пещеру, и явились языки пламени, но они не сомкнулись над головой Колоколова, а как плеть стали хлестать его по спине и плечам. Он закричал, упал на колени и стал молить Бога о спасении и читать «Отче наш». Но огонь, словно заключенный в чью-то руку, еще неистовее продолжил хлестать Колоколова. Дверь с лязгом захлопнулась, и в стонах, и воплях, которым не было конца, стало отчетливо слышно, как тысячи людей, истинно уверовавших в Бога, молились, каждый на своем языке.
Глава четырнадцатая. Короткие часы счастья.
Лёня плакал. Он, абсолютно нагой, сидел на берегу океана, положив голову на колено. Конечно же, он не построил плот. И не потому что потерял книгу, а потому что просто не сумел. Не учили Лёню Клюева строить плотов! Лёня съел балык и решил свести собой счеты. Утопиться на полный желудок, залезть на пальму и сбросится вниз, на худой конец наесться песку. Все, что угодно, но только не на стол к людоедам. И только любовь могла спасти Лёню.
Лёня так смирился с мыслью, что ему осталось жить считанные часы, а может и того меньше - минуты, что впал беспамятство и не услышал, что к нему сзади подкрались.
Чья-то нежная рука коснулась Лёни. Лёня подпрыгнул как ужаленный дикой пчелой. И не столько испугал себя, сколько привел в оцепенение гостью. Как и обещал Иван Иванович, огромные бездонные зеленые глаза смотрели на голого Лёню в упор. Лёня смутился. Но не нагота смутила нашего Лёню. Белая как снег кожа незнакомки привела его в недоумение. Это же самая причина заставила девушка перебороть страх и решиться на знакомство.
Ты кто?- вдруг спросил Лёня, и на него налетело стесненье. Он прикрылся как футболист, что показалось девушке очень смешным. То ли потому, что она не знала, что такое футбол, то ли потому, что сама была, в чем мать родила. Она залилась таким звонким смехом, что Лёня сначала покраснел как рак, а потом вовсе обиделся.
Дура!- сказал Лёня и сел на песок спиной к незнакомке. Смысл слова она, конечно, не разобрала, но проглотила смех и притихла.
Лёня обернулся. Девушка, поджав колени, сидела в шаге от него и всем своим видом старалась показать, что она нисколько не хотела обидеть его.
Лёня, приняв напыщенный вид, отвернулся. Когда незнакомка коснулась его плеча, Лёня как гордец не повел даже бровью и, конечно же, не обернулся. Девушка повторила попытку. Но Лёня был непреклонен. Однако было видно, что необыкновенная незнакомка была с Лёней одна поле- ягода и не собиралась так просто сдаваться. Тем более что она решилась на отчаянный шаг, покинув родной дом, сестер и братьев и еще черт знает что. И это все ради чужеземца. За такие вот подвиги во все времена в любом конце света не жаловали. Особенно людоеды. Ну а что ждет бедную девушку после знакомства Лёни с ее родителями, даже представить невозможно. Ну что будет с Лёнёй - это всем известно. Как повезет.
Ждать, пока Лёня сам повернется, девушке было невыносимо скучно. Она встала, обогнула широкую спину грубияна и села вплотную напротив него. И ко всему прочему прибегла к известному женскому коварству.
Чертовка уселась на колени, расправила плечи и уперлась руками в песок. Необыкновенной красоты грудь открылась глазам Лёни. Рассмотрев все, как следует, Леня прибегнул теперь уже к мужской хитрости. С видом, что мы еще и не такое видали, он отвернулся на сто восемьдесят градусов.
Раскрытый от возмущения рот и округлившиеся глаза девушки - это еще можно изобразить. Все остальное же не поддается никакому описанию. Но если это настолько для вас важно проделайте то же самое что и Лёня со знакомой красавицей.
Девушка что-то возмущенно выкрикнула. Это наверно, можно перевести так: «раз так, вот и сиди здесь сам». И еще, несомненно, самое главное, что Лёня ещё пожалеет.
