медные трубы о некоем общенародном благе, однако при всем том, безусловно, так пекся он разве что лишь о своих больших государственных интересах, совершенно пренебрегая народными массами, словно же пеной морской.
Раз для него они, в принципе, были ничем иным, нежели чем гужевым средством к более-менее посильному достижению неких тех еще исключительно абстрактных возвышенных целей.
Ну, а крайне приблудные восприемники всех тех бездумно преданных своей идее товарищей и близко никак попросту уж не верили абсолютно ни во что, кроме чисто как есть считай того самого своего собственного ведь никак не в меру неуемного и дикого проворства…
Эти сталинские выкормыши сколь же твердую рукой вполне тогда более чем всесторонне распланировали одну лишь именно что свою на редкость безбедную жизнь.
Ну а всякие те или иные простые люди для них тогда разом и превратились, считай этак в литеры заглавных букв, а потому и слова из них складывались вовсе-то никак нисколько уж крайне явно неразборчивые.
Да вот зато сами так и заложенные в них основные понятия носили тогда как есть до конца довольно-то упорядоченный смысл и призыв к действию.
Ну а как раз именно потому и команды по предельно четкому распределению людского материала и имели более чем неукоснительно сколь еще беспрекословные стимулы к одному тому до чего того донельзя незамедлительному своему дальнейшему же исполнению.
Причем весь тот чисто насквозь пропитанный демагогией коммунистический маразм явно имел именно тот наиболее строжайший внутренний смысл, да и был он к тому же на редкость при всем том вовсе ведь именно что безумно так неукротим и дьявольски упрям.
Раз и близко никак не было в нем абсолютно никакого вполне обычного бессердечия, поскольку был он вообще уж чисто как есть явно вовне всяких рамок всего того хоть сколько-то исконно даже и издали приблизительно человеческого.
Причем тем и впрямь наиболее главным в нем было как раз-таки то истинно безнравственное вытеснение самим-то собой всего того прежнего, с чьей-либо чисто так бесовской точки зрения разве что весьма ведь безыдейно же меркантильного…
Лютую смерть, всему тому темному прошлому яростно так и неся, все то будто бы и впрямь искрометно новое между тем было одним лишь никак не более чем самым до чего отъявленным восстановлением всего того давным-давно ныне минувшего, разве что в некоей новой безукоризненно пролетарской, а не царской оболочке.
Большевики чисто ведь внешне изменили реалии всей той вовсе так незыблемо всегда уж единственно прежней всех и каждого из нас окружающей жизни.
И им разве что только и довелось еще полностью самым неестественным образом всецело же вывернуть ее житейские постулаты во всем, что касалось грубых основ веры во что-либо светлое чему и впрямь надо бы вполне отдавать должное, ожидая лучшей доли…
Да только та новая атеистическая вера какого-либо житейского счастья простым людям никак уж явно вовсе так не дала, а только наоборот теперь они были закованы в оковы, куда разве что поболее тяжкие, чем это было некогда прежде.
Да и чисто экономически большевики сходу так разом оставили непомерно огромные народные массы в той лишь значительно большей же гиблой нищете.
Ими была весьма вот яростно провозглашена бескомпромиссная борьба как самое наилучшее средство достижения немыслимо лучезарной цели - всеблагого коммунизма.
Ну, а живые люди стали слепым орудием - кирками и лопатами, которым и вправду следовало весьма ведь скромно гордиться, что им действительно было явно же предоставлено подобное священное право сколь еще достойно послужить во имя построения светлых дней грядущего, и до чего безмерно вовсе так иного мироздания.
Причем - это как раз во имя абсолютно полного грядущего единства духа, как и явного отсутствия, всяческих и близко далее никак ненужных вопросов народные массы и были фактически обезглавлены, а не только оболванены всеми теми вычурно прекрасными большевистскими бреднями.
И не просто бедность, голод и холод стали самым обыденным явлением именно той не столь и стародавней сталинской поры…
Нет, это еще и возводилось в принцип всяческого на редкость до чего только немыслимо праведного общественного бытия.
И все - это разве что потому, что именно данным исключительно же ответственным путем и было бы в конце концов на деле возможно сходу впрямь достичь того самого наиболее главного, во имя чего и существовал весь тот донельзя нелепый и невообразимый хаос исключительно безрассудного упоения всем тем чудовищно передовым социалистическим строем.
Каждый человек отныне должен был сколь безотчетно во все то удивительно светлое искренне верить, а не рассуждать логически, и дабы раз и навсегда отбить у него всякую охоту к излишним и крайне праздным размышлениям, его и морили тогда всячески голодом.
Ну а всякого, кто все-таки вполне вот пытался самостоятельно думать, незамедлительно клеймили как заклятого врага всего того великого советского народа.
И это действительно сколь полноценно тогда ведь работало, раз уж и образованные люди, безвинно отбывавшие чрезвычайно длительные и впрямь-таки отчаянно долгие сроки в тех никак попросту чудовищно невыносимых условиях сталинского ГУЛАГа…
И что разве не было все их тогдашнее мышление, куда поболее, нежели чем-либо еще, безусловно-то, вовсе уж беспрестанно так только и занято крайне привязчивыми мыслями о еде и тепле?
Причем именно как раз за этим их и отправили за колючую проволоку, обложив данью ежедневной нормы, псами с нечеловеческими лицами или с собачьими (изрыгающими злобное рычание) мордами.
