округлой формы с красновато смуглым оттенком и говорило о горячности и своенравии. Высокий лоб о необыкновенной целеустремленности. Большие красивые проницательные черные глаза были отражением его неугомонной души, не ведающей что такое покой. Он обладал немалым умом, но ни тем умом, что у иных заключается от прилежной учебы или прочтения сотен книг, а скорее таким умом, который зарождается от невероятной любознательности. Такие люди, как правило, не любят читать и не дружат грамотой, но это несколько не умоляет их состоятельность, сотканную из житейской мудрости. Великое желание обо всем знать на свете превращает их в непосед и несколько в рассказчиков, сколько в искусных слушателей одних единственным в своем роде. Каждое даже пускай самое малозначительное слово такие люди мотают на ус и всеми немыслимыми способами стараются из него получить пользу. Но не подумайте, что они только и делают, что ищут для себя выгоду. Нет совсем наоборот они, как правило, стараются для окружающих, направляя свой незаурядный талант и свою непомерную анергию на благие дела. Хотя, что греха таить они порою столько ломают при этом дров и калечат судеб, что никто во все время не брался говорить кто эти люди- кара небесная или божья благодать.
- А похож как похож!- раздавалось в толпе. Профессионал. Небось, из Ростова.
-Да, где там из Ростова. Это реклама выставки восковых фигур. По телевизору передавали, из столицы две недели будут.
-Из Москвы значит? - заключил кто-то
-А что у нас две столицы? Из Москвы разумеется.
-Как Москвы?- басом спросил великан, да так строго, что народ притих.
-Из столицы Москвы,- боязливо сказал один мужичек.
-Кто дозволил?- заревел великан.
Петр свирепел. Глаза императора стали наливаться кровью, и вот уже казалось, что черные глаза как две виноградины плескались в красном молодом вине бьющим в голову.
Женька Гвоздев испугался. Тонкий длинный молодой человек с вздернутым носом. Он стоял по правую руку от Петра, как какой помощник, но выражение на лице имел такое как у того у которого если что и спросить могут. И что самое обидное по мнению Гвоздева, что с него и спрашивать станут. А больше и с некого было.
-Порисовался на свою голову!- только и рождалось в голове у Евгения Анатольевича Гвоздева.
Гвоздев относился к тем людям, которые устраивают коллекции только за тем, чтобы пускать пыль в глаза. К сожалению, таких коллекционеров как Гвоздев всегда была превеликое множество. Но сама жизнь придумала довольно суровый способ борьбы с такими коллекционерами хвастунами. Любому проходимцу, такие как Гвоздев готовы кричать о своих раритетах, за что они не раз поплатились. Вот и Гвоздев, приобрел дорогую монету Петра Великого только за тем, чтобы носить с собой и хвастаться перед первым встречным.
С каждой минутой Гвоздев корил себя за хвастовство и сам уже начинал понимать, что причина гнева императора он сам, а не перенос столицы из одного города в другой. Нет, конечно, причина весомая тем более для Петра Великого, ну узнал бы он об этом, если он Гвоздев не собрал целую уйму народу поглазеть на императора. Может, все и обошлось.
Надо сказать, что ранее Гвоздев несколько не испугался открытия и приключившегося с ним, только если с начало, но и то, как вы видели самую малость. Так часто бывает именно с хвастунами, лишь только сам факт, что можно как следует «рисануться», отключает у хвастуна все самые жизненно важные предохранители. И вот хвастун уже бесстрашно лезет на пожарную лестницу, бросается переплыть реку в самой ее широкой части и так далее и тому подобное. И не счесть, сколько их Гвоздевых обменяли свою жизнь на сомнительную славу героя на час.
-Расходитесь, что стали, не видите, император гневается, а если руки станет в ход пускать. А рука у него сами слышали тяжелая. А если головы начнет рубить, а ну пошли,- закричал находчивый Гвоздев, и зевак как ветром сдуло.
Император стоял задумчивый и заговорил только через пару минут. Гвоздев ждал и готовился к самому худшему, доигрался, одним словом.
