Цунами тоталитарной идеологии

что самом матерном смысле!
Слова, когда они только ведь льют да льют вязкий мед приторно сладких словопрений, стоят вовсе-то явно немного, ну а за всем тем как-никак до конца истинно настоящим стоят самые насущные, конкретные дела.
Творческая импотенция духа довольно уж часто излишне речиста, однако лишь с одного разве что виду занимательна и величава, поскольку внутреннего содержания она, как правило, нисколько так совсем попросту не имеет.
Еще величайший классик Уильям Шекспир в своей бессмертной трагедии «Ромео и Джульетта» восклицает:
«Богатство чувств чуждается прикрас,
Лишь внутренняя бедность многословна».

264
Однако при всем том вполне же ясно только лишь, то самое вполне ведь одно, а именно что внутри душ тех на редкость сколь непримиримо аскетичных людей, что неистово и безудержно творили наиболее первоначальное лютое зло большевистской революции…
Нет уж при всех тех до чего пламенных речах, которыми они так и разжигали самые примитивные инстинкты серой толпы, наиболее главным стимулом к действию в их характере было связано никак этак не с желанием захватить и любыми путями удержать затем в своих руках власть.
Или вот получить же доступ к роскоши и безмерному богатству высших классов, а все тут объяснялось одной только сущей тьмой предельно простого их бессребреного невежества.
То есть никак этак нельзя сказать, что ими фактически же беспрестанно руководил именно тот еще бес наиболее отвратительно скотского разрушения, а куда скорее то была яростная жажда перемен в быте и нравах безнадежно погрязшего в мытарствах бесправия и произвола весьма стародавнего в мученичестве отечества.
И их черные души и впрямь так и переполняли розовые мечты, что были полностью так при этом чистыми от всякого себялюбия, и они вполне искренне шли на смерть ради блеклых идеалов той новой жизни…
Причем тем более чьи-то чужие жизни им было совсем вот никак и близко не жаль!
Они упивались насилием, их хлебом насущным стало отчаянно яростное разрушение всего того, что только было когда-либо прежде.
Однако при всем том были все те донельзя так суровые ликом большевики-ленинцы разве что истинно так доподлинными аскетами-фанатиками, и никакими материальными подачками сталинской власти их было ни в жизнь никак не купить.
Зато их можно было почти поголовно попросту так совсем изничтожить, выдернув их из рядов, словно ту еще сорную траву…
Что и было, собственно, затем и сделано всеми теми до чего только бессчетными соискателями земных благ, тоже между тем нередко попадавшими под сталинский топор, а в том числе и ради острастки, чтобы, значит, скоты, никак ведь не зарывались.

265
Ну а их безумно ярые мечтатели-предшественники ни в едином-то глазу не понимали, что сколь веселым шагом они так и идут в самую пропасть, а главное – туда же беззастенчиво толкают и каждого из тех, кому вовсе ненароком «посчастливилось» появиться на белый свет в дивную эпоху слепо воинственных революционных преобразований (катастрофических перемен)…
Их никто из простых обывателей и близко этак явно никак не ожидал и не просил, и все то население ныне полностью как-никак, а до чего этак ныне многозначительно бывшей царской России товарищи большевики осчастливили на редкость донельзя же беспардонно насильственным образом…
Ну а как-либо иначе та еще первоначальная (ленинская) власть попросту и не умела, поскольку боролась она за новую жизнь с вилами и факелами в отнюдь никак совсем уж не мозолистых руках…
Ну а те донельзя великорадостные заявления данные большевиками, по всей сути своей, были довольно-то искренне весьма уж беспардонно до чего и впрямь отъявленно лживы…
И вот всеобволакивающей демагогией обутые в лапти люди строили новую жизнь, обгладывая при этом все старое до самых костей, а этак ему мертвому быть и совсем безо всякой совести тогда разом так еще оставаться.

266
Да только это было всего-то лишь полбеды, главным и наиболее страшным во всей той некогда ведь уж только затем разом последующей действительности оказалось именно то самое сущее лишение движимых пламенем революции людей всяческих вообще полностью самостоятельных волевых импульсов и это во всем том весьма этак необъятно широком общественном смысле.
Они тогда попросту разом все как-никак явно стали чисто уж и впрямь донельзя аморфными придатками необъятно огромной государственной машины…
Ну а те из старых партийцев, кто все-таки выжил – может, и чисто случайно не был растоптан сапогами юрких и ловких прихлебателей той до чего беспрестанно засасывающей в себя всеобщей же революционной каши – они-то вот, собственно, как?
А кто уж как мог, так, значит, тогда и старался…
Многие из тех до чего искренне сознательно косолапивших к светлому будущему старых большевиков попросту приняли за чистую монету, все те новые правила совершенно так бессовестной словесной игры… и была она безнадежно и нелепо тогда затеяна, будто бы и впрямь во имя всех тех исключительно же грядущих славных дней.
Однако Сталину и его клике все равно было с ними попросту как-никак совсем неудобно, поскольку были они чрезвычайно ведь фанатично преданы старой идее, а, следовательно, никак не продажны…

