прощения, мой господин, но Гребешкову забыть об этом не по карману.
-А на что, спрашивается мы? Иван Иванович порадуйте доктора.
-С удовольствием, мой господин,- ответил Иван Иванович и сказал:
-Оле оп.
И скрип утонул в толстой ковровой дорожке, которая протянулась от начала до конца коридора.
-Вот и славно. А теперь вперед.
-Слушаюсь, мой господин.
Дмитрий Сергеевич под руку с Рублевым шли за Иваном Ивановичем, который порою замирал и проверял номер палаты. Коридор был довольно узок и плохо освещен. Три несчастные лампочки на пятьдесят с лишним метров.
И скоро Ивану Ивановичу это надоело.
-Мой господин, разрешите разжечь костры.
-Иван Иванович даже не думайте. Не хватала нам еще пожара.
-Ну, тогда хотя бы разрешите факел.
-Еще чего. Разрешаю свечу.
-Бенгальскую?
-Иван Иванович!
-Ну, хорошо,- нехотя согласился проказник Иван Иванович, и в его руке объявилась зажженная церковная свеча.
-Иван Иванович!
-Ну, что и пошутить нельзя? И заметьте, мой господин, очень тонко.
-Запомните, Иван Иванович, чем тоньше и, следовательно, умнее и изысканней шутка, тем больше за нее получают по шеи.
-Это почему?
-Потому что надолго запоминают остряка, Иван Иванович.
-Ну и пусть.
-Иван Иванович, я вас не сомневался. Только прошу вас, ради всего святого не надо креститься, это уж точно будет перебор.
Иван Иванович улыбнулся и у него вместо свечи в руках явился фонарик, которым он принялся подсвечивать номера палат.
-Я бы с вашего позволения, мой господин, сначала все-таки наведался к Баранникову,- попросил Иван Иванович.
-Рано, Иван Иванович, дарить человечеству вечный двигатель. Не доросло духовно человечество еще до такого прогресса. Пробороздят всю вселенную вдоль и поперек, не отыщут фактов существования Бога и заявят невежды во всеуслышание, что Бога нет.
-А где Он?- не выдержал Рублев.
-Ну, уж точно не на Марсе, Егор Игоревич.
-Тогда где?
-В сердце, где же Ему еще быть?!
Рублеву стало стыдно за свои глупые вопросы.
-И я вам про то. Ни сегодня так завтра космическую войну развяжите, а с сердцем никак не разберетесь. Потому что сердце не вселенная его не пробороздишь - больно!
-И все же мой господин я настаиваю, чтобы заглянуть к Баранникову,- сказал Иван Иванович и снял шляпу, продемонстрировав этим и свою решительность, и почтение к своему учителю и господину.
Рожки сверкнули в лунном свете и Рублев занервничал.
-Нас точно никто не видит?
-Для вас, Егор Игоревич, я всегда рад сделать исключение,- улыбаясь ответил Дмитрий Сергеевич. Ну, шучу, Егор Игоревич, шучу.
-А вот мне со всем не до шуток,- очень возмущено сказал Иван Иванович, но Дмитрий Сергеевич только представьте себе, не приобрел строгость в лице, не сделал замечание, а наоборот очень даже обрадовался поведению своего ученика и улыбнулся:
-Я доволен Иван Иванович, что вы осознаете, что отчасти и по вашей вине здесь заключен Кирилл Яковлевич. И всячески стараетесь искупить свою вину.
-Он паразит!- сердито сказал Иван Иванович.
-Ну что же вы тогда кипятись, если он паразит?- улыбаясь спросил Дмитрий Сергеевич и подмигнул Рублеву.
-Ну не паразит, не паразит. Но и не ангел же?
-Разумеется, но давайте вы этим займетесь в следующий раз. Можете не сомневаться, у меня хорошая память и справедливость восторжествует, во что бы это не стало. И если это не произошло сию же секунду, значит это кому-то нужно,- сказал Дмитрий Сергеевич и лукаво улыбнулся.
-Например, вам!- сказал Рублев, не скрывая мыслей.
Необыкновенные герои не заставили себя долго ждать.
-Вы только на него посмотрите,- сказал Дмитрий Сергеевич.
-Да, мой господин, Егор Игоревич далеко пойдет вот только если в один прекрасный день его язык не сыграет с ним злую шутку.
