явственно хуже…
Правда, кто-то, как есть, именно что до сих самых пор и впрямь-то чисто ведь только себе уж под нос более чем беспрестанно лопочет, именно что как раз о том, что воскресший духом пролетариат попросту понес свои флаги в то на редкость очаровательное более светлое и яркое грядущее…
168
И дело тут в том, что все эти штампы были разом и навсегда до чего скотски никак немилосердно со всею силою вдавлены в широкое российское сознание.
И кто-то до сих самых пор и верит во вполне благополучное перевоспитание серых масс простого народа.
А между тем изменение к лучшему это, прежде всего воспитание в несколько ином духе всего того подрастающего поколения, ну а взрослых заражать безумно смелыми идеями было и близко уж вовсе попросту так абсолютно нельзя.
Раз те идеи внутри всего их чрезвычайно так узкого и приземленного сознания и близко уж вовсе никак не приживутся, а максимум там останутся той до чего еще донельзя несуразной тарабарщиной, которую им и надобно будет самым тщательным образом попросту именно ведь наскоро зазубрить.
Да и вообще, кое-кому было и близко никак не понять ту самую сколь непримиримо простую житейскую истину, а именно, что все те на редкость богопротивные пороки века и общества есть и впрямь самая неотъемлемая часть вполне наглядного естества, той до чего бесконечно многогранной человеческой натуры.
Нет уж, и то наиболее во всей своей сущности максимально простое кое-кто для себя уяснить, пожалуй, и по сию пору никак этак вовсе попросту не в состоянии.
А массы между тем вообще не способны воспринимать какие-либо абстрактные постулаты, и все те их главные приоритеты крайне просты и донельзя невзрачны.
169
Весьма значительно продвинуть их мелкое и на редкость банально житейское сознание в направлении, куда и впрямь относительно большего понимания всеобщего блага было бы возможно, разве что именно, как есть, только лишь сколь постепенно раздвигая рамки их полностью пресного и топорно обыденного чисто так житейского существования.
Ну а весь этот мир и близко ни в чем явно не переменится хоть к чему-либо поистине наилучшему, коли вместо тех еще старых господ на том же самом месте разом усядутся прорабы весьма и весьма вот изумительно радостного построения той будто бы на деле исключительно новой общественной жизни.
Да и вообще само уж зарождение доподлинно нового света попросту и близко никак не может быть
осуществлено руками зловещей и лютой тьмы.
Свобода – она фактор внутренний, а потому и не может она носить чисто внешний, кем-либо кому-либо яростно так уж до чего еще чисто извне навязанный характер.
Отбери у раба его господина, и он тут же найдет себе нового, да даже и выберет его, однако свободнее от всего этого он ведь и близко вовсе вот нисколько не станет.
Однако при этом всякое прежнее рабство было вполне уж естественной ступенью всеобщего общественного развития, раба – его не только насильственно принуждали к труду, но между тем и хоть как-то при этом вообще кормили…
А между тем во времена той еще седой античности с голоду помереть было вовсе уж не столь хоть сколько-то вообще вполне вот затруднительным делом.
170
Правда, кормили его из рук вон плохо, ну а работой при этом весьма же неизменно до чего безжалостно и беспрестанно на редкость явно перегружали.
Однако где уж это в той ныне почти диковинной древности то и впрямь могло бы еще как-никак оказаться истинно уж совсем безо всяческих разных житейских трудностей и довольно-таки весьма существенных недостатков?
А между тем они буквально везде находились в той как есть до чего принципиально тесной зависимости от каких-либо тех сугубо местных условий.
Причем Греция и Англия действительно относились к островкам новой жизни как раз-таки в силу чисто своих географических особенностей, а остальное человечество сколь, безусловно, тогда так и прозябало в сущем океане древнейшего тоталитаризма, причем исключительно в связи с равнинным, а не возвышенным и не островным, характером всех своих необъятно широких просторов.
Высокие горы с козьими тропами или же остров, отделенный от материка довольно-таки широким проливом, как раз именно потому и стали оплотами древней демократии, что их-то, истинно попроще было уберечь от вандалов, чем какие-либо иные места на всем белом свете.
Да только каким это только весьма и весьма иссиня черным его вполне уж сможет сделать то самое всеобщее и всеобъемлющее благо, так и насаждаемое свирепой силой, и оно-то как раз и есть наихудшее из всех когда-либо возможных зол!
171
И нечто подобное на редкость въедливо и проявляет себя тем еще сущим вандализмом, а заодно и в том до чего только наиболее безумно страшном из всех возможных его обликов.
Ну а потому и довелось всей той отъявленной бутафории именно на деле перед всем миром и предстать затем чисто вот в виде безупречно фанатического преклонения пред сколь аляповато броскими постулатами весьма уж многозначительно мертворожденного бытия.
И тот самый коммунистический интернационализм это вообще разве что одно, как есть наиболее наилучшее средство для создания всяческого рода-племени совершенно так до чего обезличенных люмпенов.
И именно только лишь этого всеми силами и добивались в том ныне для кое-кого более чем совсем уж прискорбно и впрямь еще злосчастно покойном Советском Союзе.
