палки, а заодно еще и будет она всецело противоречить всему тому, что действительно является наиболее основным во всей сути каждого отдельного человека.
Причем в том все и дело, что экстракт мысли он не для того, создан, чтобы из него делали эталон всякого того дальнейшего людского существования.
Из учебника нельзя делать руководство к действию он не для того написан, а для того чтобы вполне конкретный индивид приобрел для себя некие те чисто теоритические знания.
Но это именно книги кое-кто явно ведь предпочитает видеть как раз-таки в виде великой и единой благодати каждый раз заново освежающей сердце и душу, причем одним даже и самым на редкость малым к ним необычайно благостным прикосновением.
И может и впрямь кто-либо при этом думает, что книга она производное одного лишь светлого человеческого разума и ничего более.
А между тем всяческих слащавых благоглупостей в ней, как правило, нисколько вот не менее, нежели чем самого что ни на есть элементарного здравого смысла…
А сколько в книгах было вовсе так безбоязненно совсем уж неверно воспринятых идей и мыслей или того только хуже извращенно принятых на веру абстрактных философских постулатов с тем вот самым более чем доподлинным двойным дном.
Да и вообще будет на редкость легко разом обвести вокруг пальца всех тех бездумно же внемлющих мишурному свету тех слов, что были сколь благосклонно величавы на одной лишь белой бумаге, и именно там они весьма изящно искрились истой магией цветасто волшебного слога.
А тот до чего поистине нетленный дух величественного разума заключен никак не в пышных фразах, а в реальном умении преодолевать тернии быта с минимальным ущербом для высокой духовности.
То есть истинно важно никак не склоняться под натиском самого еще великого множества социальных бед.
Не лебезить из-за лучшего куска хлеба с маслом перед начальствующим ничтожеством.
И не убегать от всей неустроенности жизни в мир литературных благих фантазий.
И если всеми силами разомкнуть заколдованный круг так и чарующего души забвения в мире чисто искусственной жизни, то тогда тот крайне уж пока вовсе ведь совсем неприглядный мир и станет действительно во всем чище и краше.
Ну, а всему тому и вправду должно будет сколь еще явственно выражаться во всеобщем процветании всех слоев ныне существующего общества.
Причем это как раз та самая духовная сытость и сеет вокруг себя призраки грядущего счастья, в конце концов, только лишь преумножающие всеобщую нужду и нищету.
440
И главное нечто подобное оно всецело ведь считай лишь поскольку, что те еще кричащие лозунги и никак немилосердные воззвания ко всеобщему последующему энтузиазму только и всего, что подчас и вызывают у масс (в своем конечном итоге) одну лишь сущую отрыжку, как и самое естественное отрицание всего того, что было хоть как-либо связано с неким плакатно и трафаретно внешне объявленным суровым общественным благом.
А между тем сущей первопричиной всех приторно сладких ожиданий и послужили, собственно, именно те крайне нелепые, да и донельзя абстрагирующиеся от всего того ныне существующего бытия возвышенные струны душ тех, в ком зрелый житейский разум прекрасно сочетался с той самой уж чисто детской наивной умозрительностью.
И ведь все это от той весьма застарелой привычки извращать истину, нарезая ее ломтиками в наиболее удобных для того лакомых местах, а заодно и до чего толково приправляя данный почин тщательно культивированными, да и вознесенными на самые небеса собственного величия предрассудками обо всех безо всякого исключения свойствах добра и зла.
441
И это как раз из-за подобного рода весьма старательно автором вышеизложенных причин и наблюдалось то самое совсем незамысловатое отторжение интеллигенции от всего, того что было сколь неразрывно же связанно именно со всем ее крайне неумытым и столь, безусловно, до сих самых пор на редкость невообразимо невежественным народом.
Да и вообще вот часть российских интеллектуалов, вообще вполне же всерьез воспринимала все чужие им проблемы простонародья в более чем абсолютной схожести с тем самым крылатым выражением французской королевы Марии-Антуанетты
«Если у бедняков нет хлеба, пускай едят пирожные».
Другая же ее часть считала, что всему причиной власть, которая угнетает бедных тружеников, ну а дадут крестьянам землю, а рабочим фабрики и заводы, а вот тогда и настанет то самое весьма долгожданное всеобщее благоденствие.
442
Причем те самые крайне безответственные левые интеллектуалы гнали прямо-таки в шею буквально всякого, кто их пытался в разум приводить, неистово превознося при этом великих гениев своего времени, которые, между тем, при всем своем безмерно необъятном духовном величии по самые уши погрязли в весьма надо сказать удивительно прискорбном идеалистическом популизме.
И вот он тот изумительно яркий пример их и впрямь-таки совсем же непоколебимо «разумных» доводов по тому самому сколь неизменно вот благостному перекрашиванию России в совершенно ей принципиально чуждые европейские тона.
Чехов «В Москве»
«А между тем ведь я мог бы учиться и знать все; если бы я совлек с себя азиата, то мог бы изучить и полюбить европейскую культуру, торговлю, ремесла, сельское хозяйство, литературу, музыку, живопись, архитектуру, гигиену; я мог бы строить в Москве отличные мостовые, торговать с Китаем и Персией, уменьшить процент смертности, бороться с невежеством, развратом и со всякою мерзостью, которая мешает нам жить; я бы мог быть скромным, приветливым, веселым, радушным; я бы мог искренно радоваться всякому чужому успеху, так как всякий, даже маленький успех есть уже шаг к счастью и к правде.
