Цунами тоталитарной идеологии

путаться под ногами у тех идейно же праведно, подкормленных, которым это дело было вполне по плечу.

205
И главное, все эти слепые догмы были основаны как раз-таки на тяжких грехах всяческого рода садистски мыслящих философов, которые трубно и воинственно разве что только и предлагали всему человечеству смело вооружиться камнями, дабы в дикой ярости до чего спешно же забросать ими всех истых врагов добра и света.
И вот, понятное дело, что всем этим как есть, до чего этак весьма рукасто воспользовались именно те, кто при помощи данного более чем безнадежно бесславного подхода собственно так сходу и создали одно то непомерно огромное царство тьмы.
Ну а действительно суметь хоть сколько-то постепенно приблизить светлые времена грядущего благоденствия всего рода людского можно будет только вот строя туда вполне настоящую дорогу, а, не планируя ее в неких тех еще перистых облаках.
Но кому-то всякие бесподобно праздные мечтания явно ведь полностью на редкость дороже всяких вполне полноценных реалий века…
А потому и грандиозные масштабы затеянного вполне вот для этих оправдывают мелкие огрехи житейского быта, буквально общую неустроенность, строгое устранение тех отдельных так и мешающих общему делу людей и все как есть такое прочее…
И они крайне инертны и их буквально так ничем и никогда не проймешь…
И вот уж до чего обреченно идя по тому сколь еще многозначительно кровавому пути, так уж и ступая при этом всею ступней по распластанным трупам миллионов и миллионов своих сограждан, они и стали невольными соучастниками свершаемого над державой величайшего же злодейства.
Причем этот путь на Голгофу никак не мог быть достаточно так коротким, да и в конце его, ни при каком том или ином раскладе всю ведь ту целую или раздробленную державу и близко, затем не ждало до чего еще невероятное славное и вполне полноценное благоденствие.
Нет, уж если страна и впрямь дружно пойдет по подобному пути всякие злые враги практически полностью перестанут быть временными и вынужденными…
И все это как оказывается только потому, что исключительно так само собой фактически разом до чего же внезапно вдруг оказалось, что до чего и впрямь извечно довелось всяческим недругам более чем вольготно сидеть у всех нас, как говорится, вполне по-свойски на нашей весьма этак изначально тощей пролетарской шее.
А потому и ненависть к ним тут же выходит за всякие обыденные рамки человеческой злобы, приобретая при этом все черты некоего совсем так безудержного великого гнева, при коем все неудачи и горести жизни всевластно сходу так облекаются в один-единственный и самый вот конкретный образ классового или расового врага.

206
То есть, нет более человека-врага, а есть одна сущая нечисть, ну а ее-то и надо бы сколь спешно разом уж именно что сходу свести на нет, полностью и подчистую совсем этак безжалостно ее изничтожив.
Те переживания, что были свойственны герою Льва Толстого из его совершенно так бессмертного романа «Война и мир», всех тех ярых революционеров, да и столь же ярых реакционеров, как правило, и близко никак вовсе вот не гнетут:
«Да что бишь меня мучает? – спросил он себя, отъезжая от генерала. – Ильин? Нет, он цел. Осрамился я чем-нибудь? Нет. Все не то! – Что-то другое мучило его, как раскаяние. – Да, да, этот французский офицер с дырочкой. И я хорошо помню, как рука моя остановилась, когда я поднял ее”. Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего-то совестно».

207
А у небритых (ощетинившихся) революционеров все теперь стало до чего лицемерно в один этак ряд идейно, а еще и впрямь весьма ведь насуплено и сурово вполне уж на редкость прочувствовано краснознаменно!
И куда было в их до самого нутра опаленных пламенем революции душах, хоть сколько-то даже и невзначай остаться самой малой щепотке житейской совести, или хоть какому-либо вполне обычному человеческому состраданию ко всякому ближнему своему.
И кстати, вот еще: отвратительная узость внезапно прозревшего пролетарского сознания, которое было всецело же верно подкреплено новой (начисто высвобождающей от всяческих принципов) социальной моралью, никак этак вовсе не могла привести к какой-либо более светлой жизни тот самый извечно нищий, и вконец во все века обездоленный и оборванный народ.
Максимум нечто подобное могло разве что только подвинуть либеральную интеллигенцию к этаким донельзя же суетливым и боязливым поискам всяческих до чего слабосильных оправданий для всех тех новоявленных доселе и невиданных лютых зверств.
А они, собственно, и были осуществлены той самой властью, что совсем безбоязненно всегдашне прикрывалась светлыми идеями во имя чисто так единоличного и сколь ведь до чего вполне безбедного существования.
И все это в той буквально на глазах отчаянно же нищающей стране.
Причем то самое беспардонно лицемерное прикрытие всяческих срамных мест донельзя твердолобой идеологией всем уж тем большевистским вождям было и вправду попросту как есть явно необходимо разве что ради одного того вполне беспрепятственного осуществления всех-то своих наиболее темных дел.