Потом она встала, и, высоко подняв голову, зашагала прочь - обратно в джунгли.
И пусть Лёня был когда-то паразитам, но дураком, Лёню Клюева, никто никогда не считал!
Лёня вскочил, и быстро догнав незнакомку, взял ее за руку. Она же как и положено оскорбленной женщине задетой за живое стала упираться. Но по той же самой причине, которая сорвала Лёню с места, девушка упиралась недолго. Она не ушла, но и не бросилась в объятия Лёни. Она села на песок и отвернулась, давая понять, что обидчику еще придется постараться, чтобы сыскать ее благосклонность. Лёня на мгновенье застыл, так хороша была в тот момент незнакомка. Густые, черные волосы спадали на песок. И только сейчас Лёня заметил, что в волосы девушки вплетены какие-то необыкновенные цветы. Светло-голубые лепестки источали пьянящий аромат, от которого у Лёни пошла кругом голова и сделалось невероятно легко.
Лёня сел рядом с незнакомкой и осторожно взял ее за руку. Она не сопротивлялась, но всем своим видом постаралась показать, что она еще очень сердится. Но все было напрасно. И высоко поднятая голова и строгий взгляд не смогли успокоить сердце, которое от прикосновения Лёни стало выпрыгивать у девушки из груди. Девушка улыбнулась и указала рукой куда-то на небо.
-Тебя мне послало небо?- улыбаясь, спросил Лёня.
-Небо!- вдруг радостно выкрикнула девушка, положив руку на свою грудь.- Небо!- повторила она и указала на Лёню.
-Тебя зовут Небо?!- удивился Лёня.
-Небо!- сказала девушка, снова кладя руку себе на грудь.
-А меня Лёня!- весело ответил Лёня.
-Лина!- смешно выговорила девушка.
Лёня рассмеялся:
-Нет, не Лина. Меня зовут Лёня.
-Небо,- еще раз произнесла девушка, потом положила руку на грудь Лёни и сказала: «Лиина».
-Небо любит Лёню?- спросил счастливый Лёня.
-Небо любит Линю!- ответила улыбаясь девушка.
-Лёня любит Небо,- сказал Лёня.
-Лина любит Небо,- радостно выкрикнула девушка и повалила своего Линю на песок.
Горячие дыхания незнакомки коснулась губ Лёни. Он закрыл глаза, собираясь унестись в необыкновенный сладостный мир. И можно было только позавидовать Лёне. Но видно небо не только любило Лёню и дарило ему удачу, а еще как следует, испытывало, и в обмен за свою благосклонность послала на его голову совсем нелегкие испытания.
Джунгли словно взорвались. Стаи разноцветных птиц закружились высоко над землей. Бой барабанов, словно гром, прокатился по джунглям. Ураган воинственных криков, от которых стынет в жилах кровь, вырывался из непроходимой чащи.
У Лёни похолодело внутри. Грохот разрывал джунгли на части, словно по ним неслась армия в сто тысяч сабель, где каждый воин был кровожадней другого.
Новая необыкновенная знакомая схватила насмерть перепуганного Лёню за руку, увлекая за собой. Лёня не сопротивлялся. Они бежали вдоль берега у самой кромки воды в сторону гряды черных скал. Накатывающиеся на берег волны смывали с песка следы беглецов и служили спасеньем.
Лёня задыхался. Его же спутница бежала легко как антилопа и если бы не Леня, спотыкающийся на каждом шагу, она бы давно уже была за скалами.
А в это время непроходимая зеленая стена джунглей, сотканная из сотен видов растений, словно пошла по швам и разорвалась. И на берег в то месте, где познакомились Небо с Леней, хлынула черная людская волна. Островитяне были черны как сажа и только глаза горели каким-то злобным огнем. Они были абсолютно голыми. Худощавые, словно армия из тысячи кощеев, одни островитяне несли барабаны похожие на пни. Другие же были вооружены луками в человеческий рост и оружием, походившим на небольшое весло за тем исключением, что плоская его часть имела с одной стороны зубья как на пиле. Стрелы, походившие больше на короткие копья, предназначавшиеся для исполинских луков, несли третьи. И не надо было знать военное дело, чтобы сказать, что у дикарей было четкое разделения воинов как в какой-нибудь армии.
