всему тому исключительно уж до чего сияюще яркий пример из «Бесов» Достоевского.
«Говорят, французский ум… - залепетал он вдруг точно в жару, - это ложь, это всегда так и было. Зачем клеветать на французский ум? Тут просто русская лень, наше унизительное бессилие произвести идею, наше отвратительное паразитство в ряду народов. Ils sont tout simplement des paresseux*, а не французский ум. О, русские должны бы быть истреблены для блага человечества как вредные паразиты! Мы вовсе, вовсе не к тому стремились; я ничего не понимаю. Я перестал понимать! Да понимаешь ли, кричу ему, понимаешь ли, что если у вас гильотина на первом плане и с таким восторгом, то это единственно потому, что рубить головы всего легче, а иметь идею всего труднее! Vous tes des paresseux! Votre drapeau est une guenille, une impuissance**. Эти телеги, или как там: "стук телег, подвозящих хлеб человечеству", полезнее Сикстинской Мадонны, или как у них там… une btise dans се genre. Но понимаешь ли, кричу ему, понимаешь ли ты, что человеку кроме счастья так же точно и совершенно во столько же необходимо и несчастие! Il rit***. Ты, говорит, здесь бонмо отпускаешь, "нежа свои члены (он пакостнее выразился) на бархатном диване"…»
*Они попросту все ленивы фр.
** Вы все лентяи! Примерно (не силен автор во французском) Ваше знамя востока одно тряпье, да бессилие. Фр. *** Это весело. Фр.
Все время кивать и кивать на великую Францию, а также и впрямь безо всякого толку более чем невообразимо же грустно до чего совсем разнузданно пенять и пенять на всякую свою полнейшую де немощность привести Россию именно к тому весьма этак весомо благородному уровню всей той немыслимо великой мысли и культуры…
Да уж разве из чего-либо подобного и впрямь было бы на деле возможно сотворить нечто хоть сколько-то более-менее путное столь усердно весьма охотно так и приплясывая под чью-либо чужую дудку в течение всего того сколь невообразимо долгого столетия?
Так и это еще никак не все!
Раз, этакие прекраснодушные люди именно по тому донельзя славному своему почину более чем и впрямь надрывно всячески изливались горькими слезами по поводу немыслимо стародавнего и уж до чего никак совсем вовсе невзрачного убранства вконец осточертело сколь пока вовсе-то допотопной своей российской жизни.
А между тем всею душой до чего этак еще стремглав устремясь ко всему тому чисто вот первостатейно западному можно было добиться только лишь дикого разрыва внутри и без того всеми теми долгими веками разобщенного общественного организма.
Да и вообще именно при данном раскладе, в конце концов, чего-нибудь эдакое с тех вовсе вот дальних берегов Сены к нам и вправду надежно со временем более чем безбожно и переселиться, да только напрасно было бы ожидать в связи с подобными событиями, хоть чего-либо вполне вот на деле действительно хорошего.
331
И тут несколько ниже уж и впрямь совсем невозмутимо и браво описан весь тот до чего вполне закономерный конечный итог тех самых весьма ведь скабрезно благих рассуждений так и выпирающий огромными огненными буквами изнутри яркого и пламенного отрывка, взятого автором из книги генерала Краснова «От двуглавого орла к красному знамени»
«Вот оно, началось, - думал он. - Началось то, о чем так давно, так долго и упорно мечтала наша интеллигенция. Туман французской революции всегда висел над нами, и наши передовые люди мечтали о своих Мирабо, Дантонах, Маратах, Робеспьерах, ну и конечно - Наполеонах! Нет такого артиллерийского поручика, который хотя раз не помечтал бы стать Наполеоном и, выкатив пушку на площадь, кого-нибудь разогнать. Что-то там в Петрограде?! Русская революция! Но разве не поднимали красное знамя мятежа Разин при Алексее Михайловиче, Булавин при Петре, Пугачев при Екатерине, разве не трепетало оно, поднятое Талоном и Шмидтом, еще так недавно над нестройными толпами народа по всей России. Во что же выливалось это? - в разгромы, иллюминации помещичьих усадеб, еврейские погромы, выпускание кишок племенному скоту, подрезывание жил жеребцам, битье зеркал, разрывание дорогих картин и уничтожение накопленного богатства. Разбой, а не революция… Но тогда руководили революцией простые, дикие, неграмотные казаки или поп Гапон и рабочие, а теперь во главе революционного движения стала, вернее всего, Государственная Дума… Посмотрим, справится ли она? Саблин вспомнил анекдот о словах императора Вильгельма, сказанных будто бы по поводу того, что кто-то назвал Императора Николая II неумным. "Я не считаю его неумным, потому что для того, чтобы двадцать лет править таким диким народом, как русский, надо иметь много ума"».
332
И главное при всем том дело тут было не в одних лишь тех истинно что совсем босоногих и нищих душах разгоряченных весьма страстной агитацией пролетариев, но также и в той сколь откровенно лютой и отчаянной бесшабашности, что так и витала тогда в самом воздухе того еще совсем уж бешеного времени.
Да и вообще такой народ, как русский увести куда-либо в самую дальнюю сторону от всего того самим проведением для него исключительно ведь наглядно считай заранее предначертанного пути всеобщего развития было в особенности до чего еще весьма безответственно и донельзя опасно.
Ну а заодно и можно вот прямо так и сказать, что всякая крайняя безответственность запада во всех тех еще издавна принимаемых им решениях относительно будущего России представляет колоссальную угрозу безопасности всех тех или иных людей, где бы они при этом только ни жили на всем том необъятно широком белом свете.
