жить по законам Природы. Это и есть коммунизм.
И, конечно, коммунистические и космические люди будущего — они будут как боги. То есть — прогрессоры. И любовь у них будет — космическая и божественная. На квантовом уровне. Это и есть прогресс.
…
Анфиса слышала, как Данила как-то говорил Алику, что если Европа ляжет в постель вместе с Азией — то будет Евразия. И это будет божественно. А иначе Евразии не будет. Но её можно сделать на Урале или на Кавказе.
А Алик сказал, что Александр Македонский уже сделал Евразию. Но одна девушка, которую он любил, попросила его Евразию сжечь — чтобы проверить его любовь. И он сжёг. А потом умер от божественного камня. Потому что он думал, что он бог — а оказалось, что царь. Диоген ему так и сказал, что если он засветится на Солнце — то он бог, а если не засветится — то не бог. И он не засветился...
Глава 12: АНАСТАСИЯ СПАСЁТ РОССИЮ И ВЕСЬ МИР
«Без высшей идеи не может существовать ни человек, ни нация. А высшая идея на земле лишь одна и именно — идея о бессмертии души человеческой...»
(Ф.М. Достоевский «Дневник писателя»)
Греческие боги — это марсиане
Анфиса, как уже поминалось, с самого раннего детства очень любила разную мифологию, читать про богов и древних легендарных героев. Особенно про греческих. Хотя и про других тоже.
По рекомендации Герты она, едва научившись читать, уже не один раз прочла бывшее в их библиотеке прекрасное классическое издание «Легенды и мифы Древней Греции» Николая Куна и несколько других книг на эту тему.
Греческие боги и герои — действительно покорили её воображение! Да и разве только её одной? Она, правда, как-то невольно сомневалась в их реальном существовании в настоящее время. Хотя, почему же, в принципе, нет? Космос большой! Да и на Земле ещё всякого места хватает.
Да и, вообще, ведь Гриша говорит, что если Мега-Вселенная бесконечна — то в ней должно быть абсолютно всё! Значит, и все-все боги — там тоже есть?
…
Когда Ника, ещё после первых просветительских чтений Анфисы и её лекционных, но достаточно восторженных рассказов о греческих богах и героях, по своей наивности, спросила её:
«А где они живут?..»
То Анфиса, почти с абсолютной уверенностью, ответила ей:
«Как где? На горе Олимп! В Греции. Просто их никто не видит, потому что стало много промышленности. И они же — квантовые!..»
Но вдумчивую Нику такой ответ Анфисы как-то не удовлетворил. И, несколько позже, она, будучи в Москве, произвела своё собственное расследование. И выяснила, что настоящая гора Олимп — находится на Марсе. И её высота — несколько десятков километров. По сравнению с ней все земные горы — это жалкие холмики. Она-то — и является настоящим местообитанием богов!
Анфиса была поражена. Так вот в чём дело! Боги — это невидимые марсиане! Тогда всё ясно. И понятно, кто Александру Богданову и большевикам доставлял оружие и помогал делать революцию!
И она только ещё больше стала уважать Нику за это её открытие...
…
Почти всем своим куклам, включая разных зверей, они с Никой дали имена греческих богов и героев. Плюшевый заяц, абсолютно не героического вида, и даже очень небольших размеров, стал у них, почему-то, Геракл. Другой заяц, с морковкой, стал Персей. Третий заяц, резиновый, весь съёжившийся от страха и прижавший к спине свои длинные уши, по какой-то причине стал Беллерофонт. Резиновый гусь стал Одиссей (наверное, потому, что умел плавать). А резиновый Дед Мороз с мешком новогодних подарков — стал Прометей. Он же и возглавлял всю команду.
Анфисе очень нравились и Тесей, и Ясон, и Ахилл, и многие другие герои. Все эти имена тоже обрели обитатели их игрушечного кукольного пантеона.
Самого большого медведя звали Уран. Он был слишком большой, и в их с Никой мифологической драме никакого активного участия не принимал. Это был просто Космический Медведь. А рядом с ним всегда находилась Гея — тоже, уж очень большая и не удобная для активной игры кукла. Они просто сидели в «красном углу» и за всем происходящим в «дольнем мире» сочувственно наблюдали...
