житейским постулатом, а также и данью памяти предков.
Но это еще никак не делает русскую глубинку чем-либо навроде обиталища невежественных простаков, коптящих небо и трущих задом завалинку.
Писатель Алданов в его книге «Истоки» пишет об этом весьма же распространенном столичном заблуждении именно в этаком ключе:
«Правда, русские писатели испокон веков всячески ругали все такие маленькие города, называли их Глуповыми, населяли их скверными городничими, чиновниками, помещиками, людей же с возвышенной душой заставляли рваться в Москву или Петербург.
Однако выходили сами писатели именно из таких городов и, очевидно, выносили из них в душе не только то, над чем издевались. В том же Симбирске или под Симбирском родились и Гончаров, и Карамзин, и Языков, и некоторые другие оставившие по себе след люди».
Народ в российской глубинке и вправду удивительно прост, невежественен, да и замордован еще «со времен царя Гороха», но интеллигенции вовсе не стоило сбрасывать со счетов столь важное для всей общемировой истории имя – того-то самого поморского рыбака «Михайло Ломоносова»!
Его просветительская деятельность позволила открыть другие имена, пусть и несколько помельче, но и эти ученые мужи тоже внесли свой весьма посильный вклад в дело всей науки.
Ну, а в случае исключительно же принципиального отсутствия Ломоносова, как исторической личности все те некогда открытые им и впрямь-то полностью достойные доброй памяти люди, так и сгинули бы в безвременье безвестными, никчемными простолюдинами 18-го столетия.
«Ломоносовых», конечно, раз-два и обчелся, но гениев всегда было мало, и это именно потому они столь, несомненно, вот абсолютно же бесценны.
Ну, а, взять, к примеру, Сергея Павловича Королева - этого выдающегося гения советской космонавтики…
Уж как-никак, а ему тоже вполне довелось при том самом всецело бессменном пролетарском вожде Сталине кайлом до чего вот неимоверно же долго махать, ну, а дал бы он там дуба, и чего тогда…?
Стал бы при таких и впрямь на редкость прискорбных делах Юрий Гагарин первым человеком в космосе?
Нет, кабы, Сергей Королев застав жену с любовником, в своей спальной их обоих до чего хладнокровно этак уж именно враз порешил, то это как раз вот только тогда любые его заслуги перед наукой никак не могли его заслонить от закона который для всех нас абсолютно один.
Да Крайний север для интеллигенции место совсем не подходящее, но хладнокровные убийцы не могут оставаться безнаказанными, даже если они нужны своей отчизне в совсем уж другом гораздо более теплом и уютном месте.
Однако в том-то и была вся сатанинская «прелесть» сталинских застенок… в них можно было угодить совсем безо всякой вины.
Причем не талантливые люди на всяких бездарностей доносы злобно строчили, чтобы те, значит, у них под ногами не шастали и им в полной мере весьма плодотворно работать всем тем своим непомерным самомнением никак этак вовсе совсем не мешали.
И сколь еще много имен, никому неизвестных, да и открытий, никогда ведь уж не осуществленных до чего безвестно и безжалостно сгинуло за колючей проволокой сталинских концлагерей?
И главное, все – это как есть исключительно потому, что сочетание чего-либо донельзя ветхого от всей его древности и совершенно нового есть одно лишь величайшее социальное бедствие для всего того и в самом-то деле отдельно взятого государства, в котором все - это будет, иметь самое безнадежно же совсем незаконнорожденное место.
Человеческое общество, вообще являет собой удивительно сложную и довольно-то хрупкую конструкцию, а потому и любая его реорганизация должна бы осуществляться разве что в виде самого ведь удивительно легкого и тщательно продуманного изменения во всем том нынче-то веско и твердо уже существующем, а потому и освященном долгими веками практического опыта.
А весь тот попросту уж именно так совсем необъятный мир и впрямь сколь браво отвлеченных идей вовсе-то никак попросту явно же ненастоящий, и он и далее будет сколь явственно полон всяческих диких миражей и страшных химер.
А, следовательно, коли вообще и можно будет чего-либо подобное брать в некоторое достаточно ведь пристальное внимание, то разве что только лишь в виде одних тех еще весьма однопланово двухмерных чертежей.
Ну а ко всему тому сколь многозначительно живому трехмерному миру их полагалось прикладывать до чего уж только твердо, при всем том явственно соображая, что он точно и близко-то никак совсем не картонный.
А потому и буквально-то любые перемены должны были сколь еще тщательно оказаться, вполне до конца согласованы и обдуманы по всем общеизвестному принципу, «семь раз отмерь - один раз отрежь».
А иначе сколь вскоре разом начнет тогда царствовать один лишь тот невообразимо дикий хаос, и ведь вовсе-то неизбежно вслед затем и грядет то самое, считай уж самое неистовое грядущее забвение процесса мысли, раз тот начисто отныне попросту вот явно лишился всякого доступа кислорода в чудовищных тенетах квело осоловелой праздности…
Идеологические помочи нового бытия довольно-таки быстро же преображают людей мудрых именно в тех, кто весьма вот занудно и заунывно и будут затем всецело вторить всему тому, что надобно было изливать наружу, чтобы иметь при этом полное право жить и не тужить, пусть и находясь в объятиях огромного спрута социалистической тирании.