Причем - это не только снаружи кому-то там не вполне верно видно, что именно происходит в бурлящем котле всей российской жизни…
В том числе и изнутри оно тоже было вовсе вот совсем уж подчас вот в точности так раз люди, являвшееся интеллектуальным достоянием всего мира, искрили мыслью совсем при этом, не пытаясь заглянуть в саму суть вещей, а только лишь яростно обличая их внешнюю крайне уж неказистую сторону.
Хотя вот надо бы при этом явно признать, что российские классики были весьма прозорливы во всем кроме разве что тех более-менее верных определений дальнейшего развития своей вечно сонной державы.
Ну а тем более тому самому достопочтенному Федору Михайловичу Достоевскому в его-то преклонные годы если о чем-либо и мечталось так это об одной с его личной точки зрения никак неминуемо весьма ведь царственно со всеми фанфарами некогда только грядущей революции, и разве что того он до чего неистовующе тогда добивался…
А именно он вполне сколь этак искренне норовил чисто загодя предупредить достойных революционных деятелей, как есть вполне остерегаться фальшивого вождизма, тлетворного влияния канцелярщины, а также и низменного плебейства, бездумно корчащего из себя наивысший разум всей планеты.
И это именно Федор Достоевский, сладострастно написав бессмертно провидческий роман «Бесы» и приложил самый максимум усилий, дабы людей недостойных враз уж затем сходу более чем резко отодвинули от всех тех высоких идей…
Причем дело-то как на ладони фактически ясное, Достоевский всею душою корпел над тем, чтобы создать этаким сподвижникам сатаны образ максимально неприглядный и непритязательный, ну а потому и ожидалось, что это затем и поможет их совсем уж вовсе вот еще безоглядно задвинуть как можно ведь только всецело подалее.
Однако куда это там - раз те всею своею серой душонкой так и прилипли к идеям буквально-то попросту, что именно намертво.
Хотя, в принципе, как не понять великий писатель с безупречно приличествующей его величию горечью весьма прозорливо предрекал, что к славному движению созидателей грядущего всеблагого социализма сходу примкнут, да и грубой силой его попытаются взнуздать, оседлать и возглавить этакие бесы, что загодя рядятся в белые одежды подлинных радетелей грядущего всеобщего счастья.
Он их видимо как раз за этим тем еще самым наиподробнейшим образом ярко обрисовал, во всех их крайне броских цветах, да и сколь мелких даже ведь и близко уж совсем никак и несущественных оттенках.
Ну а вслед затем все эти литературные прообразы и приобрели всю свою плоть и кровь, став до чего только безумно ярким символом чудовищных же времен духовной и физической разрухи времен необычайно развитого тоталитаризма.
333
Правда может при всем том и этак оно еще собственно статься, что те бесы и сами толком пока не очень вот ведали, а какой это именно облик им вполне надлежит сколь безотлагательно разом принять ради самого, как есть исключительно насущного насаждения вездесущего страха во всех тех или иных слоях общества.
Ну а также и до чего беспрецедентно (во всей истории) максимально же полного охвата всеми своими липкими щупальцами… истинно, как есть попросту именно всемогущего жезла власти.
И тут вот считай уж чисто само оно тогда более чем вдохновенно разом и пошло, что тот самый великий умом и талантом писатель им во всем том на редкость более чем бесподобно и безгрешно со всем, тем считай, что по-божески разом всячески и подсобил.
Причем это именно как раз достопочтимый Федор Михайлович Достоевский, весьма же гениально и указал на все те наиболее основополагающие принципы чудовищно изуверского и узурпаторского руководства все также, только лишь и по-прежнему, исключительно самодержавной державы.
И вся разница, что отныне она бесславно принадлежала большевистской безнадежно безответственной когорте, а не тем ныне разом, вот полностью отныне бывшим холеным царским сановникам.
Причем надо бы и про то весьма вот откровенно сколь еще сходу заметить, что это как раз Достоевский, а никто иной бесподобно уж ярко и зрелищно внешне живописал все те дьявольски насущные правила самого тщательного формирования фанатичного и узколобого мировоззрения членов всех тех большевистских и эсеровских разнузданно радикальных, подпольных кружков.
То есть, еще и в самом том своем и впрямь до чего изначальном зачатке большевизм довольно-то явно более чем взвешенно внял всем, тем бесконечно премудрым советам во всяком том широком общемировом смысле никак этак сколь же небезызвестного Федора Михайловича.
И нате вот вам всему тому самый конкретный и более чем деловой пример.
Роман «Бесы» Достоевского.
«Вы вот высчитываете по пальцам, из каких сил кружки составляются? Все это чиновничество и сентиментальность - все это клейстер хороший, но есть одна штука еще получше: подговорите четырех членов кружка укокошить пятого, под видом того, что тот донесет, и тотчас же вы их всех пролитою кровью как одним узлом свяжете. Рабами вашими станут, не посмеют бунтовать и отчетов спрашивать. Ха, ха, ха»!
334
И вот ведь он тот до чего наглядно и более чем определенно уж самый так вполне вот толково насущный прообраз того самого знаменитого сталинского принципа единения соратников совместно и «доблестно» ими пролитой кровью.
Причем, к слову сказать, величайший литературный гений Лев Толстой, приложил к всесокрушающему разрушению самодержавного российского государства, куда значительно поболее своих недюжих, творческих сил, нежели чем достопочтенный страдалец Федор Достоевский и не зря его не раз за то безумно попрекает генерал Краснов в его книге «От двуглавого орла
