маньяк расчленил старушку. История о том, как из-за безответной любви девушка решила отомстить своему парню и уехала работать проституткой. Душераздирательный рассказ о том, как мужчина, чтобы не умереть с голоду отрезал и съел свои уши. Внимание, восходящая звезда эльфийка Вази Фанно крутит роман с известным вампиром-банкиром! Многое-многое-многое другое вы узнаете, приобретя газету «Чику-пику-шмику». Обратите внимание, в газете теперь не восемь, а двенадцать страниц. Она стала толще. И самое главное: покупая каждый экземпляр, вы оказываете посильную помощь хомо с ограниченными возможностями и обществу слепых. Покупаем, приобретаем. Цена - пять федхов. Просьба не обижать слепого и рассчитываться честно.
Последние фразы продавец заканчивал, уже медленно двигаясь по проходу. Некоторые пассажиры задавали ему вопросы относительно содержания газеты, другие покупали молча, третьи клали деньги в ладонь слепому и самостоятельно забирали сдачу. Пройдя вагон, этот хомо смог реализовать семь экземпляров увлекательной газеты «Чику-пику-шмику». Затем он перешел во второй.
Вслед за этим хомо первый вагон посетил следующий торговец периодическими изданиями. Этот был немногословен. Более того, он был немым, так как на шее у него висела табличка с надписью: «Грешники и праведники, покупайте слово богини из Ципинского монастыря. Оградите себя от сглаза, защитите душу свою и очистите помыслы. Стоимость семь федхов. Да хранит вас Бэквордация!».
Внешне немой походил на монаха. У него были длинные волосы и не меньших размеров борода. Он постоянно шевелил губами, словно непрерывно читал молитвы. А в руках немой держал свежий номер «Ципинского целебного родника» за номером 256 (13). Проходя вдоль сидений, продавец смиренно всем кланялся, при этом рекламировал свой товар так усердно, что со стороны создавалось впечатление, будто своими газетами он почти тыкал в лицо потенциальным покупателям.
Урожай у немого торговца в конце вагона оказался беднее, чем у слепого, хоть Хеджер и считался довольно набожной страной. Тот реализовал лишь две единицы своей продукции. То ли первого распространителя печатного товара общество жалело больше, то ли сваренный из собственных ушей холодец был хеджерскому народу ближе, нежели смиренная душа.
После «фарша с кровью» и «молебна» народ ждала культурная программа: на сцену поднялся странный чудак с аккордеоном. Он представлял собой нечто среднее между юродивым и стихоплетом. Певец и музыкант в порыве рвал баян и голосовые связки, исполняя шутки-прибаутки о теще, жадном богатее и пьяном любовнике. Те, кто слышали музыкальное произведение впервой, посмеивались и бросали исполнителю в шляпу подаяние. Постоянные же пассажиры рейса «Деривативы - Жью» даже не повернули головы в сторону представителя хоть и уличного, но шоу-бизнеса.
В то время, пока эта троица двигалась из пункта «А» в пункт «Б», навстречу им из вагона номер шесть в вагон номер один вышел... Нет, не о перемещении поезда или автомобиля идет речь, и это не задачка по математике. По прибытии состава «Деривативы - Жью» на платформу железнодорожного вокзала в последний вагон поднялся по ступенькам Джефри Клиан. В рюкзаке за спиной он нес книги Хасимо Маурицио.
Встреча Джефри со слепым торговцем газетами «Чику-пику-шмику» произошла в четвертом вагоне. Они встретились в проходе. К этому моменту Клиан успел реализовать всего лишь один экземпляр своих сказок. Разминуться обоим продавцам было сложно в пространстве между сидениями. Понимая, что инвалиду необходимо уступать, Джефри освободил проход, став между сидящими пассажирами.
Слепой продолжил движение, а когда поравнялся с Клианом, наверно, случайно, очень сильно надавил своей тростью тому на ногу в области пальцев. Джефри, ощутив боль, сквозь зубы втянул в себя воздух, перехватил белую трость своей рукой и переместил ее на пол.
