Цунами тоталитарной идеологии

исключительно же несравненных деток.
Среда, в которой живет тот или иной каждый так отдельный человек, до чего на редкость весьма всеобъемлюще разом и создает в нем все его отрицательные и большинство положительных свойств, да к тому же и вообще все его истинные человеческие качества.

250
И, конечно, те доподлинно настоящие книги, что вполне стоят более чем искренне доброго слова до чего непременно и впрямь на деле могут оказать на кого-либо довольно-то существенное и одновременно со всем этим безупречно же донельзя положительное влияние.
Однако безо всяких обиняков надо бы тут до чего еще сходу ведь разом заметить, что уж как есть без своего собственного, да и более чем на редкость вполне конкретного к тому желания подобное воздействие будет достаточно так мимолетным и совершенно незначительным.
Ну а, кроме того, любовь к книгам тоже прививается как раз-таки некоей чисто внешней средой.
Да и далеко не всегда она со всею той истинно верною пользой до чего прочно же, затем пускает в какой-либо живой душе все те свои максимально вот всеобъемлюще широкие и по-настоящему глубокие корни…
Поскольку нечто подобное до чего, несомненно, во многом явно уж будет зависеть, в том числе, и от индивидуальных свойств чьей-либо, как есть разве что чисто вот по-житейски на редкость конкретной личности.
Раз то и впрямь попросту истинно ведь неизбежно, что при всем том как-никак, а откровенно же приторно и ласково насильственном их навязывании, книги, куда вернее окажутся сущей отравой, чем и вправду будет им некогда суждено вполне еще послужить с какой-либо донельзя наглядной пользой для всякой той или иной юной души.
А все, потому что добро и агрессия вещи принципиально несовместимые, когда кто-то и впрямь хочет добиться от человека чего-либо хорошего в смысле изменения его вкусов, привычек, отношения к жизни.
Это вот всяким добрыми уговорами чужое зло никак будет не сдержать, но нечто положительное можно прививать только лаской и теплом или надо вот попросту отойти в сторону совсем уж отчаявшись добиться каких-либо стоящих того результатов.
Человек легко дичает и дабы вернуть в лоно цивилизации нужно и время и терпение, но не сила и жесткий характер.
Причем то, что, в принципе, и впрямь сколь откровенно же важно в жизни каждого отдельного человека – так это, поистине ведь верное наличие вокруг него тех еще самых чистых и светлых родственных душ.
И вот как обо всем этом, несомненно, до чего этак безупречно же гениально отозвался Антон Чехов в своей «Палате номер шесть»:
«Если позволите сделать не совсем удачное сравнение, то книги – это ноты, а беседа – пение».

251
И в этом самом плане великий классик вовсе ведь нисколько  явно так не ошибался, и фраза эта более чем безукоризненно отображает все то вполне реально и поныне чисто же и по сей день существующее положение вещей.
А между тем даже и взрослый уже человек, без тени сомнения, всецело вот может по одному до чего наилегчайшему намеку (приводящему его к внутреннему наитию)… этак-то запросто заполучить именно тот как есть немаловажно нужный ему инструмент для всего того сколь должного развития всей своей довольно-то во многом однобоко сформировавшейся личности.
Всего-то что внезапно и резко вполне уж вдруг осознав, по каким это именно критериям ему и следовало бы изучать все те сентенции моралистического характера, что до чего и впрямь обильно заполонили собой довольно-то многие современные творения великого искусства.
В «Декамероне» Джованни Боккаччо ее присутствие было совсем уж не настолько до чего и впрямь донельзя приметно, или, по крайней мере, там она выражалась цельно, а нисколько никак не разбивалась на самые отдельные донельзя хрупкие ее фрагменты.
И может, все это сущее дробление и вправду как есть вполне послужило самому так чисто вот именно что несомненному и на редкость до чего еще безукоризненному улучшению всего того как он ныне есть уровня всеобщей морали?
Да только почему это тогда ничего подобного никак и нигде вовсе так совсем не наблюдается воочию?
Но это, вполне естественно, одно лишь ерничанье автора и вовсе ведь и близко никак не более того.

252
Однако при всем том так и останется на редкость уж непримиримо бесспорным, да и на веки вечные принципиально незыблемым, то самое и по сей день сколь вот до чего весьма непреложное положение вещей, против которого попросту явно бессильны все те до чего прекраснодушно слепые чаяния.
Всяческое, то весьма же существенное влияние великой литературы более чем неизменно во всем ограничено одним-то самым ведь явным желанием читателя хоть чему-либо посредством более чем самого так прямого с нею знакомства и вправду еще действительно научиться.
Это более чем банально звучит, но иногда наиболее банальные истины менее всего доходят до ума и сердца всех тех, кто попросту совершенно уж искренне хочет увидеть весь этот мир в одних лишь тех бледно-розовых ярких тонах.
Причем именно в том и заключен до чего непосредственно так прямой и на редкость пронзающе острый и как есть до конца вполне объективный взгляд на вещи, если обо всем этом довольно-то вдумчиво начать рассуждать чисто уж логически, а не ощущать все духовное и эфемерное исключительно так слепо разве что эмоционально…
Нет, и не может быть в том хоть каких-либо серьезных сомнений, что без действительно искреннего к тому желания, как и самого конкретного разъяснения, а чего это человеку вполне следует изыскивать в мире книг, он-то в них ничего, кроме мудреных головоломок сюжета и красивых картинок жизни, попросту вообще никогда не узрит.
И уж вполне вот тому соответственно, вовсе-то и близко они никак тогда не сумеют сделать его хоть чуточку выше, а также и несколько изысканнее и разборчивее во всех уж тех или иных средствах достижения своих целей.

