чем?
-О ростовском Отелло!
-Как вы смотрите на то, что нас, женщин, уже хватают прямо на улицах?
-И что дальше?
-Все, что угодно!
-Я за!
-И какой он, этот ваш насильник?
-В цилиндре!
-В цилиндре?
-И Дездемона имеется?
-Естественно, чем мы хуже других!
-Знаете, что я скажу вам на ваши слова?
-И что?
-А вот, если бы вас, какая-нибудь дамочка уволокла в кусты?
-Я за!
-Увольте!- воскликнул Дмитрий Сергеевич, подслушав на пару с тобой, читатель, чьи-то разговоры. – Хачатурян, играй свой самый знаменитый вальс!
Иван Иванович расправил плечи и зашагал к божественной брюнетке с веером в руках.
-Мадам. Прогоните - умру!- сказал Иван Иванович и, не дожидаясь ответа, подхватил мадам.
-Смелей! Все гении у Бога на гастролях и только лишь на миг, проездом, на земле - выкрикнул Дмитрий Сергеевич, улыбаясь облакам.
Десятки пар закружились в самом волшебном танце, без которого не может обойтись ни одна сказка на свете, и слава непростым героям наша история не стала исключением.
Волнение, отчаяние и смех - нет ничего, что неподвластно вальсу. Михаил тяжело задышал. Причина всех мужских причин скрылась из вида. Музыка летела, и Михаилу казалось, что в головокружительном танце звучит его погибель. Он лихорадочно искал лекарство для своего задыхающегося сердца, но не для того, чтобы оно успокоилось, а наоборот - чтобы понеслось еще сильней, чтобы страсть снова закружилась в душе и истребила отчаяние, что как будто кинжалом со всего размаху ударило в грудь.
С каждой секундой разлука сводила Михаила с ума, и он закрыл глаза, переполняемый надеждой, что когда он их откроет, ему улыбнется судьба.
Иван Иванова отвел мадам на то же самое место, где похитил и перед расставанием поклонился.
-Предлагаю подбавить огня!- сказал Иванович, вернувшись.
-Вам бы только с огнем и баловаться.
-Спасибо, мой господин,- сказал Иван Иванович и что-то запел про себя.
-Иван Иванович!- воскликнул Дмитрий Сергеевич, но было поздно, Верди уже вовсю играл про сердце красавец.
Михаил застыл. Златовласая юность и волнующее очарование кружилось с партнером приятной наружности. Темно-синие глаза смеялись и невзначай посылали Михаилу улыбку, над тайной которой, сколько ни бейся, истины не найти. Как бы вы не истолковали улыбку красавицы, ее хозяйка обзовет вас или грубияном, или полным дураком, а под занавес разговора скажет, что она вообще улыбалась не вам.
Красавица весело смеялась, выгибая восхитительную белую шею и расправляя оголенные плечи, которые, словно золотой фатой, укрывали необыкновенные волосы. Она была свежа и чиста, как родниковая вода, и как будто еще совсем молода но, как это порою случается, уже была, как молодое вино, способное так ударить в голову, что может свалить с ног любого. На нее уже заглядывались мужчины и многочасовые нравоучения отца с матерью уже давно стали для девушки чем-то обыденным. Когда так хотелось поскорей в взрослый мир, где безудержное веселье и восторженные взгляды мужчин. С редкой семнадцатилетней красавицей случается по-другому. Что-то меняется, а что-то неподвластно времени и в этом вся необыкновенная прелесть молодости, с которой расстаются с легкостью глупца, а потом прилагают нечеловеческие усилия и мудрость всего света, чтобы снова ее обрести, но увы, только лишь во сне обретают желаемое.
-Иван Иванович, пора и меру знать. Михаил молод, а предательство в самом начале пути может такой задел заложить, что вся жизнь насмарку, - сказал Дмитрий Сергеевич.
-Слушаюсь, мой господин. «Каприз!»- выкрикнул Иван Иванович.
-Какой, к черту, каприз! Иван Иванович, вы неисправимы!- воскликнул Дмитрий Сергеевич, но снова было поздно. Паганини взял в руки скрипку.
Ничто на свете не сравнится со смущающейся кокеткой, задумавшей вас околдовать!