Тех людей должно было тревожить и волновать безумно отчаянное и чрезвычайно бедственное положение каких-либо безмерно далеких от их жизни и семейного очага иностранных оборванцев, однако свои собственные босяки большевистскую власть почти, что никогда и близко по-настоящему за душу вовсе не брали…
172
Нет, конечно, может, кто-либо на то вполне резонно и веско сразу так сходу же возразит, взвешенно и твердо твердя как раз о том, что, мол, на самом-то деле все это тогда обстояло и близко-то ровным счетом наоборот.
Советская власть действительно подчас проявляла некоторую вполне явную заботу о своих беспризорниках.
Однако на самом-то деле все это ослепительно же ярко само ведь собой до полной еще безнадежности только и напоминало сколь наглядное создание лагерей для перемещенных лиц на некоей столь яро отхваченной суровой силой чисто вот вражеской территории.
Большевистским оккупантам, не мудрствуя лукаво, было только одно как-никак, уж до конца царственно важно, а именно чтобы никто из бедных и сирых вовсе не слонялся бы бесцельно по истинно наспех занятой ими территории, тем явно бросая тень и нарушая идиллию, созданную их слащавыми воззваниями, да и отчаянно броскими лозунгами.
Да может, и не все они мыслили именно так, однако убив чьих-то родных отцов, было сколь наскоро, затем и впрямь возможным на редкость лицемерно и розовощеко до чего милостиво затем и проявить ту самую незыблемо насущную и довольно-то формально отчую заботу обо всех тех в единый миг осиротивших детях.
173
А, кроме того, довольно искреннее возмущение чьим-либо чужим и безумно непомерным варварством, как и проявление вящей заботы о том, кто живет где-либо немыслимо же вовсе совсем далеко… до чего живо и громогласно само собой всячески оттеняет все свои собственные донельзя черные деяния.
И этак-то оно вовсе так нисколько не со вчерашнего дня еще повелось.
Вот как в своей книге «Чертов мост» большой писатель Алданов как есть на блюдечке всем нам чисто под нос преподносит в точности те так и горящие углями фанатических глаз мысли бескомпромиссных и безжалостных якобинцев:
«В других странах инквизиционный аппарат благополучно действует и поныне. В Испании еще недавно кого-то сожгли, к большому негодованию якобинцев. Эти поэты гильотины очень возмущаются костром… Они вообще чрезвычайно возмущаются, когда за границей делают какую-либо гадость. И часто возмущаются вполне искренне».
174
И именно по этой причине до чего незабвенный профессор Преображенский и впрямь до чего настоятельно всем нам и советовал вообще не читать перед едой большевистских газет.
В них, кроме тех совсем уж на редкость немыслимо идиотских пустопорожних воззваний, были также и всяческие хлесткие заметки об угнетенном состоянии рабочих масс где-то там, где нас нет и главное – никогда до тех еще самых ослепительно ярких дней общемировой революции вовсе вот никак попросту и не будет.
Однако товарищи большевики разве что только-то того всею душою тогда совсем уж неистово захотели…
Ясное дело, они возжелали создать все условия, дабы весь этот мир фактически целиком действительно стал разве что, как есть одним и тем же, а посему им и было сколь неотъемлемо надо буквально-то загодя заготовить грядущих воинов мировой революции.
Причем подобное начинание вполне еще имело все шансы на успех, коли кто-либо с самых младых ногтей до чего яростно и старательно всячески бы внушил своим детям антинациональные (читай – антипатриотические) принципы.
175
И все тут дело было исключительно в том, что те самые начисто оторванные от своих исконных корней люди это и есть индивидуумы, попросту и впрямь до чего элементарно лишенные морали.
А как раз потому и всеми их новоявленными жизненными устоями не столь и редко тогда уж довольно-таки быстро становятся их собственные (выработанные наспех) моральные постулаты.
И надо бы как-никак при всем том до чего еще сходу заметить, что на тех самых первых порах они во многом будут на редкость так совсем вот всецело отличны от тех донельзя древних законов их предков.
Причем нечто подобное происходит никак не иначе, а только поскольку, что весь тот новый уклад всецело же внезапно возникший именно на почве удивительно судьбоносных перемен сколь явственно был при этом более чем немало и впрямь-то порядочно во всем отрешен от всяческой некогда имевшейся прежде коллективной памяти их племени или народа.
Ну а нечто подобное между тем как раз именно то, что и придает любому зрелому человеческому сообществу всецело общую совесть.
Однако если в некоей новой общественной формации данные принципы были со временем пересозданы заново совсем уж никак не насильственно и искусственно…
Нет это как раз тогда и можно будет уж вполне отчетливо заговорить об ярком и блистательном очаге свободы, а вовсе не наоборот.
Да еще к тому же надо бы учесть и то насколько ведь на редкость бойко, и смело, воспользовались большевики суровой помощью и впрямь-то до чего беспрестанно палящего, как правило, куда только попало нагана…
Причем очень уж многие из переживших чертово смутное время людей были, затем без тени стеснения сходу загнаны в узкие клетушки общих квартир, и судьба их тогда стала именно общей и совершенно, так до чего сколь безрадостно серой.
А вот коли все, то чисто внутреннее ощущение свободы было как-никак до чего только неразрывную нитью разом увязано именно что со всем тем самым уж истинно на редкость неспешным освоением гигантских новых пространств, то вся та донельзя лихая, но чисто первоначальная дикость со временем весьма ведь неизбежно полностью отомрет.
Ну а до чего всеобъемлющее чувство собственного достоинства и независимости ни от кого в тех людях останется уж буквально навеки.
И в этом и есть та принципиальная
