сказал Иван Иванович и раздался тяжелый удар такой силы, что задрожали бревна.
-Вы ее не убили?
-Не знаю!
-Что значит, не знаю! Несите шельму на свежий воздух, приводите в чувство и просите прощения. И не надо так на меня смотреть. В следующий раз будете знать, что ни с кем так нельзя, даже с кикиморами!
-Вы же сами велели!- отчаянно закричал Иван Иванович.
-Я просил ее утихомирить, но не поддевать рогами.
Когда Рублев весь запыхавшийся и раскрасневшийся, без конца смахивая пот со лба и поправляя очки, подбежал к бане, к нему навстречу вышел Дмитрий Сергеевич. Он держал на руках Изольду, которая была без чувств и в придачу бледная как неживая.
Рублев вздрогнул.
-Егор Игоревич, в жизни далеко не все так, как кажется. Вы лучше полюбуйтесь, что Иван Иванович сделал с кикиморой, и вам взаправду станет не по себе!- сказал Дмитрий Сергеевич и повернулся лицом к входу, чтобы тоже посмотреть.
Сердитый Иван Иванович с надвинутой на глаза шляпой, скрывая большущий синяк под правым глазом, которым как фонарем можно было освещать путь во мгле, срывать веселые улыбки крепких мужчин и взволнованные вздохи женщин, вышел из бани. Он за волосы держал кикимору, у которой на лбу была огромная шишка размером с теннисный мяч.
Рублев нисколько не испугался, а, наоборот ему вдруг стало весело и смешно до слез. Он стал смеяться, вспомнив своих шестиклассников, самых настоящих чертенят, и шестиклассниц, маленьких симпатичных кикимор, которые забегали в класс после большой перемены и не в таком еще виде.
Заразительный смех учителя истории подхватил Дмитрий Сергеевич.
Иван Иванович сначала обиделся, но спустя лишь миг обида отступила, и он заодно со всеми залился громким смехом.
Кикимора очнулась и громко запищала. Иван Иванович показал ей кулак и она как истинная дама, попавшая в щекотливое положение, фукнула, и отвернула голову. Это вызвало новую волну смеха, и единогласно было принято решение отпустить кикимору на волю. Кикимора на прощание показала язык и громко хлопнула дверью, скрывшись в бане. Моментально все вернулось на свои места, только в место шарлатанской комнаты, все расположились в наполненной светом гостиной.
Изольда была без сознания, и Дмитрий Сергеевич приводил ее в чувства. Нет, не горячими поцелуями как спящую красавицу, но тоже недурно и очень волнующе. Он взял ее бархатную, грязную от борьбы за жизнь, ручку и провел своей ладонью по нежной как у младенца щеке Изольды. Красавица вздрогнула и открыла глаза. Рублев улыбался и говорил, что все будет хорошо. Иван Иванович, достав из морозильной камеры ледяную курицу и приложив ее к синяку, расхаживал взад-вперед по комнате и нервно восклицал: «Как он теперь будет выводить паразитов на чистую воду, если у него, почетного дезинфектора, фонарь под глазом? И вообще, что о нем подумают? Он потеряет авторитет, а это в его профессии хуже смерти!»
-Лучше бы кикимора отгрызла мне руку!- закричал Иван Иванович, и Изольда снова потеряла сознания.
-Зачем?- удивился Рублев.
-Тогда бы он всем хвастался, что он сражался с сотней кровожадных акул за жизнь красавицы!- ответил за почетного дезинфектора Дмитрий Сергеевич.
-Да!- подтвердил Иван Иванович и зараз откусил половину замороженной птицы и, жуя, добавил:
-Но, только не с сотней, а с тысячей, чтобы все знали, какой я!
-Болтун!- добавил Дмитрий Сергеевич.
-Ну и пусть, зато какой!- сказал Иван Иванович и отправился на кухню разведать, что еще есть вкусного в холодильнике.
-Иван Иванович, пожалуйста, оставьте, что-нибудь Изольде- после пережитого ей потребуются силы!- крикнул Дмитрий Сергеевич вдогонку, пожалуй, необыкновенному черту на свете.
Иван Иванович пообещал не пить молоко и сырые яйца, а за все остальное он не ручается, потому что ему тоже после пережитого хочется сильно кушать, но еще больше он заскучал по Матильде.
И тут случилось невероятное. Изольда открыла глаза и строго спросила:
-Кто такая, эта Матильда?