На Михаила в упор смотрели темно-синие глаза. Не веря своему счастью, он обернулся. Никого. Повернулся еще раз. Красавицы и след простыл.
«Но как же так?»- подумал Михаил, а, между тем, за его спиной кто-то шептался.
-Что ты в нем нашла?
-Глаза!
Веселый девичий смех.
-Не обижайся, но я за носом глаза не разглядела.
-Красивый греческий нос как у Александра Македонского.
-Александр Македонский - не грек.
-А ты не влезай, не доросла еще!
-Да больно вы мне нужны!
-А я знаю, как его зовут!
-Как?
-Врешь, ничего ты не знаешь!
-Вон в чем дело, так он, оказывается, несерьезный!
-Тебе почем знать? Ты кроме своих книжек и кукол ничего не видишь.
-А откуда тогда, спрашивается, Людмила его знает?
-Да, откуда ты его знаешь?
-Я что, не могу просто кого-то знать.
Веселый девичий смех.
-Ничего смешного.
-Не обижайся, а ты почему молчишь, а ну говори, откуда знаешь?
-Да, говори.
-А ты не влезай!
-Ничего я вам не скажу!
-Я вам говорила, что у них что-то было!
-Это правда?
-Вы в своем уме?!
-Вот видите, оправдывается, значит было.
-Ничего у нас не было!
-Тогда говори, а ты не влезай?!
-Не слушайте ее, я его даже не знаю!
Тишина.
-Дура!
Веселый девичий смех.
-Я вам говорила, что Людмила несерьезная!
-А ты вообще помалкивай! И ты тоже, подруга называется, посмеяться- медом не корми!
-Не обижайся.
-Да идите вы все!
-И он тоже?
-Да, вместе с вами!
Веселый девичий смех.
Рублев улыбнулся.
-Абсолютно не до смеха!- строго сказал Дмитрий Сергеевич. - Вот видите, Иван Иванович, что вы наделали. Если вы сейчас же не выкрутитесь, то получите от меня по шее, и уже не в качестве профилактики, а заслуженно! Вы меня поняли, Иван Иванович?
-Да, мой господин.
-Так чего же вы медлите?
-Готовлю шею!
Рублев засмеялся.
-Сейчас вы у меня на пару получите!
Рублев проглотил смех, Иван Иванович выкрикнул:
- Бизе!
-Не ожидал!
-У меня есть пример для подражания, мой господин.
-Приятно знать, что мои труды не напрасны.
А между тем, под зовущую на подвиги песню тореадора, Михаил направлялся навстречу судьбе. Он ступал легко и уверено, и что там бык! Ему было все нипочем. Красавица застыла, и на волшебном юном лице объявился румянец.
«Так на меня еще никто не смотрел!»- подумала она, и, как будто невзначай, стала поправлять золотые волосы, как это, собственно, делают все без исключения женщины, независимо от возраста, когда ими заинтересовался приглянувшейся им мужчина. А насколько в эти мгновения венец небесного творения очарователен, не передать словами. Разве может хотя бы что-нибудь на свете сравниться с мгновением, когда женщина с волнением в глазах обворожительно робеет и проявляет свое женское естество, за которое мы, мужчины, готовы на любые лишения и верную смерть? Ну, а про то, что на нашу красавицу никто так прежде не смотрел, не верьте, читатель, смотрели. Только, с той лишь разницей, что при этом ее молоденькое сердце не выпрыгивало из груди и ноги у нее не подгибались в коленях, и ей не хотелось убежать.
Дмитрий Сергеевич застыл. Рублев улыбался. Иван Иванович с очень довольным видом на лице потирал руки и думал, что мол, дело в шляпе и - кто всему виной?
Михаил с горящими глазами подошел к красавице, на которой было необыкновенное платье, сшитое так, что оно представляла собой нежный перевернутый бутон тюльпана. Платье украшали золотые кружева, и было оно с одной стороны очень откровенным потому что полностью оголяло плечи, и имело нешуточный вырез на груди, с другой же стороны платье было ниже щиколоток. Александр Сергеевич сказал бы по этому поводу свои знаменитые слова о том, чем же не баловали женщины мужчин в его время. По мне так все нормально. Загадка налицо.
Иван Иванович улыбнулся, и Михаил сказал его слова: «Мадам, прогоните - умру!»