-Это что получается, пока я там, в альбоме все равно как монах в келье сидел, они уже и столицу перенесли?
-Не серчайте ваше императорское величество, история со столицей это так цветочки. И ничего страшного, они вон уже исправляются, часть какой-то там власти опять Петербургу пожаловали.
- Какой такой еще власти?
-Если не ошибаюсь суд.
-Суд говоришь, ну если суд еще помилую, а если какой вертеп сам тебя судить буду на этом самом месте.
-Да правду говорю, врать та какая мне выгода.
-Ну, положим, а про какие такие ты ягодки намекал. Чувствует мое сердце с флотом что-то не так. Не ужели флот похерили? Отвечай сукин сын, похерили флот российский - детище мое самое главное, на которое не жалел живота своего?
Гвоздев вспомнил, про Крым, про черноморский флот и ему стало не по себе, но, припомнив, что Петр про черноморский флот может и не знает, потому что не было при его жизни того черноморского флота, понял, что может еще и получиться выкрутиться.
-Да как могли, на Балтики все нормально и на атлантическом еще все пока спокойно.
-А что же с черноморским?- вдруг спросил император.
«С того света пронюхал,- уколола в сердце Гвоздева.
И Гвоздев побледнел.
-Что же вы не преумножаете дело мое, выходит, что триста лет так на месте и топчетесь.
-Но от чего же, на месте. Вон в Крыму иза черноморского флота такая заваруха. Не договоримся, того гляди и сражения начнется.
-Это еще почему?
-Смута ваше величество.
-Это еще что за такая смута? Казаков туда сотню да атамана доброго и всей смути конец.
-Так и сделаем.
-Смотри, головой отвечаешь.
Гвоздев поперхнулся.
-А теперь крепость хочу смотреть.
-Да ведь город уже. От крепости один вал остался и пороховой погреб.
-А редуты, редуты целы.
-Да что-то восстанавливают.
-Что значит, что-то? Не на минуту не должна работа стихать. Смотрю, вы совсем без меня от рук отбились. А это что за экипаж, показывай.
И Петр удивлялся автомобилю, трогал колеса, стучал по кузову.
-Что же это за метал такой, не иначе сталь, а какая тонкая все равно как бумага, ну порадовали так порадовали. Это что он сам без лошади едет? Твой?
-Да ваше величество.
-Что за мастер делал, наш или иза моря.
-Иза моря ваше величество. Немцы.
Петр грустно вздохнул.
-А что же наши не могут?
-Почему могут, но не так хорошо.
-Учатся?
-Учатся ваше величество,- кивнул Гвоздев.
-Это хорошо, что учатся, в ученье стыда нет. А что же у нас могут лучше, чем за морем?
-Корабли можем, подводные лодки.
-Подводные лодки!- удивился Петр. Это что под водой как по воде к неприятелю на сто шагов могут.
-Ну почему на сто шагов. Могут и на десять, если потребуется.
-Ну, порадовал, ну удружили,- радовался Император. Значит, я все-таки не зря живота своего не жалел. Ничего, ничего, учитесь сыны русские, и не хуже, да что не хуже, лучше, лучше, чем у немцев выйдет, и англичанам нос утрем.
Гвоздев открыл дверь поддержанного Мерседеса и пригласил Петра Великого посмотреть салон.
Император удивлялся, и все ему хотелось потрогать, узнать, как работает и из чего сделано.
-А, это что же штурвал? спросил Император взявшись за руль.
-Да императорское величество, вы правильно сказали это чтобы управлять.
-А что ж она холера не едет?
Гвоздеву стало не хорошо. Он сразу как то и не сообразил, что если пригласит императора в автомобиль, то его величество не упустит шанса прокатиться и понятно, что привыкший все испробовать на себе быть в качестве пассажира Петр не согласиться.
-Еще выпорет, если поперек слова скажу,- с опаской подумал Гвоздев. -Понимаете, ваша императорское величество,- решил Гвоздев пойти на хитрость, -без разрешения властей ездить не разрешено.
Петр в недоумении посмотрел на Гвоздева и тот икнул, сообразив, что сказал что-то ни то или ни так.