Затем писатель повстречал на входе в третий вагон глухонемого распространителя «Ципинского целебного родника». Тот как раз в это время закончил обход вагона номер три и открывал дверь в тамбур. Заметив Джефри, он оскалил желтые зубы и прорычал писателю нечто нечленораздельное. В этот момент взгляд у святого из типографии Ципинского монастыря был таким, что его с успехом можно было принять за распространителя газеты «Новости преисподней плюс».
С аккордеонистом Клиан столкнулся в том месте, где не было ни одного свидетеля. Это случилось на сцепке вагонов. Увидев Джефри, вагонный шоумен сменил маску лица. Теперь его взгляд был не придурковато-наигранным, а таким, что коэффициент интеллекта его владельца мог смело превышать отметку в семьдесят единиц. Аккордеонист пристально посмотрел на Клиана и рявкнул:
- Ты кто такой?
Джефри, стоя к нему боком, повернул голову и спросил:
- А ты переписью населения занимаешься? Может, я тебе анкету должен заполнить?
- Шибко умный или пошутить решил?
- Да куда уж тут шутить без гармошки? Без гармошки мои шутки-прибаутки никто и слушать не станет. Если бы у меня хотя бы губная гармошка была да штаны такие чудесные, как у тебя, то я мог бы скоморошничать по поездам, а так мне только книги писать дано и продавать их. У тебя, случаем, нет губной гармошки или флейты, на крайняк? - ерничал Клиан.
- У меня кожаная флейта есть. Могу дать подудеть, - предложил аккордеонист.
- А тебе так хочется, чтобы кто-то дунул? Так сходи к шлюхам. Они стоят толпой на привокзальной площади. А если цветной бумаги на них тратить жаль, а уже невмоготу, то я пойду, а ты тут по-быстрому между вагонами передерни себе затвор, - дал совет Джефри.
- Еще раз увижу, что шастаешь по вагонам, - отгребешь по полной, - предупредил аккордеонист.
- А тебе-то что? Я ж не кривляюсь под гармошку, тебе-то, какая разница?
- А нехрен тут ползать, хлеб наш отбирать и масть перебивать.
- Как я перебиваю тебе, ты в адеквате?
- Чем меньше будет таких, как ты, тем больше денег будет у пассажиров, чтобы забашлять мне и тем, кто тут работает уже давно. Так что мой тебе совет -вали отсюда подальше. Много тут таких, как ты, пыталось засрать пространство. Продавай свою макулатуру в других местах, а в поездах чтобы я тебя больше не видел на этом вокзале. Это наша территория. Короче, я тебя предупредил. Потом не обижайся.
- Молод ты еще мне советы давать. Я и без сопливых разберусь, чего мне делать.
- Ладно. Я тебе пока по-хорошему объяснил, мудило, а потом разберемся по-другому, если завтра тебя увижу еще! - предупредил веселый аккордеонист писателя, двинулся вперед и толкнул Клиана своим музыкальным инструментом в грудь.
- Разберемся - так разберемся, - с безразличным видом произнес Клиан и добавил. - Смотри, чтобы только после этих разборок не пришлось тебе всю жизнь на костылях веселить публику по пригородным составам.
Больше дискутировать Джефри не стал. Хлопнул дверью и пошел в следующий вагон.
* * *
Два врача «скорой помощи» поднесли на носилках к реанимобилю тело, накрытое с ног до головы темной простыней. Водитель привычно открыл заднюю дверь, и мужчины погрузили труп в салон. Один из них забрался вовнутрь и начал пристегивать Хуриа Хаму, чтобы женщина, которая недавно покинула этот мир, не упала во время движения.
Второй врач остался стоять снаружи. Вокруг него образовалась кучка любопытных. На медработника со всех сторон посыпались вопросы: «А что с ней? Отравили? Отравилась? Почки отказали? Сердце не выдержало?». На все эти расспросы доктор ответил коротко и ясно: «Мертва. Вскрытие и анализы все покажут». После этого он достал сигарету, закурил и отошел подальше от хомо и поближе к зданию суда. Спустя полчаса после констатации факта смерти этой водяной и оформления всех необходимых формальностей Хуриа увезли в городской морг.