Самый рослый и могучий дикарь с головой, украшенной разноцветными перьями, взмахнул рукой. С яростным криком он пронзил своим копьем воздух. Черное лицо его искажало самое настоящее бешенство. Предводитель заскакал по песку, размахивая копьем. Он рычал и, сквозь рычание требовал у соплеменников объяснений. Он вонзал свое копье в песок, пронзая его в том месте, где совсем недавно пребывали беглецы. И проревев как лев, он снова вонзил копье в песок. И, как по команде, с места сорвалась многочисленная группа воинов. Издавая устрашающие воинственные крики, дикари разделились на два неравных отряда. Самый большой и ревущий громоподобный, отбрасывая на песок зловещие тени, помчался в сторону скал.
Глава пятнадцатая. Александр Николаевич.
Зайцев повесил трубку, и ему сделалось нехорошо. Если приятель его не разыграл и строгий голос, приказавший ему быть дома и никуда не отлучаться, и в самом деле принадлежал милиционеру, то ему не сдобровать.
Этим милиционером был Иван Иванович, который перед тем как устроить приезд Боброва к «любимой» теще предупредил Зайцева о своем визите. И еще неизвестно, что для Зайцава было бы лучше.
Зайцев был пожилым мужчиной с длинными седыми волосами, которые он, как правило, завязывал в пучок черной резинкой. Можно с полной уверенностью сказать и не ошибиться, что Зайцев, как и Рублев, не просто разительно отличался от всех ростовских коллекционеров, а был необыкновенным человеком и имел свою индивидуальность абсолютно во всем.
Он не выходил из дома, не надев на пальцы несколько серебряных перстней и пару серебряных сверкающих цепочек тонкой ручной работы. С ранней весны до глубокой осени на нем можно было увидеть, если не костюм, то обязательно пиджак и белоснежную выглаженную рубашку с голубыми джинсами. А еще у него пронзительный и хитрый взгляд из-под очков. Издалека он казался интеллигентом, с близкого расстояния - блатным, знавшим не понаслышке, что такое баланда, со всеми отсюда вытекающими последствиями, привычками и манерой разговаривать с людьми. Но, в действительности, Зайцев не был ни тем, ни другим.
Зайцев корил себя за то, что он купил у Лёни рубль Александра II и теперь не находил себе места. Подумаешь, купил рубль? Он же не знал, что Лёня присвоил себе чужое. Не знал, но, как говорится, на воре и шапка горит.
Зайцев, как и Лёня, был нечист на руку, а если конкретней, он был мелким, но гениальным жуликом. Все, что у него было, начиная от носков и заканчивая квартирой, он заработал на иностранных гражданах, умело вводя их в заблуждение.
Зайцев писал иконы, колдовал над ними и выдавал их за работы древнерусских мастеров. Надо отдать должное нашему аферисту, подделки были настолько высочайшего класса, что даже не каждый специалист хорошего уровня без должной экспертизы брался дать точный ответ, что он держит в руках: безупречно сработанную копию или бесценное произведение искусства.
Куда только не звали Зайцева. Даже из самого Эрмитажа приезжали и предлагали работу реставратором, а в начале девяностых отбою не было от духовенства. Со всей России приезжали к нему священнослужители и просили помочь в благом деле. Привести в должный вид тот или иной храм, который за годы гонений церкви утратил былое величие и красоту.
Зайцев вроде бы и желал всем сердцем послужить людям и Богу, но все было некогда. В одно время с возрождением церкви в Россию со всего мира потянулись туристы, которым хотелось привезти из хлебосольной России частичку ее души. И какой может быть Эрмитаж или храм у черта на куличках, когда
