первобытнообщинному строю.
И вот именно из-за всего того чудовищно же нечестивого пустозвонства и кликушества так и пророчившего скорый конец темных дней отчаянно несветлого минувшего безумные реалии революционного быта и стали более всего этак всею рожею схожи на временами весьма ведь до чего еще стародавней дичайшей дикости.
И кровожадное племя, отныне самопровозглашенное наивысшим звеном общества, сходу уж разом тогда ополчились на то самое, куда ведь явно поболее ранее привилегированное племя теперь отныне полностью поверженное и пораженное во всех своих правах, а потому и в единый миг ставшее для всего остального общества тем еще ненавистным и гонимым изгоем.
И то и близко никак не самое худшее, поскольку все те, кто не упал сходу на колени перед той новой пролетарской властью, более чем явственно разом так затем подлежали самой же безоговорочной и беспощадной ликвидации.
Причем то самое более чем всецело ведь истинно главное заключалось еще и в том, что изничтожать их, собственно, следовало именно как тех дьявольски уродливых оборотней вампиров.
381
Причем до чего зачастую, то и вправду само ведь собой считай этак на деле, более чем безупречно поистине же бывало, что те самые люди их безжалостно уничтожающие при всем том шли, считай прямиком супротив своих собственных твердых убеждений.
Ну, а это почти всегда приводило именно к тому, что подобный пришлый человек, дабы проявить себя самым наилучшим образом пред новой властью так и юлил, лез из кожи вон, тратя на это все свое мыслимое и нисколько немыслимое усердие.
И уж подобного рода праведный ненавистник тех самых новых порядков и впрямь-таки можно сказать исходил паром немыслимо ярого энтузиазма, дабы как можно получше более чем ревностно услужить, тем самым новым властителям всецело старой и полностью прежней жизни.
Поскольку достаточно во всем резко изменилась одна только ее обертка, но никак не внутренняя суть.
Вот он лишь один тот довольно скромный пример, как это именно распоряжалась судьба истинно подчас доблестными, но порою исключительно недалекими российскими офицерами.
«Записки» Борона Врангеля.
«Одинцов горячо меня прервал.
- "Я вправе, как всякий человек, требовать, чтобы мне дали оправдаться. Мне все равно, что про меня говорят все, но я хочу, чтобы те, кого я уважаю и люблю, знали бы истину. Гораздо легче пожертвовать жизнью, чем честью, но и на эту жертву я готов ради любви к Родине".
- "В чем же эта жертва?"
- "Как в чем. Да в том, что с моими убеждениями я служу у большевиков. Я был и остался монархистом. Таких, как я, сейчас у большевиков много. По нашему убеждению, исход один - от анархии прямо к монархии…»
382
И это как раз ту наиболее деспотичную монархию, они уж всем тем своим безмерным усердием сколь еще достаточно быстро затем и воссоздали, раз ко всему тому российское общество было попросту загодя до чего явственно всем вот духом своим более чем безупречно же предрасположено.
Так сказать, считай ведь всеми теми на редкость обыденными своими навыками совсем этак полностью чисто повседневного своего существования.
Вот он еще один всему тому до чего этак донельзя неприглядный пример из тех же самых «Записок» барона Врангеля.
«Но в настоящих условиях, с падением Царя, пала сама идея власти, в понятии русского народа исчезли все связывающие его обязательства, при этом власть и эти обязательства не могли быть ничем соответствующим заменены».
383
В новых условиях практически сходу сформировался гигантский и совершенно как есть вовсе ведь безумно бесформенный беспорядок, при котором все те еще старые грехи крайне коррумпированной империи, попросту до чего незамедлительно разом и вылезли наружу из буквально всех ее широких щелей.
И весь тот сколь беспрестанный и дикий беспредел и стал тогда той на редкость уж самой ведь обыденной нормой всей той будто бы вполне полнокровно новой общественной жизни.
Причем произошло это еще и потому, что совсем так никогда и нигде не существовало на Руси никаких твердых законов, а извечно правила одна лишь чья-либо рука и только уж вся разница большая она была или маленькая.
Своевластие на местах всегда было на редкость исключительно так полнейшим и разве что именно по прямому указу из центра и можно было добиться хоть какой-либо вообще видимости той самой доподлинно настоящей справедливости.
Да только при всем том те самые исключительно же дикие напасти неизменно так брали свой настоящий корень именно — вот оттуда…
То есть чудовищная лютость сталинского режима обуславливалась именно так прямыми указаниями тогдашнего Политбюро, но в случае, коли бы власть разом еще тогда отпустила вожжи…
Нет уж чего-чего, а местные воротилы при подобном раскладе вовсе ведь совсем так вконец бы до чего чудовищно еще распоясались, и все явно при этом бы стало сколь значительно хуже и беспросветней…
То есть на деле всею силой скрутить всю ту вконец разнузданную вольницу в бараний рог могла одна лишь та несусветно сильная и могучая центральная власть, и никто, в сущности, же иной.
И это вот разве что одни те клыкасто речистые, красные и сумели достаточно так быстро и весело, вполне еще бесцеремонно затем принудить необъятно широкую страну попросту, как есть безоговорочно разом отдать им все то, что хоть как-либо вообще могло поддержать лишь едва-едва теплящуюся в ней жизнь.
И вот миллионы и миллионы совершенно беззащитных пред властью людей и гнули же спины, считай так за баланду или, будучи чисто так мнимо на свободе вкалывали они за те еще жалкие гроши, правда, зато их более вот совсем никак не угнетали те самые пресловутые буржуи.