И всепоглощающе бессердечная правильность веских, как гири суждений главы уж над всем, так и вся отныне повелевающего клана в их светлых умах затем и станет до чего еще ярко олицетворять великий лик и близко ничем непоколебимой истины…
А как раз именно потому от всей той совсем беспричинной же крови блистательно алые тезисы и будут сколь бесцеремонно так заправлять буквально-то над всеми, считай в одночасье назревшими вопросами жизни и смерти фактически каждого какого-либо сугубо отдельного существования.
Ну, а вполне этак осмысленно и ожесточенно выражать противодействие подобного рода веяниям было ведь тогда нисколько уж некому.
И все это как раз потому, что довольно-то многие весьма начитанные и крайне эрудированные люди разом вот сходу смирились с мыслью о самой как оно есть крайней необходимости необычайно воинственной смены исторических эпох…
Ну, а вся та лютая смерть, так и разящая из-за каждого угла - в их глазах была разве что одним вконец совсем уж нисколько невзрачным следствием всех тех до чего истинно неизбежных катаклизмов.
И сама та безмерно тяжелая эпоха дикого фанатизма в их душах само собой истинно неразрывной нитью весьма откровенно сходу вот разом и соединялась в единое целое со всем, тем некогда еще непременно грядущим уж самым-то всеобъемлющим благом людским.
Причем все - это только потому, что большие и доблестные дела без крови попросту уж как-никак никогда не обходятся.
То есть, главным было всецело вот сразу переменить, всю ту до чего стародавнюю и крайне страдальческую жизнь действительно к чему-либо самому же наилучшему, а всякие мелкие частности - они вот сами считай по себе со временем, как-нибудь вполне утрясутся, а потому и попросту канут они в самое полнейшее затем небытие.
Причем как раз для того, чтобы ничтоже сумняшеся разом же приобресть именно этакого рода примирительную философию, явно этак могло бы хватить и нескольких сколь порою истинно трудных встреч с той самой еще дореволюционной, по временам крайне ведь до чего вот невзрачной действительностью.
Причем все ее чисто тогдашние устои тоже никак явно не отличались какой-либо той или иной хоть сколько-то наглядной мягкостью характера.
Раз и при царской власти вполне могли кое-кому из нерадивых студентов и впрямь-таки дать довольно-то увесистый и жестокий пинок прямо под зад, до чего запросто кое-кого при всем том истинно сходу лишив всякой дальнейшей возможности получения хоть какого-либо того или иного высшего образования.
И это именно как раз тогда тот человек, что доселе сколь исступленно разом желал счастья, и только счастья буквально для всех и каждого в отдельности, - во всем том дальнейшем непременно так запросто мог оказаться самым яростным ненавистником всего того, на чем земля выше уровня пола хоть сколько-то пока действительно держится.
И вот они слова, террориста Желябова, сказанные им на суде перед самой неминуемой казнью:
«Если вы, господа судьи, взглянете в отчет о политических процессах, в эту открытую книгу бытия, то вы увидите, что русские народолюбцы не всегда действовали метательными снарядами, что в нашей деятельности была юность, розовая, мечтательная. И если она прошла, то не мы тому виною».
Да, конечно, та самая сколь невинная попытка действовать ласковым добром и увещеванием тоже уж, получается, явно этак имела более чем красноречиво яркое свое проявление в то самое как-никак вполне этак до чего обусловленное для того время.
Причем, коль скоро была бы она основана именно на светлом разуме, а не на том безмерно яростном хотении буквально-то всего и вся, а еще, и главное, совсем немедля чисто уж сущим росчерком пера - то быть может и увенчалась бы она, пусть и частичным, однако как есть вполне конкретным, уверенным успехом.
И кому это в голову тогда бы пришло, объединив все дружные усилия и вправду так разом действительно начать вполне этак разом строить широкую дорогу в то самое розовощеко светлое никуда.
И главной вехой и вящим ориентиром тут как-никак, а вполне оказалось именно то самое красное знамя очень даже весьма похожее на то, что почти в то же время точно также ведь развивалось над фашистским Рейхстагом.
И это как раз-таки знамя самовлюбленной анархии и поднялось уж сколь этак отчаянно вверх до чего только гордо так вознесясь над обломками той самой доселе в веках безупречно славной великой империи.
Причем, как бы, это не было печально, а всякие благие начинания, что одними так вилами по воде загодя писаны в качестве промозгло идейного счастья всего человечества, в конечном-то итоге, сколь, безусловно, затем и приводят к самой ведь полнейшей моральной деградации.
Ну а все хорошее, зачатое пламенем, в том же чудовищно ярком пламени, затем и погибнет.
Любое социальное зло надо бы сколь продуманно выкорчевывать, весьма тщательно доискиваясь до самых глубоких его корней, поскольку его и вправду будет возможно хоть как-либо благополучно извести, разве что, неспешно добравшись до той самой более чем затаенной в сущих дебрях дикости его-то наиболее исконной же первопричины.
Ну, а от всех тех неистово яростных сражений с теми самыми буквально вдоволь без конца и края сколь вот неизменно так имеющимися на редкость нелицеприятными его последствиями само добро явно же всячески может еще засорится сколь безнравственным злом, причем где-либо именно что глубоко изнутри.
Ничего тут не поделаешь, бездумное насилие порождает одно лишь значительно большее насилие, а потому никак и нельзя им будет со всем тем вящим толком разом воспользоваться супротив достаточно большой группы людей без того вполне конкретно и впрямь уж во рту ощутимого ими пряника за все их хорошее (в будущем) поведение.
И то, что и впрямь разом окажется наиболее опаснейшей «социальной
