именно в том всеобщем же очищении…
А между тем пламя в отличие от воды грязь никак собой не смывает, а разве что там, где до чего бурно разгулялось пламя только и останется одни жалкие пепелища и люди все будут измазаны в саже и золе.
Но те, кто яростно призывал всеочищающий огонь революции - думал при этом никак не о тех начисто сожженных людских судьбах и разметанном в щепы гордом варяге той еще вполне нормальной истории…
Нет, они-то думали прежде всего о том, что придет свет вместо тьмы и все будет им отныне от края до края залито…
И, кстати, автору довольно-таки давно более чем незыблемо кажется, что и большой писатель Булгаков в своем «Собачьем Сердце» попросту и близко вовсе ведь не осмелился ткнуть пальцем в истинный первоисточник советов «космического масштаба и космической же глупости о том, как все поделить…»
292
А между тем Чехов в своем рассказе «Дом с Мезонином» явственно же развивает - самые что ни на есть бредовые идеи.
«- Да. Возьмите на себя долю их труда. Если бы все мы, городские и деревенские жители, все без исключения, согласились поделить между собою труд, который затрачивается вообще человечеством на удовлетворение физических потребностей, то на каждого из нас, быть может, пришлось бы не более двух-трех часов в день. Представьте, что все мы, богатые и бедные, работаем только три часа в день, а остальное время у нас свободно».
В рассказе ему никто всерьез нисколько не перечит, а, значит, именно таково и мнение самого автора.
Тем более что и в другом его произведении он довольно-то весьма пространно повторяет практически то же самое.
Чехов «Моя жизнь»
«- Образованные и богатые должны работать, как все, - продолжала она, - а если комфорт, то одинаково для всех. Никаких привилегий не должно быть».
293
Правда, надо бы при всем том довольно-таки твердо и многозначительно разом заметить, что в рассказе «Дом с Мезонином» сколь, несомненно, вполне присутствует логический ход событий, в конечном итоге, весьма благотворно так приведший ко всему тому последующему устранению сущего засилья отъявленного кумовства в губернской администрации.
Но все это было Чеховым истинно уж небрежно и впрямь-то попросту разом и вынесено за всякие рамки чувственного восприятия, ну а потому и всякий тот несколько невнимательный читатель может этого совсем ведь попросту никак не приметить.
Да и вообще Чехов в те самые последние годы своей жизни стал вот безумно так рьяным либералом-утопистом…
А между тем нечто подобное было, как есть уж во всем сколь истинно так зловредно для всех тех до чего совсем вовсе нелегких времен, в которые ему некогда довелось жить и творить.
Гениальный ум этого человека придавал всем его мыслям огромную силу – явно подтачивающую дамбу, сдерживающую дикую русскую вольницу, не знавшую ни меры, ни придела во всей своей безмерно лютой своевольности.
А вот и свежий пример его вовсе никак неверных, несправедливых, да и как в будущем то оказалось донельзя так несуразных взглядов на весь тот его тогдашний «более чем никак неправедно живущий» мир и впрямь-то между тем полностью бесцветно обыденных вещей и фактов.
Чехов Рассказ «Случай из Практики»
«Тут недоразумение, конечно… - думал он, глядя на багровые окна. - Тысячи полторы-две фабричных работают без отдыха, в нездоровой обстановке, делая плохой ситец, живут впроголодь и только изредка в кабаке отрезвляются от этого кошмара; сотня людей надзирает за работой, и вся жизнь этой сотни уходит на записывание штрафов, на брань, несправедливости, и только двое-трое, так называемые хозяева, пользуются выгодами, хотя совсем не работают и презирают плохой ситец. Но какие выгоды, как пользуются ими? Ляликова и ее дочь несчастны, на них жалко смотреть, живет в свое удовольствие только одна Христина Дмитриевна, пожилая, глуповатая девица в pince-nez. И выходит так, значит, что работают все эти пять корпусов и на восточных рынках продается плохой ситец для того только, чтобы Христина Дмитриевна могла кушать стерлядь и пить мадеру».
294
И здесь уж именно что каждая строчка истерично сквозит чьей-либо явно так вовсе чужой и весьма и весьма умудренной годами донельзя напыщенной праздной глупостью!
Автор, во всем том чисто уж на редкость вполне убежден, что гениальному Чехову довольно-таки многое отвратно же сладким речитативом сколь еще ласково так нашептали те самые блаженные реформаторы, бездумно рьяные, окаянные либералы, что все как один разом воодушевлялись во время всех тех до чего затяжных застольных баталий.
И это как раз они сластолюбиво обсасывали идеи, куда многозначительно поболее благородного обустройства всего того и без того исключительно грешного своим пустым славословием мира беспрестанной суеты и сущих благих пожеланий для всех и всего разве что лишь всецело сколь абстрактно так разве что самого еще истинно же наилучшего.
И это как раз-таки именно что, бессовестно уплетая за обе щеки буквально-то все существующие во всем этом мире дары нынешней нашей современной цивилизации и было самое время, чтобы явственно выразить весь тот глубокий трепет души за то самое наиболее наилучшее благосостояние всего же совсем нищего простого народа.
А между тем тот еще древнеримский философ Сенека некогда всем нам более чем сколь достоверно же верно поведал о том, что «Избыток пищи мешает тонкости ума».
А, впрочем, надо бы чисто так сразу более чем весьма конкретно разом и подчеркнуть, что речь тут может идти разве что об общем избытке и сущей праздности восприятия всей той, так или иначе, нынче уж окружающей человека жизни.