Рублев поперхнулся воздухом.
Дмитрий Сергеевич улыбнулся и легко похлопал его по спине.
-Спасибо,- поблагодарил Рублев.
-Не стоит благодарности, а то потом возись с вами.
Мой господин, хотел сказать с телом?
Рублев оторопел.
-Иван Иванович, хоть изредка учитесь выходить из роли.
-Я, мой господин, предпочитаю играть роль до последнего вздоха.
-До последнего вздоха воплощаемого вами образа или зрителя?
-Я, мой господин всем своим сердцем за гармонию.
-Если я вас правильно понимаю, вы за то, чтобы на постановках Ромео и Джульетта публики раздавали кинжалы и яд.
-Да, мой господин. А еще чтобы на Отелло пускали только супружеские пары. Только представьте, какой накал будет твориться в зале в финальной сцене.
-Иван Иванович, вы не исправим.
-Да, мой господин. А еще чтобы…
-Иван Иванович полно. Все устали, грядет новый день и столько еще надо сделать.
-Слушаюсь мой господин,- сказал Иван Иванович и все трое растворились в воздухе, и спустя лишь миг незримо для Петухова очутись рядом с ним, а если быть уж совсем точным буквально в нескольких шагах от него.
Петухов что-то почувствовал, но что именно это было, тогда он так и не смог понять. Внутри похолодело и тревожное ощущение того, что за ним кто-то наблюдает, овладело его сердцем.
-Истинный писательский труд, Егор Игоревич, это- марафон для души, - внес ясность Дмитрий Сергеевич. Но когда объявляемся мы, он превращается в спринт. Но не думайте, что от этого становится легче. Порой сердце стучит так, что кажется, что оно вырвется из груди и побежит со своим прежним хозяином наперегонки.
Пятухов не слышал ни единого слова. Его оглушил страх, и он как в лихорадке вертел головой изо всех сил вглядываясь в черные углы палаты, куда не падал лунный свет.
-Сделайте что-нибудь ему же страшно!- не выдержал Рублев.
-А я страсть, как люблю, когда страшно,- ответил Иван Иванович и закричал, чтобы Петухов услышал:
Да червяк?
И Петухов услышал знакомый сердитый голос и его затрясло.
-Иван Иванович, прекратите немедленно! – грозно сказал Дмитрий Сергеевич. Еще одна такая выходка и пеняйте на себя. Вы меня поняли?
-Да, мой господин.
-Вот и славно. А то, что страшно, Егор Игоревич, это в порядке вещей. Это только в небылицах муза прекрасная дева в белых одеждах. На самом же деле, как вы сами убедились, дело обстает кардинально иначе. И потом кто сказал, что писатель, что там видит или слышит. Бред! Писателю это ни к чему, ему главное уметь чувствовать. Если сердцу не дано чувствовать смотри во все глаза и слушай до одурения, толка все равно не будет.
-И что же, всегда должен одолевать жуткий страх?
-Не такой уж он и жуткий, как кажется. И я не говорил, что это только должен быть страх. Должен быть эмоциональный всплеск, чтобы мысли заработали в нужном направлении. Одному помощник страх, другому сердечная боль, а третьему то и другое. Я вам, Егор Игоревич, об этом уже не раз говорил. Теперь же вы в этом убедились воочию.
Петухов заразительно засмеялся и Рублев замер в полно недоумении.
-Иван Иванович!- воскликнул Дмитрий Сергеевич, всплеснув руками. - Вы что же начали без меня?
Петухов схватился за ручку с бумагой и судорожно, как студент, на экзамене, которому улыбнулась удача, задыхаясь от волнения, переписывает шпаргалку, пустился выводить букву за буквой. Из букв складывались десятки слов. Одним Петухов дарил вечную жизнь, а некоторые без колебаний пускал в расход, перечеркивая помногу раз, чтобы их было не разобрать, чтобы они не отвлекали, понапрасну будоража сознание. Петухов радовался, как ребенок когда из слов образовывались толковые предложения. То вздрагивал, то замирал. Бормотал себе что-то под нос. Замолкал, словно набрал в рот воды, а потом что-то случалось, и его было не остановить. Он размахивал руками, сам у себя что-то спрашивал и рисовал, и рисовал в голове воображаемый мир, в котором мог быть и Богом и чертом, только стоило бы об этом пожелать его сердцу.