-Мера правильная, каждый сверчок знай, свой шесток. Но что я сам себе должен разрешать?
-Действительно,- подумал Гвоздев. - Кто здесь царь?!
-Ну если сильно надо и порядок такой, могу грамоту написать. Что же я буду за властитель, что буду правила попирать. Подай мне бумаги, пера и чернила.
-Конечно глупая затея,- подумал Гвоздев, для постового, что филькина грамота, будет то разрешение.
Но в Женьки взял верх хвастун. Мысль что можно будет вот запросто тыкать в нос грамотой самого Петра Великого заставила Гвоздева схватиться за ручку с бумагой.
Петр удивлялся шариковой ручке и книжка с чистыми тонкими листами под названием блокнот тоже привила императора в восторг.
Грамота получилось следующего содержания.
Я Петр Великий Император и Самодержиц земли Российской разрешаю себе управлять самоходным экипажем по всей земле русской без ограничений и препятствий во все времена по собственному усмотрению. Выпевши и в скверном состояние духа.
Про то что не в трезвом виде и плохом настроение попросил Женька Гвоздев - не мог удержаться.
-Все равно отстегивать придется,- подумал Гвоздев, читая «документ»
-Не придется, поездка отменяется, – строго раздалось за спиной Гвоздева, и он оторопел.
Иван Иванович сидел на заднем сиденье и был недоволен.
-А вы кто, граф Меньшиков?- спросил Гвоздев немного придя в себя.
Титул граф как-то сразу разжалобил Ивана Ивановича, и он смягчился.
-Ну как вам сказать,- мялся Иван Иванович, уж больно хотелось ему в графы.
Император повернулся и к укротителю.
-Иван Иванович я вам графский титул и мы едим.
Иван Иванович поменялся в лице.
-Что, меня предлагать купить! - закричал Иван Иванович не своим голосом, и Женьки стало страшно.
Император и глазом не повел.
-И в довесок к графству я не скажу Дмитрию Сергеевичу про мамонта.
-Договорились, поехали! Гвоздев, ты что оглох? Император желает прокатиться, заводи кому говорят.
-Сейчас,- сказал бедный Гвоздев уже не зная, что и ждать.
А из музея высыпал пятый «В» и Алена, разглядев в машине Иван Ивановича побежала следом.
-Иван Иванович, Иван Иванович- с отчаяньем кричала девочка опасаясь что ее не необыкновенный друг скроется и может быть навсегда.
-Стойте, погодите!- выкрикнул Иван Иванович.
-А как же мамонт? Мы же договорились,- расстроился император.
Иван Иванович как-то грустно улыбнулся.
-Мамонт, подумаешь. Что ваш мамонт- чучело, а тут впереди целая жизнь. Подождите кому говорю. Был уговор, значит поедим,- сказал Иван Иванович и вышел на встречу Алене.
Девочка запыхалась и тяжело дышала и была счастлива, что Иван Иванович не уехал и подождал ее, но от захлестнувших ее эмоций не выдержала и расплакалась.
-Ну, что ты, а ну прекрати, злодеев не испугалась, а здесь на тебе.
-А мы еще встретимся?- спросила Алена всхлипывая.
Иван Иванович обнял девочку.
Пятый «В» замерев не спускал глаз с укротителя мамонтов и смелой старосты класса.
-Я не знаю Алена,- честно ответил Иван Иванович.
-Вы и не знаете, вы все знаете!
-Даже мой господин Дмитрий Сергеевич все не знает.
-Тогда обещайте, что мы снова встретимся.
-Я не могу такого обещать.
-Почему.
-А если у меня не выйдет, получится, что я тебя обману.
-Ну что тогда можно? Можно хоть письмо написать, хоть весточку какую, что у вас все хорошо.
Иван Иванович заглянул в глаза девочки.
-Договорились, пришлю.
-Обещаете?
-Обещаю!
-Честно-честно.
-Ну мы же договорились!
-Поклянитесь!
-Еще чего,- возмутился Иван Иванович и перестал