295
Причем если и впрямь никак невесело вернуться к тем выше процитированным строчкам великого (безо всяких кавычек) гения русской словесности, то, уж как есть из самого предельно ясного их содержания непримиримо так сразу и выходит, что если абсолютно все в этой жизни в единый миг поменять, то именно как раз тогда…
Да вот, однако, тем тряпкам, что после революции стали кроить на фабрике «Большевичка» никакого иного лучшего применения нисколько и не было бы…
А только лишь, как есть, этак сходу и следовало буквально-то безо всякой примерки, разом и начинать до того чисто зеркального блеска везде ведь и натирать ими пол.
И то никак ни для кого не секрет, что фасон советских ателье мод был и впрямь совсем этак до тихого ужаса жалок!
Недаром великий Булгаков в его романе Мастер и Маргарита столь необычайно так удачно весьма же эффектно поиздевался над дамами, что были готовы враз сбросить с себя все свои вещи только бы приодеться во все заграничное…
То, что шили в СССР, подходило исключительно для одних тех до чего этак разве что обиходных нужд и с великим трудом хоть как-либо годилось на одни серые будни, ну а на праздники женщинам свое советское было одеть попросту именно нечего.
Разве что может быть чего-нибудь от спецпортного, да только тот шил никак не для всех, а именно что для того самого весьма узкого круга доверенных лиц.
То же что шили для всех, было ниже всякой пристойной критики.
Ни одна модница на себя ничего подобного ни в жизнь бы не нацепила.
А в советские ателье мод, как нарочно манекенщицами устраивались разве что редкостные уродины, поскольку этакие ужасные платья только совсем неброские женщины и могли хоть сколько-то разрекламировать, дабы не пылиться бы этим обноскам советской промышленности на одних пыльных полках до чего давно из-за отсутствия должного ремонта обветшалых складов.
296
Да и сама советская власть была в том ведь самом чисто общемировом масштабе разве что той еще кисельной барышней в легком ситцевом платье, но с многоопытными жадными губами.
Чахлое дитя фабричной дамы и впрямь-таки вскоре отдало Богу душу, как ведь о том уныло и злопыхательски некогда вовсе так совсем незадолго до того и предрекал великий доктор Чехов, ну а вместо нее на закатном небе былой монархии и взошла яркая звезда царицы пошлости и мрака.
297
Но все это, конечно, самая гнуснейшая клевета - большевики на редкость ликующе сокрушили и низвергли все старое, навеки до чего многим вконец опостылевшее общественное зло.
Хотя на самом-то деле, они все ту жуткую мерзость минувшего времени только лишь под самих ведь себя более чем наскоро со всей основательностью вполне уж по-свойски и приспособили.
Полностью как есть, всецело вывернув наизнанку некое донельзя далекое прошлое, а заодно и сделав весьма значительные шаги, дабы еще поболее усугубить жизнь людей в этом нашем крайне убогом и совсем до чего и впрямь безвыходном же настоящем.
Причем именно как раз - это некогда сколь праведно и превосходно подметил гениальный русский писатель Иван Ефремов в его книге «Час быка»
«Не имея ясной, обоснованной и проверенной цели, вы создадите лишь временную анархию, после которой всегда водворяется еще худшая тирания».
И ведь безумно наихудшая она не только в том чисто на редкость самом безжалостном плане вящего попрания всех человеческих свобод, но также заодно, в том числе и в смысле самого безысходного наличия тех еще для всех и каждого обязательных и скучных посиделок, где неизменно потребуется всегдашнее и всеобщее полное единодушие.
Но, кроме того, точно также он плох и чисто экономически, а как раз-таки потому и бьет он, в том числе и по тем, кому совсем уж сколь издалека фактически наплевать на все те большие духовные свободы, а мечтают подобные люди лишь об одном том вполне благоустроенном быте.
298
Нет, конечно, никто ничего заранее и близко не знал, да и чего-либо знать, собственно, и не мог, однако к чему было с той еще невообразимо блаженной убежденностью весьма благодушно поносить все, то для кое-кого донельзя отвратное и невзрачное настоящее и столь громогласно предрекать на редкость полноценно иное призрачно «светлое будущее»?
А оно, между прочим, вовсе и не могло само собою разом настать без всего того до чего еще тщательнейшего анализа всего ведь ныне существующего бытия, а не только и впрямь самого недоброго выпячивания наиболее выпуклых недостатков крайне же отъявленно «несветлого» нынешнего общественного обустройства.
Поскольку тот чересчур хлестко и ядовито весьма метко все и вся вокруг нас очерняющий нигилизм и сегодня явно так во всем крайне так опасен.
Да и вообще разве оно никак не ясно, словно Божий день, что при всем том неистово чувственном обсуждении тех наиболее скверных сторон нашей нынешней общественной жизни надо бы точно также касаться и тех вовсе уж отменно положительных моментов никак и близко не самого так невообразимо наихудшего состояния современных дел?
Ну а коли до чего зорко разве что и видеть одно лишь черное, словно грозовая туча яркое предзнаменование грядущей бури, что весьма вот непременно снесет и разрушит все прежнее до самого его основания, то ведь именно при данных обстоятельствах истинно светлых дней вовсе-то никому будет совсем уж и не видать.
А все - это лишь поскольку, что сколь яростно и безумно торопя же события можно ведь, в том числе некогда разом всецело создать те самые безнадежно чудовищные условия, когда верховная власть попросту именно что тем каленым железом всецело вытравит из народа те самые исконно