Причем именно ради полной безропотности в обществе в целом и самого целеустремленного усреднения масс большевики и запустили на полную катушку адскую машину всепожирающего террора.
384
Причем те немыслимо ужасные времена бесовски чудовищной духовной и физической разрухи, той как есть, основной же массы вконец зажравшихся большевиков никак так и не коснулись.
Поскольку самих себя, они ни в пище, ни в чем-либо ином совершенно так нисколько явно уж никак не стесняли, зато всех тех других страждущих новые слуги обирали практически подчистую, выгребая буквально все до самого последнего зернышка.
Ну, а в областях временно занятых белыми свирепствовала старая еще дореволюционная коррупция, и то чего попросту и не могли взять себе в толк англичане, так это как раз того весьма вот в принципе простого факта…
Вот ведь и впрямь, сколько бы это им не пришло в голову разом отправить обмундирования, да и всяческого как-никак прочего снабжения белой армии…
Однако есть уж в России именно такие людишки, что скорее в землю его сходу зароют или сожгут, чем до чего еще вовсе ведь невольно разом так выпустят они все это доселе ничейное добро из своих невероятно длинных и цепких рук.
И вот он лишь самый малый всему тому пример из точно тех же «Записок» Врангеля сколь на редкость конкретно касающийся этой-то сонной артерией животрепещущей темы.
«Средств, отпускаемых на это в распоряжение командующего армией, конечно, не хватало. Обратить же на этот предмет деньги, жертвуемые "на нужды армии" (такие пожертвования поступали в большом количестве), я не считал себя вправе. Я возбудил ходатайство о разрешении производить подобные расходы из казенных большевистских сумм, являвшихся нашей военной добычей, на что последовало согласие Главнокомандующего. При возвращении мне соответствующей переписки я прочел на моем рапорте заключение помощника главнокомандующего генерала Лукомского: "Полагаю разрешить. Хорошо и то, что деньги не разошлись по рукам". Надпись эта ярко характеризовала сложившиеся понятия и существовавший порядок».
385
И не только деньги, но также и все что угодно иное, довольно-то часто совсем вот не доходило до той действительно с кем-либо храбро воюющей армии, а до чего наскоро оно оседало в закромах нисколько не в меру зажравшихся жлобов, вовсе-то не бездеятельно спрятавшихся от всякой войны в самом глубоком тылу.
Врангелевские усилия привнести изменения в экономику, провести какие-либо земельные реформы были еще заранее обречены на полностью обескровливающую все его благие усилия сколь еще закономерную неудачу.
И было то так именно оттого, что они попросту весьма ведь сходу натыкались на самое полнейшее равнодушие и криводушие личностного мировоззрения всех тех, для кого своя хата всегда была где-либо всегдашне же исключительно с краю.
И вот чего можно прочитать по данному поводу в книге Святослава Рыбаса «Иосиф Сталин».
«Крымские газеты того времени выразительно рисуют моральное состояние в Крыму. "Земельная реформа, самоуправление, кооперативы, дешевая распродажа на базарах продуктов питания и зерна, опора на правовые нормы, разрешение татарам преподавания в местных школах на татарском языке, объявление борьбы с канцелярщиной, этим, по словам Врангеля, "стародавним русским злом", - это были вехи самой настоящей верхушечной революции. Много ли было у нее шансов на успех? Скорее всего, их не было вовсе. Увеличивалась спекуляция, кооперативы стремились скупить побольше зерна и отправить его за границу, получив за него твердую валюту».
386
При подобном подходе к широким общественным интересам и близко уж нет, и не было в том ничего удивительного, что жизненно важных вещей Белой армии вовсе-то никогда попросту так никак не хватало.
Ну, а тот самый наиболее смелый и боеспособный генерал белых войск должен был униженно просить о помощи у командования, которое между тем только ведь и жило шапкозакидательскими настроениями, мысленно находясь уже где-то в Москве.
А в это самое время за спиной у воюющей белой армии до чего этак еще наспех весьма вот безудержно захватившей слишком вот немыслимо много до чего только необычайно вспученной безвластием территории и вправду творились ужаснейшие бесчинства, и оные сколь неизменно подрывали все основы данного движения во имя спасения матушки России.
Белая армия была к тому же слишком так разрознена и обезглавлена, чтобы хоть как-либо на самом деле более-менее посильно управиться со своими собственными довольно неустойчивыми тылами.
У нее сзади вовсе не было ничего надежного и устойчивого, чтобы никак этак не качалось бы оно при этом из стороны в сторону, в сущности, и, не зная какая из сторон действительно правей и праведнее другой.
А между тем почти же невозможно воевать за отечество, более чем твердо при этом зная, что и в тылу его тоже совсем теперь вовсе-то нет!
Вот еще одна до чего более чем изумительно яркая цитата из точно тех же замечательных «Записок» борона Врангеля.
«На огромной, занятой войсками Юга России территории, власть фактически отсутствовала. Неспособный справится с выпавшей на его долю огромной государственной задачей, не доверяя ближайшим помощникам, не имея сил разобраться в искусно плетущейся вокруг него сети политических интриг, генерал Деникин выпустил эту власть из своих рук.
Страна управлялась целым рядом мелких сатрапов, начиная от губернаторов и кончая любым войсковым начальником, комендантом и