Глава вторая. Укротитель.
Наступил новый день и Петухов, выбившись из сил, взял перерыв. Он безмятежно сладко спал в обнимку с рукописью. Через окно в палату, словно долгожданные добрые гости заходили солнечные лучи и освещали уставшее, но счастливое лицо писателя.
А где-то по городским улицам уже летел волшебный экипаж и его необыкновенные пассажиры, решали куда им следовать дальше и как поступать можно, а как не следует. Приключения продолжались!
-Поймите же и нас, Иван Иванович,- говорил Дмитрий Сергеевич. Вы такое в силах отколоть, что нам потом ни каких сил и магии не хватит исправить.
-Но мой господин!- возражал Иван Иванович.
-Вы еще и упираетесь.
-Как можно мой господин!
-То-то нельзя. Дел у нас вон еще сколько. Так что давайте еще раз повторим данный вам наказ. И не важно, что в сотый раз. Потребуется, выйдет и в тысячный. Вам Иван Иванович хоть кол на голове вороти, да дел доходит, по-своему все устраиваете.
Иван Иванович честно обиделся, что, разумеется, никогда не мог переносить Дмитрий Сергеевич.
-Ну, полно, Я вас не клейму. Знаю что все у вас не по злому умыслу, а как оно говорится по доброте душевной. Да Егор Игоревич не удивляйтесь, у черта есть душа, и посмотрите какая.
Иван Иванович весело улыбнулся.
-Вот и померились, а теперь прошу, повторяйте.
Иван Иванович шмыгнул своим смешным курносым носом похожим пятачок поросенка и стал повторять:
-Отправиться в город Азов, да так чтобы одна нога здесь, а другая там. Это не сомневайтесь.
-И Ван Иванович без самодеятельности, пожалуйста, но если, по правде, простить вас без самодеятельности все равно, что солнце просить не всходить по утрам.
-Спасибо, мой господин.
-Не отвлекайтесь, Иван Иванович и продолжайте.
-Ну, вот, явиться в Азов и заполучить монету Петра Великого,- сказал Иван Иванович и многозначительно замолчал.
-И это все?- возмутился Дмитрий Сергеевич. - Егор Игоревич вы посмотрите на эту гордость партизанского движения. А ну сейчас же договаривайте, как условились.
Иван Иванович нехотя, но продолжил:
-И чтобы без жертв.
-Вот, без жертв и без чего еще?
- И чтобы без разрушений, никого не пугать, костров не разжигать, расправ не чинить. Но мой господин, - не выдержал Иван Иванович. Я не когда прежде не бывал в крепости Азове. В Риме был, в Лондоне 100 раз был, в Мадриде был, где только не был, и везде меня помнят.
-В том то и дело что не забыли. Этого нам еще не хватало у них в Азове и турецкий вал и пороховой погреб.
-И мамонт, мой господин. Я навел справки мамонт что надо, сгодиться зверюга.
-Я вам сгожусь! Про мамонта у нас разговор с вами отдельный был, только попробуйте.
-Но мой господин.
-Я что не ясно выражаюсь, а ну про мамонта повторять.
-Обещаю про мамонта и не вспоминать.
Рублев еле сдерживал смех.
-И ничего Егор Игоревич смешного. Я Ивана Ивановича знаю, потом во всех газетах написали бы. Так что Иван Иванович обещаете?
-Обещаю.
-Тогда за дело!
Иван Иванович вздохнул и с недовольным видом растворился в воздухе.
- И еще раз повторю, не до смеха потом будет, - сказал Дмитрий Сергеевич в ответ на улыбку развеселившегося Рублева. Это где видано, мамонтов оживлять?
Рублев рассмеялся:
-Дмитрий Сергеевич, но вы только представьте, Иван Иванович в шляпе на живом мамонте.
Дмитрий Сергеевич улыбнулся.
-Согласен номер стоящий, но самое главное при каких обстоятельствах, если во имя справедливости так и быть прощаю.
-Во имя справедливости, разве такое возможно?
-И не такое под силу обстоятельствам, жизнь непредсказуема и мудреней чем вы люди думаете, и порой проделывает такие штуки, что и сам Жулеверн не