208
И весь тот невозмутимо злодейский садизм мог бы только лишь, и привести к одному тому весьма значительному затем усилению всех тех до чего вдоволь доселе имевшихся прежних отрицательных свойств, но совсем не к явственному развенчанию трона всегдашне как-никак именно, что извечно же полностью прежнего российского деспотизма.
Поскольку это одна лишь самая так до чего насущная естественность ничем искрометным нисколько и близко не прерываемого пути…
Во всем том своем конечном итоге и сможет сколь достойно некогда так затем привести как раз к тому, на что более чем пафосно и проникновенно указал Бернард Шоу в своей пьесе «Цезарь и Клеопатра»:
«Ты убила их вождя, и они будут правы, если убьют тебя. Если ты не веришь, спроси этих твоих четырех советчиков. А тогда, во имя того же права (с величайшим презрением подчеркивает это слово), разве я не должен буду убить их за то, что они убили свою царицу, и быть убитым в свою очередь их соотечественниками за то, что я вторгся в отчизну их? И что же тогда останется Риму, как не убить этих убийц, чтобы мир увидал, как Рим мстит за сынов своих и за честь свою? И так до скончания века – убийство будет порождать убийство, и всегда во имя права и чести и мира, пока боги не устанут от крови и не создадут породу людей, которые научатся понимать».

Это гениально изложенное, веками и тысячелетиями вовсе-то уж совсем никак неизменное и полностью так нисколько незыблемое положение вещей, поскольку как раз-таки именно такова всегдашняя всем нам сколь давно привычная норма всяческих тех до чего только вполне обыденных человеческих взаимоотношений.
Этим миром правят амбиции, а не житейский ум, да и, кстати, до чего еще более чем весьма скромная житейская рассудительность.
Уж чего тут вообще, собственно, поделаешь?

209
Но ведь можно тогда вообще ничего и близко уж нисколько этак вовсе попросту и не делать.
А между тем и сам процесс медленного и поэтапного развития коллективного, а не сонно обывательского сознания у всяческого рода необразованного населения и близко никак ни в чем вот сам собой в гору уж не пойдет.
Однако бить кнутом надо бы только лишь совсем отстающих, а не всех кто никак не торопиться до чего резво и проникновенно всячески так духовно развиваться.
И все-таки для того, чтобы общество было ограждено от всякой дикой первобытности тех, кто в ней так и пребывает, публично наказывать вполне этак стоило бы…
Ну а как раз потому уж во имя тех истинно настоящих действительно того стоящих успехов в деле вполне полноценно вот должного воспитания подрастающего поколения без сколь однозначно суровых наказаний и поныне никак попросту не обойтись.
Однако к грядущему свету тянуть кого-либо той истинно еще изначально совсем уж немыслимо во всем единственно правой мощью даже и в мыслях своих никак и никогда и близко-то явно нисколько не следует.
Также, впрочем, как и думать, что сложившись всецело на редкость разгульно и стихийно, великая сила добра всенепременно вскоре вполне этак разом сумеет действительно ведь привести все, то до чего неимоверно разноликое человечество к тому и вправду самому явному его избавлению буквально ото всех несносно тяжких его бед и забот.
Хотя между тем от всей той сегодняшней и сколь суетливо «бестолковой» общественной жизни его уж и вправду сможет избавить одна лишь та чисто так по-вселенски всех и вся буквально сходу умиротворяющая ядерная война.
Однако если бы не было социализма, то ядерных бомб было бы ныне раз два и обчелся и никакой общемировой катастрофой их боевое применение никак этак бы вовсе нам уж совсем не грозило.
Да только вот жизнь и без того стала одними пожарами и люди трансформировались в свои тени в результате появления на карте всяких монструозных социалистических диктатур.
И они ведь появились не из пустого воздуха, а их наэлектризованной атмосферы всяких долгих и мрачных интеллигентских дискуссий.
То есть буквально всякая революция есть один лишь, и только самый явственный результат сколь еще длительной подрывной работы людей, безмерно тяготящихся беспросветно темным настоящим всего своего крайне-то совсем недалекого века.
Однако, вырвавшись грубо и дерзко наружу, инстинкт разрушения никак не созидает некую новую жизнь, а разве что полностью низвергает ту старую в пропасть сущего небытия, вместе со всеми каковы они вообще есть принципами веры и совести, а это неизбежно чревато массовым людским перерождением и грядущей властью извечно алчущего крови деспота.
Но никогда уж никак не быть тем до чего отчаянно смелым временам всей той воинствующей анархии самым так истинным затем преддверием хоть сколько-то лучшей новой судьбы, раз для этого нужно было прежде всего яркое просвещение, а не лютая смерть всех тех до чего только бесчисленных угнетателей трудового народа.

210
И подобное крайне уж донельзя вовсе ведь до чего только пагубное развитие широких общественных событий было бы чисто уж заранее необходимо именно что всецело загодя сходу предотвратить.
И вполне этак, соответственно, к чему-либо лучшему надо было идти медленно и не спеша, строго смотря себе при этом прямо под ноги.
А еще и близко при всем том никак, не взлетая на сколь лихом же скаку с остро отточенной шашкой наголо на те самые искристо грозные небеса некоей той весьма многозначительно наивысшей социальной справедливости.
Однако действительно как есть вполне до конца это разом понять некоторые люди попросту изначально и близко никак совершенно же явно не могут.
Вот как описывает данное пагубное положение вещей большой писатель Марк Алданов в своей книге «Девятое термидора» – в ней он, не отступая при этом ни на единую букву от вполне достоверной исторической правды,