Судье Эдви Гросхх, обвинителю Л'юж Синтч и адвокату Ощ Нурсул по такому случаю пришлось на работе задержаться позже обычного, так как смерть обвиняемого в процессе судебного заседания все-таки явление необычное. И если Л'юж Синтч к этому отнесся спокойно, Ощ Нурсул меланхолично-недовольно, то Эдви Гросхх была раздражена.
Они все трое пересеклись при выходе из здания суда.
- Ну, что, Ощ, - обратился государственный обвинитель к адвокату, - куда путь держишь?
- Дом-о-о-й, - протяжно ответил тот и махнул рукой. - Думал в кино успеть. Да куда уж теперь... Кино я сегодня уже тут увидел. Не просто кино, а целую трагедию, - пояснил Ощ Нурсул.
- Страшно? - захотела узнать у адвоката Эдви Гросхх.
Тот промолчал, и женщина повторила вопрос с уточнением:
- Ощ, тебе было страшно или противно?
- Эдви, - адвокат посмотрел на судью, - а чего тут противного? Тут грустно становится, и напряженка, как ни крути, от таких сюжетов.
- Ощ, может, тогда снимем напряжение? - Л'юж Синтч дотронулся большим пальцем до своего кадыка.
- Ай, чего-то мне не хочется. Дело я, считай, проиграл тебе, - скривился адвокат и посмотрел на обвинителя.
- Да ладно тебе... Где ты его проиграл, если посадить в тюрьму некого? Считай, что ничья, - подбодрил обвинитель адвоката.
Они вышли из здания суда и медленно втроем двинулись по аллее, ведущей к остановке.
- Мальчики, какая разница: выиграл, проиграл? Уже столько лет дела вместе разбираем, что к этому пора давно привыкнуть. Это ж не соревнования, - заметила судья.
- Все рано... получается, раз подсудимая отравилась, то она проиграла, а вслед за ней и ее адвокат проиграл, - задумчиво произнес Ощ Нурсул.
- Можно подумать, что у нее были иные варианты, - усмехнулась судья.
- Наверное, были... - высказал предположение обвинитель.
- Варианты есть всегда, - сказал адвокат.
- Есть, - согласилась Эдви Гросхх. - Только эти варианты ей надо было просчитывать еще лет двадцать назад, когда она только становилась на этот скользкий путь, а сейчас...
- А сейчас это лишь последствия, - закончил за судью Л'юж Синтч.
- Пока, - начал прощаться адвокат. - Вот и мой автобус показался, побегу. Да хранит вас Бэквордация!
- Пошли с нами, - снова предложил обвинитель.
- Нет желания, - еще раз отказался адвокат. - А вы куда?
- Ну, куда... - пожала плечами судья. - Как обычно, к Л'юж. Он же у нас единственный из троих холостой со свободной квартирой.
- Успехов, - на ходу, обернувшись, крикнул Ощ Нурсул и побежал к остановке.
- Поедем? - Эдви Гросхх кивнула в сторону своего автомобиля.
- Зачем потом выпившей за руль садиться?
- И то правда, - согласилась женщина, - пусть лучше ночует машина около суда, чем под окнами твоей квартиры.
- Тем более, что до меня не шибко далеко, - добавил обвинитель.
- Пойдем в супермаркет купим чего-нибудь.
- Угу. Надо бы. Задолбался я за сегодня.
Они взяли в магазине совсем немного: две бутылки газированного вина, шоколад, торт, колбасу на бутерброды. Придя домой к государственному обвинителю, судья помогла ему по-быстрому накрыть стол.
Выпили по три бокала. Л'юж Синтч закусил ломтиками белого хлеба, намазанными маслом, с колбасой и сыром. Эдви Гросхх несколько раз отломила от плитки шоколада. «Вставило» (в смысле, вино). Закурили прямо за столом. Напряжение (нервное) начало потихоньку уходить.
Синтч поднялся, подошел к шкафу с открытыми полками, перебрал кассеты и вставил одну из них в магнитофон. Из акустических колонок полилась легкая музыка.
- Потанцуем, Эдви? - предложил он, гася