Да, я мог бы! Мог бы! Но я гнилая тряпка, дрянь, кислятина, я московский Гамлет. Тащите меня на Ваганьково!
Я ворочаюсь под своим одеялом с боку на бок, не сплю и все думаю, отчего мне так мучительно скучно, и до самого рассвета в ушах моих звучат слова:
- Возьмите вы кусок телефонной проволоки и повесьтесь вы на первом попавшемся телеграфном столбе! Больше вам ничего не остается делать».
443
Однако зачем - это вообще было нужно безо всякой заминки эдакое дикое зверство с самим-то собой вовсе вот наспех разом уж и сотворять?
А между тем неужто ради подобного дельца никого сколь еще прыткого другого нисколько так сразу сходу так явно тогда не отыщется?
И то и впрямь-то, какая это на деле была для всего того простого народа забава бывшего барина на столбе повесить, некогда ранее не него только и можно было разве что лишь исподлобья глядеть, а тут на тебе смотри, сколько хочешь, как он смешно ножками воздухе болтает, вот смеху то.
И главное, нам за это попросту ничего отныне не будет - новая власть нас за проявленную пролетарскую сознательность еще и отблагодарит, считай что по-царски, ну так пойдем, что ли другого такого найдем и подвесим нам ведь теперь все это запросто уж с рук полностью сойдет - айда повеселимся.
444
И неужто как раз за тем и надо было целыми десятилетиями истошно взывать к народу, стремясь привнести в его массы идеи о всеобщем и всяческом благе…
И уж все это было приведено в действие разве что лишь, дабы всякая вошь человеческая как пить дать разом еще подсуетилась, увидев именно в этом самую прекрасную для себя возможность, истинно вдоволь поживиться на неких тех чисто всеобщих задушевных чаяниях.
И как то само собой должно быть при этом понятно, простой и безграмотный обыватель силой всех тех сложившихся обстоятельств неистово вознесенный на самую вершину свободы был вполне явно способен в подобных условиях разом осуществить смертный грех насилия над всяким ближним своим буквально-то безо всякой на то сугубо личной причины.
Ладно бы он был, снедаем злобной корыстью или давился бы мелочной злобой…
Или вот и впрямь сколь беспричинно ему и вправду так захотелось все уж на свете разом сокрушить от одного лишь максимально простого желания отомстить бы всему этому миру за все те некогда пережитые им несчастья.
Нет, ныне он будет осуществлять все эти мерзости разве что только во имя добра и справедливости, а значит, в душе его совсем не останется ни малейшей капли сомнений и каких-либо весьма существенных угрызений совести.
Причем наиболее подлинным первоисточником этаких сухих веяний является именно та невообразимо однобокая логика, из которой чисто уж наспех изымается всякое настоящее первоначальное значение тех еще обиходных истин, а вместо них с лютой силой втискиваются всевозможные осатанело прогрессивные абстрактные рассуждения, настоянные на одной чистой от любых примесей «правде» от голой теории.
445
Хотя, уж, между прочим, ее ведь для начала как есть на деле
следовало до чего старательно приодеть в «одежды практики», а не выставлять ее раздетой догола перед всем честным народом, а то от всего этого она вовсе-то непременно затем окажется немыслимо пошлой и грязной потаскухой.
Причем одним из наиболее ярких проявлений именно этакой крайне нечистоплотной логики, всецело же по-залихватски привинченной большими болтами к куцей полуправде, безусловно, как есть и является именно тот приведенный в фильме «Москва слезам не верит» донельзя слащавый пример с тем самым небезызвестным римским императором Диоклетианом.
Он, видите ли, будто бы и впрямь совсем уж сколь чудаковато отринул всякие бразды правления…
И да он действительно был одним из самых выдающихся императоров позднего Рима, он оставил после себя новую конституцию, а потом в самом расцвете своей славы взял, да и уехал в деревню.
Все, вроде бы тут чистая правда, да только явно уж при этом нисколько не вся!
А вот он к ней тот еще весьма солидный и довольно-то существенный довесок!
В течение 90 лет до Диоклетиана ни один римский император не умер своей собственной так сказать естественной смертью и их не тихо травили, а разрывали на куски свои же солдаты охраны (преторианцы).
446
Диоклетиана, в принципе, как-никак, а вполне уж можно понять, умный человек, если чего вообще и захотел так это разве что когда-нибудь помереть своей собственной естественной смертью, а в СССР ему приписали эдакое сколь незадачливо чудаческое отклонение от нормы у всех на свете где-либо и когда-либо в любые времена существовавших правителей.
Кстати, его незадачливый преемник тоже попробовал проделать точно тот же трюк, а затем победоносно вернуться, да только номер этот у него явно так никак не прошел, поскольку его зарезали сколь задолго до того, как он даже и близко вот сумел хоть как-либо вновь приблизиться назад к императорскому трону.
А между тем всю эту и впрямь весьма уж занимательную историю нам в СССР преподнесли, именно как нечто совершенно иное, чем она и вправду была в той самой как есть настоящей суровой действительности всего того своего времени и века.
447
А между тем всякое явное вранье, когда оно целиком состоит из одной лишь нисколько так подчас никак небезобидной правды наилучшее оружие буквально всякого мудрствования, весьма вот делово оправдывающего все свои поступки вящими примерами из общих событий всего-то, как оно есть общечеловеческого существования.
А хуже всего это когда в подобном духе