-Самая прекрасная ведьма на свете!- громко выкрикнул Иван Иванович из кухни, и Изольда сердито сжала губы, но тут же вспомнила, что случилось, задрожала от страха и заплакала.
Дмитрий Сергеевич принялся ее успокаивать и заодно учить уму разуму:
-Успокойтесь, Изольда, все миновало! Теперь вы знаете, до чего могут довести игры в черную магию.
-Скажите лучше ей, что она станет такой же, как та паразитка, кикимора, которая ее сцапала!- крикнул Иван Иванович, что-то жуя и громыхая чем-то в холодильнике.
-Это правда!- спросила заплаканная Изольда.
-Да!
-Я не хочу быть кикиморой!- сказала Изольда и разрыдалась еще сильнее прежнего.
-Я обещаю вам, что вы ею станете, если сейчас же не прекратите плакать и в будущем не перестанете заниматься ахинеей у себя на дому,- строго сказал Дмитрий Сергеевич.
-И еще, сводить с ума учителей!- добавил от себя Рублев.
-И покупать так мало мяса!- крикнул Иван Иванович.- На огромный холодильник - одна курица. Как говорит мой господин, ад кромешный!
-Не слушайте его!- сказал Дмитрий Сергеевич. - А вам, Иван Иванович, должно быть стыдно. Подумайте сами, какая должна быть у учителя зарплата, чтобы он наполнил холодильник мясом?!
-Достойная!- выкрикнул Иван Иванович. - И мне нечего стыдиться, должно быть стыдно тем, кто на это плюет!
-Справедливо!- сказал Дмитрий Сергеевич.
Рублев тяжело вздохнул.
Изольда перестала плакать и опустила с дивана ноги на пол. Дмитрий Сергеевич дал ей платок и она, вытирая слезы, спросила:
-А вы кто?
-А как вы сами думаете?- сказал Дмитрий Сергеевич.
Изольда заморгала пушистыми ресницами, о чем-то взволновано подумала, и собралась было открыть миленький ротик, чтобы явить на свет слово, которое ее бросило в жар, но ее опередил Дмитрий Сергеевич.
-Совершенно верно,- сказал он,- но вслух говорить лучше не надо.
-Почему?- еле дыша, прошептала Изольда.
-Потому что я очень хочу кушать!- крикнул Иван Иванович, кушая сырую свеклу.
Изольда задрожала.
-Не слушайте его. Он вечно что-нибудь как скажет! Его медом не корми, но дай кого-нибудь попугать.
-Кстати, Изольда, а как у вас насчет меда?- крикнул Иван Иванович.
-В шкафу, на верхней полочке,- сказала Изольда и добавила:
-Горчичный!
-Я больше люблю баобабовый или, на худой конец, с кокосовых пальм.
-Не мелите чепуху! Скажите лучше спасибо!
-Спасибо!- сказал Иван Иванович, опрокидывая в рот литровую банку меда, потом
открыл рот, чтобы еще что-то сказать, но был прерван.
-Нет, давайте сначала покончим с Изольдой!- сказал Дмитрий Сергеевич, и красавица побледнела и с ужасом в глазах стала двигаться на край дивана.
-Что вы, успокойтесь! Вы не так меня поняли!- поспешил объясниться Дмитрий Сергеевич. - Я имел в виду дело, по которому мы к вам пришли с Егором Игоревичем.
-О чем это вы?- взволновано прошептала Изольда.
-Дело в том, что у Егора Игоревича со мной и Иваном Ивановичем очень важное дело.
-Какое, вам знать не положено!- крикнул Иванович, наливая в банку из-под меда воду, чтобы после обеда промочить горло.
-Да, не положено!- сказал Дмитрий Сергеевич.
-Хорошо, тогда, что положено?
-Правильный вопрос. Вы умная женщина!
-Спасибо!
-Ваше спасибо это еще раз подтверждает. Егору Игоревичу нужен отпуск на недельку, не больше!
-За свой счет?- серьезно спросила Изольда, выпрямила спину и вскинула голову, ну прямо, как в своем кабинете.
-Решено, быть ей кикиморой!- крикнул Иван Иванович.
-Хорошо!- испугалась Изольда.- Но только на неделю, не больше.
-Иван Иванович, мне за вас стыдно!
-Пусть, но зато мои методы всегда нас выручают!
-Справедливо!