267
Однако сама эта их великой кровью всласть упившаяся «славная идея», несомненно, попросту более чем беспрестанно всячески требовала сущего гниения душ и их морального раздробления, а также и всяческих до чего беснующихся самообличений.
Ну а еще и во всем том поистине омерзительно же более чем криворотом разнообразии сущего нагромождения всяческой отъявленной лжи…
Так что, когда все те разве что лишь первоначально провозглашенные «светлые принципы» истинно на редкость до чего только безвременно разом уж именно что попросту быльем поросли, то есть и вправду стали они во всей той весьма неприглядно серой обыденности донельзя ведь наглядно разом и оголяющей зад нищеты волей-неволей вконец увядать…
Нет, именно тут и пришла пора всем старым большевикам, «как тем еще волам», и впрячься всеми силами, чтобы как есть до чего задушевнее наподдать всему тому чисто дальнейшему скольжению гильотины, дабы всенепременно как-никак, а при этом вполне вот суметь всеми силами хоть как-то приостановить ее над своими собственными бедовыми головами…
Раз уж и до них, до чего этак бескорыстно во всем праведных, как и кристально чистых перед лицом своих товарищей по партии, тоже ведь дошло-таки ныне дело.
Попросту надо было им тех и вправду вконец уж закусивших удела палачей хоть сколько-то по мере сил посильно в разум еще привести и несколько приструнить.
Ну а для всего того им и было на редкость так жизненно необходимо если и не растрогать, то хотя бы несколько уж весьма сердечно опечалить великого вождя, тем самым более чем остро где-то вдали явно намечающимся (от одного чрезмерно деятельного переусердствования) самым-то донельзя наглядным критическим перебором.
Причем фактически так сразу именно что в тех на редкость весьма же широчайших рамках всей той как она ныне есть необъятно ведь огромной советской страны.
И поскольку из-за всего того и впрямь было бы еще возможно вполне вот ожидать довольно-таки и впрямь уж больших и никак не житейских неприятностей, то и начало сколь полноценно реальных послаблений при подобном раскладе было бы нынче вовсе этак никак полностью до конца неминуемо.
Ну а как раз ради того дабы весьма радостно и постепенно их от власти и вправду уж было бы возможно добиться, им, как всегда, и надо было ВСЕМИ силами столь основательно всячески твердо доказывать истинно двужильную свою способность к тому самому весьма позитивному труду во имя всеславной большевистской партии.
И они всеми теми страстными и пламенными речами и впрямь были до чего еще только яростно готовы двигать и страстно толкать колесо истории строго вперед и только прямиком разве что далеко уж поспешно вперед.
И во всей той чисто дальнейшей «блестящей перспективе» наиболее главным для всех тех большевиков – верных ленинцев – было как раз-таки то, дабы вся эта их «промозгло светлая жизнь» действительно стала, как можно весьма ведь значительнее собой напоминать сущий театр абсурда, ну а в этом они были словно рыба в воде.
Взято из «Норильских рассказов» Сергея Снегова:
«Итак, вера! Вера в мощь революции порождает ужаснейшее бездействие, непростительное легкомыслие. Вера в то, что нынешний НКВД ни в чем не отличается от старой ВЧК, превращает злодеяния в достойные поступки. Вот корень зла – вера, фанатическая вера! Этот корень надо выдрать из недр души, иначе гибель! Пусть лучше кровь сомнения, боль прозрения, чем сломанные кости при падении в пропасть! Страна неотвратимо катится под уклон, но никто не верит, что под уклон. Все так постепенно, к тому же – пышные фразы о полете вверх! Выход один – наддать скольжению вниз такого толчка, чтоб люди в страхе схватились за тормоза! НКВД истребляет революционеров, а страна верит, что идет выкорчевывание гнилья. Так помочь, помочь НКВД, заставить его совершить такие деяния, чтоб усомнились дураки, в ужасе отпрянули умные! Тебя арестовали по подозрению? Немедленно признавайся во всем, в чем заподозрили, навали на себя еще, обвини своих знакомых в чудовищных преступлениях, клевещи направо и налево, пусть разят направо и налево! А если следователи усомнятся, обвини и их в пособничестве врагам, истошно ори, что они в душе предатели. Внеси ужас безысходности и в сердце судей, чтоб они не смели не поверить тебе, не смели тебя оправдать. И пусть этот ужасный процесс как пожар охватит всю страну, тогда кинутся его тушить. На снедающий туберкулезный жар обычно не обращают внимания, пока не становится слишком поздно, но на открытый огонь несутся отовсюду. Ни перед чем не останавливаться, меньше всего заботиться о логике, любой абсурд годится, чем абсурднее, тем сильнее! Обвини в агитации немого, безрукого в диверсии, безногого в терроре, слепого в писании листовок, мать десятерых детей в шпионаже. Героя Социалистического Труда в саботаже, Героя Советского Союза в измене – это да! Говорю вам: чем нелепее, тем сильней! Чем хуже, тем лучше! Иного пути спасения нет!»

268
И надо бы кое-кому как раз-таки о том сколь вполне ведь назрело напомнить, что и Евгения Гинзбург тоже в точности о том глаголет: старые революционеры действительно весьма безутешно всячески советовали сходу разжечь пламя террора, куда лишь сильнее, дабы страну именно что разом захлестнуло гигантской волной совершенно же напрасно пролитой крови.
Ну а подобного рода безрассудно суровые взгляды на жизнь вполне всерьез до чего толково и явственно говорят о самых тех истинно же изначальных свойствах всей той наиболее и впрямь обыденной и чисто житейской психологии революционеров старого закала.
И главное чего это именно при таких делах и впрямь на самом-то деле как-никак, а действительно разом уж вполне вот выходит!
Уж покуда все те аскеты-пройдохи воду в ступе денно и нощно толкли, свою кашу варили, ну а баланду жевал кто-либо разве что некто весьма же горемычный другой – все у них, понимаешь ли, было ликующе здорово и полностью как-никак, а до чего ярко вполне так