касаемо можно сказать буквально так всех тех до чего самых разных сторон нашей нынешней индустриальной жизни.
178
Фармацевтика, к примеру, производит целые горы всяких лекарств, вызывающих почти, что именно ведь ту еще чисто наркотическую зависимость.
Их продажа позволяет кое-кому туго набить себе карманы деньгами за счет людей, страдающих всевозможными хроническими заболеваниями.
В то самое время, как гомеопатические средства могли бы стать сколь значительно дешевле, кабы их производство взяло бы себе на вооружение само государство.
И они-то точно хоть как-либо отрицательно повлиять на все те лишь некогда затем грядущие поколения на том самом чисто так разве что, до поры до времени весьма основательно скрытом генетическом уровне попросту и близко никак явно не способны, только лишь и исходя из той самой вполне еще естественной своей природы.
Причем любое концентрирование уже само собой является некоторым нарушением всякой естественности, а кроме того антибиотика скорее мешает организму уничтожать микробы, а заодно и учит их должным образом мутировать, дабы затем они смогли некогда как раз и стать гораздо зубастей и весьма опасней.
А между тем во всем том, чисто ведь изначально самой вот матерью природой, более чем совершенно же созданном и следует поискать истинно полноценную панацею всеобщего людского здоровья.
А то еще неминуемо, оно само этак затем и выйдет, что все те лекарства, которыми доктора до того на редкость усердно и нещадно фактически что смолоду пичкали несколько поколений, и окажутся затем именно той наиболее основной причиной появления на свет с самого рождения больных духом и телом людей.
И вот чего только пишет обо всем этом писатель Иван Ефремов в своем романе «Час Быка»:
«Она рассказала, как близоруко ошибались те, кто торжествовал, побеждая отдельные проявления болезней с помощью средств химии, ежегодно создававшей тысячи новых, по существу, обманных лекарств. Отбивая мелкие вылазки природы, ученые проглядели массовые последствия. Подавляя болезни, но, не исцеляя заболевших, они породили чудовищное количество аллергий и распространили самую страшную их разновидность – раковые заболевания.
Аллергии возникали и из-за так называемого иммунного перенапряжения, которому люди подвергались в тесноте жилищ, школ, магазинов и зрелищ, а также вследствие постоянного переноса быстрым авиатранспортом новых штаммов микробов и вирусов из одного конца планеты в другой. В этих условиях бактериальные фильтры, выработанные организмом в биологической эволюции, становились своей противоположностью, воротами инфекции, как, например, миндалины горла, синусы лица или лимфатические узлы. Утрата меры в использовании лекарств и хирургии повредила охранительные устройства организма, подобно тому, как безмерное употребление власти сокрушило охранительные устройства общества – закон и мораль».
179
Да только никак не стал он, куда поболее выпукло конкретизировать все те истинно архиважные первопричины подобного подхода в их наиболее явственном и сколь еще исключительно прозаически чисто вот экономическом их аспекте, а они тоже между тем весьма многозначительно важная тема для самого, как есть беспристрастно долгого их обсуждения!
Люди уж очень искренне любят вездесущую власть над всеми себе подобными, а как раз для того им и нужна либо вполне подходящая для того сумасбродная идеология, либо то, что и впрямь явно окажется силой более чем безупречно способной запросто сдвинуть с места фактически любой вагон чьих-либо ярых и хищнических амбиций.
180
Но при всем том им уж сегодня весьма ведь основательнее следовало донельзя конкретнее и довольно-то ответственнее призадуматься как раз над тем, а насколько она и вправду до чего еще немыслимо огнеопасна вся та «цистерна общемировой технологической глупости»…
И то, как есть абсолютно так ныне понятно, что это именно она, будучи считай, что чисто загодя беспечно наспех прицеплена к тепловозу всеобъемлющего научного прогресса, только лишь и докатится до ближайшей станции – «глобальная экологическая катастрофа», где нам и предстоит разом до одного, и сходить фактически на полное нет.
Причем главное, сущее производное всему тому и будет некогда еще сколь явно вот заключено в том самом наиболее тщательнейшем освоении как раз того, что и обеспечило это ведь наше нынешнее вполне до конца безбедное же состояние.
Да именно за счет технологий ранее никак совсем не имевших место мы и имеем сейчас возможность почувствовать себя строителями нового мира, и мы вроде как стали в нем самыми полноценными хозяевами всего вот и вся…
Однако, это лишь разве что одна ласковая иллюзия, а суровая действительность сколь ни вскользь и выносит нам свой до чего страшный и весьма суровый приговор.
От тех вполне безмерно величественных идей и мыслей отвратительно и дико во все пределы так и смердит бессрочной кончиной чего-либо доселе уж безрассудно естественного, что некогда ранее жило и из поколения в поколение весьма благополучно здравствовало на этой вечной земле.
Причем именно что лютой смертью былого явно ведь и попахивает буквально от всего, что сколь щедро уж ныне чисто на редкость мастерски и воплощаемо в те самые немыслимо новые и куда «поболее светлые» реалии этой-то нашей безукоризненно обыденной и повседневной индустриальной жизни…
Правда, нечто подобное полностью полноправно осуществляется именно что во имя некоего того еще крайне абстрактного блага всего человечества.
Да только, между тем как раз этими бездумно скороспелыми чаяниями ему, в конце концов, и будет пухом земля.