-Рублев, пишите заявление!- строго сказала Изольда.
-Мы очень спешим, не могли бы вы это как-нибудь сами устроить?
-Ну, я даже не знаю!
-Кикимора!- раздалось с кухни.
-Хорошо, я постараюсь!- сказала Изольда, косясь на кухню.
-Вот и славно. Мы удаляемся. Пусть наш урок вам послужит на пользу, и простите, пожалуйста, меня за моего Ивана Ивановича, иногда он просто бывает несносный, но, справедливости ради будет сказано, его методы, и вправду, спасали и не исключено, что еще спасут не одну человеческую жизнь.
-Дмитрий Сергеевич, подарки! – сказал Рублев.
-Я помню, но мне приятно, что и вы не забыли!- сказал Дмитрий Сергеевич и улыбнулся Изольде, в глазах которой промелькнуло жгучее любопытство, присущее любой женщине, когда дело доходит до приятных сюрпризов и, тем более, подарков.
-Ой! – удивлено вскрикнула Изольда. Вместо изорвавшегося полиэтиленового плаща, на ней засверкало черное длинное необыкновенно красивое платье, украшенное брильянтовыми крошечными камушками размером с песчинку. Глаза Изольды горели от радости, и никто никогда еще не видел у нее такой счастливой улыбки.
Изольда не могла налюбоваться на платье, а потом задала вопрос, который обескуражил даже самого Дмитрий Сергеевича.
-А как его стирать?- испуганно спросила Изольда.
Дмитрий Сергеевич на миг опешил, а Иван Иванович выкрикнул с кухни:
-Женщины! Никогда не знаешь, что от них ждать!
-Справедливо!- сказал Дмитрий Сергеевич и продолжил:
-Давайте сделаем так! Оно всегда, сколько бы его ни носили, будет оставаться безупречным ровно миллион лет.
И тут Изольда задала не менее любопытный вопрос:
-А что потом?
Рублев улыбнулся.
Дмитрий Сергеевич развел руки в стороны:
-Милая Изольда, вам мало миллиона лет? Я не хочу вас огорчать, но столько не живут! За некоторыми исключениями.
-Я знаю, но мне интересно, что потом?- серьезно спросила Изольда.
-Женщины! Им всегда надо знать даже то, что абсолютно не имеет никакого значения!
-Справедливо, Иван Иванович. А что касается платья, милая Изольда, даже я не знаю, что с ним будет через миллион лет. Да и зачем нужно, спрашивается, это знать?
-Все равно, спасибо, я очень счастлива. Ведь это главное! Можно я вас поцелую? – сказала Изольда, смущенно опустив глаза.
-Если это свершится, вы поделитесь со мной частичкой своего счастья!- улыбаясь, ответил Дмитрий Сергеевич.
Изольда, закрыв глаза и коснувшись своими горячими устами прохладных губ Дмитрия Сергеевича, вздрогнула.
-Щекотно!- весело выкрикнула она и очень мило хихикнула. - А теперь, можно я поцелую вас, Егор Игоревич?
Учитель истории смутился. Изольда сделала к нему шаг навстречу и пылко поцеловала в щеку. Рублев покраснел как спелая рябина. Еще бы. Директриса- это вам не подружка!
-А теперь, если он только согласится, я желаю целовать своего спасителя!
Иван Иванович был тут как тут. Он гордо расправил плечи и поднял на лоб шляпу, чтобы все видели его увечья.
Изольда наклонилась, так как ее спаситель доставал ей только до груди, и наградила героя горячим поцелуем в губы.
«Матильда целуется лучше!»- подумал Иван Иванович.
«Это очень бестактно»!- сказал про себя Дмитрий Сергеевич.
«Но она же не слышала!»- подумал Иван Иванович.
«Женщина на то она и женщина, чтобы чувствовать, ей не обязательно слышать!»- сказал про себя Дмитрий Сергеевич, и Рублев улыбнулся, а Дмитрий Сергеевич добавил вслух:
-На этом в игру с мыслями, пожалуй, и закончим, а не-то еще прознаете, как говорит Иван Иванович, то, что вам знать не положено, и корми вами потом людоедов.
Они попрощались со счастливой Изольдой, которая как будто переродилась заново, и теперь, независимо оттого, какой она была в самом начале, ее уже можно назвать ангелом. Конечно, не тем - безгрешным белокрылым ангелом,