Семнадцатилетняя красавица, слышавшая подобные слова только в книгах, раскрыла рот.
-Иван Иванович, вы ничего не перепутали?- воскликнул Дмитрий Сергеевич.
-Пускай учатся, как надо покорять!
-Справедливо. Но дурной тон- называть молодую девушку мадам.
-А, по-моему, здорово!- сказал Рублев, и Иван Иванович крепко пожал учителю истории руку.
-Вперед, людоеды, не дремлют!- воскликнул Михаил и добавил: «Что я плету?»
-Действительно!- сказала красавица на пару с Дмитрием Сергеевичем.
-Виноват!- сказал Иван Иванович, и Михаил стал на правое колено.
Красавица посмотрела по сторонам и недоуменно уставилась, не будем исключать, что на жениха.
-Матильда!- поэтически выкрикнул Михаил, и Иван Иванович закрыл рот рукой.
Красавица развела руки в стороны, и в темно-синих глазах стал зарождаться гнев.
-Иван Иванович, ну вас к черту!- закричал Дмитрий Сергеевич, и Иван Иванович у всех на виду растворился в воздухе. Не переживайте, никто не заметил, потому что, как говорит Иван Иванович, было не положено.
-Ну что же делать?- взволновано сказал Рублев.
-Бог вальса - выручай!- выкрикнул Дмитрий Сергеевич, и Штраус ворвался «Весенними голосами».
Михаил подхватил красавицу и закружил как никогда и никого.
-Спросил бы, как зовут?- улыбаясь, сказала красавица и про Матильду позабыла.
-Скажи, пожалуйста, сама.
-Светлана!
-Михаил!
-Вот и познакомились,- сказал Дмитрий Сергеевич,- и, как всегда, без мамы!
Глава двадцатая. Настоящий русский, главная музыка и вертикаль власти.
Все устроилось. Только что не знавшие друг друга молодые люди как две вдруг повстречавшиеся родственные души, не желали расставаться и держались за руки.
Дмитрий Сергеевич остался доволен, и позволил Рублеву тоже принять участье в импровизированном концерте.
-Спасибо!- поблагодарил Рублев и тихо попросил: Глинка.
-Люди, ну что с вами будешь делать?!- не выдержал вершитель справедливости.- Громче, чтобы все слышали! Вы призываете гения, не абы кого! И пусть кому-то пришелся по вкусу не он. Разве Глинка стал от этого хуже?!
Глинка!- громко, что есть сил, выкрикнул Рублев, и все замерли, и в сердце каждого взыграло необыкновенное чувство гордости за то, что они русские люди.
-Посмотрите, Егор Игоревич, и Александр Александрович согласен!
Рублев остолбенел, не веря своим глазам. Среди гостей, по-простому, но гордо, прохаживался крепкий босой мужчина в крестьянской светлой одежде изо льна: в рубахе почти до колен и штанах. У него была густая черная борода лопатой и широкий волевой лоб. Достаточно было одного взгляда, чтобы сказать и не ошибиться, что у таких людей, как Александр Александрович, слова никогда не расходятся с делом, и если они уж что пообещали, расшибутся, но сдержат данное обязательство. За что - таким людям почет и уважение во все времена.
Все с удивлением смотрели на Александра Александровича, а тот, выйдя на середину, громко сказал:
-Мир заключается огнем и мечом, но поддерживается веселым застольем!
Все засуетились и направились в ресторан, наверное, восприняв слова человека, больно похожего на русского мужика, как приглашение к столу.
-Александр Александрович!- воскликнул Дмитрий Сергеевич, всплеснув руками.- А если еще не готово?
-На мое слово рассчитывайте как на каменную гору, раз я сказал, значит, так и будет!- твердо и решительно ответил Александр Александрович.
-Сергей Юльевич Витте,- сказал Рублев, задыхаясь от восторга.
-Что?- не совсем понял Дмитрий Сергеевич.
-Слова Витте об Александре Александровиче.
-Ах, вы о том, что Александр Александрович сказал сам о себе слова, которые говорил о нем Сергей Юльевич.
-Да!
-Несомненно, он эти слова и мне не раз говорил, и они, я вам скажу, чистейшая, правда.
В столпотворении у входа в ресторан