181
XXI век и вправду, несомненно, может, в конце концов, и оказаться именно тем неимоверно зловещим столетием совершенно так всеобъемлющего и до чего еще безрассудного нашего поражения пред силами в том самом строго определенном смысле задолго уж чисто заранее выверяющей абсолютно каждый свой шаг природы.
А между тем разве никак нельзя было нынешним элитам довольно-то житейски задействовать весь свой весьма немалый интеллект именно что для самого полнейшего осознания данного сурового факта?
Да только нет, никогда не бывать ничему подобному, раз все те, как один власть загребущие весьма ведь неизменно видят впереди один лишь тот ослепительно яркий свет в том самом конце бесконечно так до чего длинного туннеля старой и донельзя примитивной жизни.
А между тем, шаг за шагом выползая наружу из тьмы глубочайшего невежества, нам бы и близко не следовало, как есть уж и забывать, что сколь удивительно многое мы, в сущности, и близко пока явно вовсе совсем и не знаем.
Ну а именно потому и чего-либо подобное и впрямь как есть пока немыслимо же опасно – вслепую брести наощупь, совершенно при этом, не ведая, где пропасть, а где усеянная цветами межгорная равнина.
182
Стоя на одной ноге, всю Библию назубок нисколько не выучишь, зато от долгой и неудобной позы можно еще и в грязь лицом всенепременно так до чего еще бессильно вот разом и рухнуть.
И автор лишь, то для самого себя на редкость бесхитростно и безупречно, как и те самые дважды два, давно весьма незатейливо вполне ведь сходу разом находит…
А именно, что буквально все нынешнее человечество, как есть, бездумно так и, играя в классики, только между тем и учится управлять этим миром, со всей очевидностью довольно-то искренне как есть всерьез, почитая самое себя за его нового, и значительно лучшего при всем том творца.
А между тем и сам по себе свет в конце длинного туннеля никак не обязательно обозначает тот уж и впрямь более чем на редкость долгожданный выход из того самого, сколь отчетливо и многозначительно намечающегося индустриального тупика.
Поскольку до чего определенно может он обозначать и вход в то чудовищно темное грядущее, во времена которого в длинную выхлопную трубу попросту вылетит все, то будто бы нетленное, что некогда создавало искусство, а сущие отбросы индустриальной жизни при том, так и останутся на исключительно долгие затем века.
И именно потому тот донельзя самоуверенный современный человек и может фактически снова, затем оказаться во власти откровенно бездуховной дикости, совсем уж наспех от самого себя отринув все то, что чуть было его раз и навсегда считай, этак недавно чуть было не погубило.
183
И в самом принципиальном смысле этого слова тот от края и до края объезженный, вдоль и поперек нами исхоженный мир и сможет некогда послужить нашим потомкам запасным выходом, или, куда поточнее, да и получше было бы его для верности назвать узким входом в то безупречно надежное - гужевое и пешеходное будущее.
И вполне еще возможно, что все и вправду может быть, некогда, затем и пойдет чисто по данному сценарию, коль скоро нынешнее человечество фактически вот затем и утопнет в той никак непролазной топи последствий совершенного обескровливания будто бы и впрямь до чего неисчерпаемых ресурсов дикой природы.
И именно как раз тогда и будет ему суждено затем стать именно тем можно сказать чисто единственным выходом для полностью как есть, считай этак сходу и загнавшего самого себя в тот еще донельзя нелепый тупик нынешнего человека неумелого.
А только потому и не окажется у него ведь никакой иной альтернативы, кроме того, до самой же нелепости простого существования посреди той невероятно бескрайней груды развалин только лишь и оставшихся после той некогда доселе былой и исключительно вот предыдущей техногенной эпохи.
184
Да вот, увы, люди нынешние могут и преуспеть в том необычайно доблестном создании чисто внешних условий, дабы тот вполне естественный выход и был бы для тех чисто по случаю выживших остатков человечества сколь надежно, завален многотонными плитами сверхмассивной нынешней гигантомании.
А, следовательно, куда-либо обратно нашим потомкам и на коленках в лоно природы будет, никак уж тогда явно не выползти…
И это именно при помощи этакого нашего чисто сегодняшнего и сколь на редкость еще безупречно затем и усиленного блочного строительства, мы во всем том, до чего основательном деле явно уж и сможем столь еще недобро сходу разом и преуспеть.
И при том сколь еще наглядно само этак собой оно, разумеется, что это явно пока никак не более, нежели чем тот еще бред сивой кобылы в глухую августовскую ночь.
Однако, яснее ясного, что все то, что пока не является чем-либо вполне конкретно изведанным на чьем-либо чисто личном и житейском горьком опыте, люди и близко не будут способны ни оценить и ни осознать, ни даже хоть сколько-то принять на веру, да и вообще хоть как-либо к сведению.
185
Да и вполне толково научиться чему-либо путному будет возможно будет лишь тогда, когда кто-либо нечаянно споткнется, да и сколь при этом на редкость больно ударится о (чего тут попишешь) всегда и во всем всякого же еще отрезвляющую землю.
И это разве что лишь тогда, когда и впрямь искры из глаз совсем невзначай сходу посыпятся и окажется вдруг, что чего-то мы явно уж попросту ведь этак явно уж нисколько и недоглядели.
Да только всякая безумная спешка при том самом весьма «добропорядочно» спешном устранении всего того, что буквально разом и стало, считай начисто