253
Однако это самое чисто вот бумажное искусство может и, наоборот, сделать кого-либо гораздо раскованнее и беспринципнее, поскольку в некоторых книгах то более чем достижимое и идеально далекое, словно же синее небо где-то высоко над головой, порой на редкость беззастенчиво тонкой нитью донельзя прочно увязано, причем словно бы материнской пуповиной.
А между тем сладкие грезы – это разве что вулканический шлак мыслительной деятельности, им самое место только лишь в виде удобрения, и на них затем когда-нибудь явно уж смогут взойти реальные ростки более светлого грядущего…
Ну а нынешнее «мрачное» настоящее всяческие те абстрактно праздные и восторженные иллюзии и впрямь-таки до чего еще резво были вполне ведь способны сходу уж превратить в одну ту донельзя бездонную и бескрайнюю помойную яму.
И все это разве что из-за дикого отрицания всех тех окружающих реалий, которые надо бы между тем не выжигать пронзительным взглядом, а медленно трансформировать в нечто малозаметно лучшее…
Ну а яростным отрицанием и неверием можно вот только разрушить до основания все то хоть сколько-то цивилизованное и нравственное, оставив при этом одни только огненные предначертания, а от них так и веет шаманством и лютой первобытностью.
Ну а действительно уж еще весьма неспешно построить чего-либо лучшее можно было разве что только на фундаменте до чего твердокаменно прочного сегодняшнего настоящего и ни на чем этак вовсе ином.
Ну а планы чисто абстрактно светлого будущего они ведь не более чем суровая выжимка слезливых надежд на несколько лучшую долю народа.

254
Да и вообще кормить из своей плаценты «ВПОЛНЕ ПОЛНОЦЕННЫМ» добром может разве что тот, кто попросту до чего яростно хочет всецело вытеснить именно что самим собой весь стародавний образ Бога, так и не дождавшись Его манны небесной.
А между тем донельзя
простое человеческое сознание вполне еще будет возможно разве что только вот усиленно всячески уж захламить тем до чего непримиримо безгрешным энтузиазмом, и все барьеры, мешающие шагать к светлым далям вовсе-то несбыточного грядущего, будут именно что начисто более чем незамедлительно попросту разом так сходу ведь сметены.
И все то весьма злосчастное и «несветлое» былое будет при всем том наспех тогда всеми силами разом раздавлено в самую что ни на есть никак невыразительную кровавую слизь.
Ну а народ будет тогда взнуздан и оседлан, и к его обычным пяти чувствам вскоре будет сколь откровенно так насильственно разом присовокуплено то самое шестое и вовсе так немыслимо верное социальное чутье, что никак этак никогда не обманет, когда надо будет донельзя же, озверело громить буквально-то всякую крамолу вездесущего вольнодумства.
Ну, а те, кто вполне еще имели шанс хоть как-то приостановить девятый вал всесокрушающей социальной демагогии, попросту вот явно этак тихо дремали, очевидно, рассчитывая, что все уж некогда само собою вполне утрясется, да и обязательно, в конце концов, некогда образуется.
И вот он тот, весьма же явный пример именно подобного злосчастного мышления – Кир Булычев, «Возращение из Трапезунда»:
«Неужели вам не интересно поглядеть – увидеть воочию, чем завершится грандиозное действо русской революции? Клянусь вам, если бы не неотложные дела сегодня, я бы тоже уплыл лет на десять вперед. Ведь есть шансы, что Россия сможет построить новое общество. Что она станет добрым примером для иных народов. Большевики исчезнут как накипь – придут достойные люди, Россия заслужила это».

255
И это именно как раз подобным  образом и мыслили все те как один дореволюционные сладкоречиво благодушные, восторженные либералы.
И все их донельзя взрывное нигилистическое мышление и впрямь-то разом выпестовало в народе то самое весьма ведь дикое неприятие до чего плавно и неспешно некогда уж до чего повседневно так существовавших дореволюционных реалий.
Да и вообще марксизм с его почти же безгрешно изумительным умением корчить страшные рожи всему тому некогда лишь  разве что до чего же неспешно формировавшемуся капиталистическому обществу, попросту пришелся вполне впору всем тем, кто сшил себе фрак из врак про всякое то лишь некогда грядущее всеобщее людское благоденствие.
А впрочем это чисто так космического масштаба веромучение и выжгло буквально-то все на своем до чего весьма долгом пути и главное ведь только лишь во имя одного того донельзя мнимого спасения тех еще несчастных и впрямь доблестно в поте лица своего трудящихся пролетариев.
Уж чего это тут вообще сходу поделаешь, то самое ныне как будто бы полностью как есть давно минувшее время было сколь и впрямь необычайно так разом пресыщено всем, тем квелым и праздным духом слепой и самодостаточной безудержно скороспелой восторженности.
Ну а еще тогда было полным-полно и той чрезвычайно ведь сытой и напыщенно властолюбивой, да и подчас попросту отчаянно же невежественной зловредности духа.

256
Ну а правые силы те были как бы другим полюсом, всецело воплощавшим в себе всю суть того, что ныне полностью же, как есть, заплесневело и покрылось вековой пылью.
Да только вот во имя спасения российской империи и надо же было загодя создавать мощную середину, и тогда бы никак не возникло донельзя страшного же перетягивания каната, от которого, между прочим, при наличии второго Эйнштейна мог бы, в