Город Солнца и Дворец Коммунизма
Начиналось их регулярно повторявшееся мистериальное действо с того, что все боги и герои, до этого миро спавшие у ног Медведя-Урана и Куклы-Геи, медленно, и не очень охотно, просыпались от своего долгого космического сна. И — затем начинали дружно строить Город Солнца (ну, или — Солнечный город, вроде того, где был с друзьями Незнайка).
Город Солнца представлял из себя, в итоге, прежде всего, огромное семиэтажное (а потом — и двенадцатиэтажное) сооружение из кубиков и дощечек самого разного формата и калибра, что-то типа пирамиды, или шумерского зиккурата, или Храма Солнца толтеков в Мексике, и которое называлось Дворец Коммунизма. А по четырём сторонам от него располагались ещё четыре небольших квадратных постройки...
Боги и герои, после долгих творческих трудов, торжественно водружали на самую верхушку Дворца Коммунизма кубик с Красной Звездой, и — шли спать-отдыхать. Но не к Урану с Геей (это уже только под самый конец) — а рядом со своим Городом Солнца (внутрь помещался только Дед Мороз, он же Прометей).
И тут — в дело вступали коварные «силы зла». Это были: старая тряпичная кукла без всяких одёжек, которую звали Горгона Медуза, и пластмассовый Кот-в-сапогах, с давно отвалившейся шляпой, которого звали Кербер (быть может, потому, что среди игрушек не нашлось ни одной собаки для этой роли). Возможно, это были своеобразные инкарнации лисы Алисы и кота Базилио (но Буратино, со своим Золотым Ключиком от Коммунизма, в их с Никой сюжете тогда ещё не фигурировал).
Эти двое злодеев осторожно подползали к Дворцу Коммунизма — и начинали тихонько подбивать маленькой дубинкой один из четырёх краеугольных кубиков, на которых стояло всё тщательно сконструированное архитектурное сооружение...
Наконец — кубик выскакивал из-под дощечки, и — вся огромная постройка со страшным грохотом обрушивалась на паркетный пол. Боги и герои просыпались — и бросались преследовать этих диверсантов, вредителей и контр-революционеров. Те очень хитро прятались — а потом внезапно и коварно нападали на Строителей Будущего. Завязывалась не одна вооружённая и рукопашная схватка. Боги и герои бывали не один раз все смертельно изранены. Но обливались йодом (это было, поистине, универсальное и чудодейственное средство, что-то вроде «живой воды») — и тотчас выздоравливали.
В конце концов, боги и герои настигали разрушителей Коммунистического Проекта высоко в горах, у самого края пропасти (у края большого стола). Полагалось, по их заслугам, сбросить их в пропасть. Но те — сами от страху, убегая, прыгали в эту пропасть. И — уходили в какое-то иное, ихнее скрытое измерение где-то в «нижнем мире». И на этом их злодейство временно прекращалось.
Боги и герои, страшно утомлённые долгой войной и долгим бодрствованием, так и не восстановив, пока что, свой разрушенный Город Солнца, едва доползали до Медведя-Урана и Куклы-Геи, и укладывались опять у их ног. Те по-родительски покрывали их всех тёплым одеялком — и все надолго засыпали. До следующего цикла космической драмы, где повторялось всё с начала...
…
Взрослые эти их креативные игры, в общем, конечно, поощряли. Где-то, конечно, и просвещали, в чём-то и инструктировали.
Только один раз Герта к ним зашла и проговорила громким шёпотом:
«Вы не можете свою Вавилонскую башню — ломать потише? У Архитектора Будущего — голова трещит! Всю ночь не спал — только лёг — работы столько! Коммунизм надо строить — как можно тише! Вон — стройте на ковре! Смотрите — сколько на нём цветов! Какой же может быть коммунизм без цветов?..»
…
А один раз Алик и Данила, случайно наблюдавшие их строительную работу, стали спорить между собою: что древнее — шумерские зиккураты или скифские