А если в полный голос заговорить об том донельзя разноликом честном народе, то, несмотря на всю его хватку и довольно зоркий взгляд на все, что беспрестанно происходит в стране, - никуда ведь он сам по себе никогда не пойдет, без того поводыря, коим, собственно, и должна была быть высокая духом интеллигенция.
Причем под чем-либо подобным автор, имеет в виду истинный путь разума, а вовсе не бешенство совсем же безрассудно крушащее все вокруг, до чего вообще смогут разом еще вполне дотянуться чьи-либо на редкость нечестивые руки.
Истинный мозг нации, конечно, не ведет буквально каждого из людей в отдельности за ручку по весьма длинному пути его жизни, а фактически все необразованное население страны в некоем чисто общем аспекте, а именно в самом так обязательном на то порядке чисто общего бытия - через школу, армию и место работы.
И именно как раз там и должна была довольно-то весьма вот основательно, и проявляться, вся та вящая забота о том, истинно, как есть наиболее простом и ни с какой это вообще стороны нисколько никак необразованном человеке.
Причем в том самом, что ни на есть и впрямь самом так естественном виде, а никак не в некоем том чисто надуманном, фальшиво-патетическом ключе.
И те самые простые люди, они ведь, даже уж, будучи считай полностью всем и вся на свете более чем белозубо довольными и вполне вдоволь сытыми, так между тем и останутся, сколь неизбежно до конца равнодушно пассивны и почти, в сущности, никак невосприимчивы к буквально любым позитивным поветриям в духовной сфере.
Да и чего это вообще от них, собственно, можно было только еще ожидать, коли они разве что только и могут всецело прийти в сущее неистовство из-за того вовсе этак неизменно тяжкой ноши их сущей униженности и нищеты?
Ну, а, что касаемо той донельзя уж сколь естественно тонкой духовной сферы, их сознание воспринимает исключительно вскользь и совсем безо всякого глубоко вот осознанного восхищения, как правило, свойственного людям широко образованным, да и вполне грамотным в плане на редкость доподлинного понимания всех аспектов более чем разнолико разновременного искусства.
Простакам же свойственно восприятие разве что одной той чисто ведь сугубо внешней, пусть и тоже, между тем, весьма отрадной его формы, но никакого безупречно так глубокого соприкосновения с самой душой автора произведения в их сознании попросту явно так именно что никогда попросту не происходит.
И кто-то и впрямь может спросить, а почему?
Их что совсем не интересует вся та довольно-то глубоко сокрытая чисто моральная суть?
Нет, то именно и близко сколь явно ведь вовсе совсем уж не так.
Однако при всем том у абсолютного большинства необразованных людей попросту еще изначально нет абсолютно никаких вполне должных для того инструментов во всем их на редкость простоватом и неразвитом сознании, чтобы хоть сколько-то вообще чего-либо ими прочитанное - более чем глубокомысленно взвешивать и анализировать.
Да и никак не дано было им некогда, затем до чего только разумно же истинно так многое верно и зрело более чем здраво всячески сопоставлять.
Причем, прежде чем весьма бестолково и слезно донельзя осатанело кричать народу о самом, как оказывается, до чего еще бесцеремонном ущемлении всех его будто бы наиболее исконных прав, следовало бы для начала приучить массы их хоть как-либо вполне осознанно и детально именно на деле воспринимать как нечто неотъемлемо чисто свое.
Потому как некие те донельзя слащавые лозунги, так и кричащие о неких тех еще на редкость показных правах могут и впрямь более чем весьма аляповато же украшать удивительно разные стены…
Да только при всем том всякая персона, на свою беду набравшаяся смелости в те неимоверно грозные времена сталинской отчаянно немилосердной эры вовсе ведь неосторожно высунуть свой нос из строя вскоре непременно была до самой неузнаваемости весьма старательно со всех сторон последовательно же разукрашена ни днем не ночью неутомимыми работниками НКВД.
Ну, а к чему-либо на деле безотлагательно лучшему вся эта жизнь в результате вооруженного переворота и близко так никогда не изменится, раз ее поворот при том самом наиболее естественном своем раскладе требует не всесильных желаний масс, а их глубочайшей перековки, но только не раскаленными щипцами вовсе-то немыслимого террора.
От одного того до чего безумно яростного уничтожения старых оков крылья у народа никак так и близко так явно попросту нисколько не вырастут.
Раб напрочь лишенный всяческих тех еще прежних своих ныне начисто уж проржавевших оков сходу становится явным заложником цепей внутренних, и они неизменно всею силой так и влекут его найти себя нового вполне полновластного хозяина, которому он и будет затем принадлежать всем вот своим сердцем и душой.
Да и все система государственности в России всегда ведь была и будет заточена именно под то самое разве что почти абсолютное единовластие.
То есть, при любом раскладе в случае каких-либо чисто так судьбоносных же перемен всякая смена правления внутри российской элиты донельзя неизменно будет происходить именно по этому чисто так заранее кем-либо заданному сценарию.
Поскольку само собой сходу понятно, что исключительно так временно оставшись безо всякого предводителя, та еще старая опричнина довольно-то вскоре до чего верно разом отыщет себе нового царя, а человеческих прав у народа от всего этого ни на грош при всем том явно так никак вовсе вот не прибавится.
И разве о чем-либо подобном хоть кто-либо из
