кармана, а второй спрятал нечто блестящее и продолговатое в рукав.
- А что это вы вместо того, чтобы гнать взашей проходимцев с моего двора, шастаете по дому у меня? - удивилась женщина, заметив что-то неладное.
- А вы, собственно говоря, собственница, что ли? - спросил один из полицейских.
- Собственница собственной персоной, - злобно кривляясь, объяснила она.
- Тогда все вопросы к приставу, а мы тут лишь присматриваем за порядком, -сделал комментарий второй сотрудник «Беркута».
- Тут пока порядком и не пахнет. И при чем тут «Беркут»? - не поняла хозяйка. - У меня в особняке матч чемпионата по мигунампиру или отлов посетителей наркопритона, раз вас привлекли?
- Прислали и прислали. Вам МВД отчитываться не обязано.
К этому моменту двое сотрудников МВД успели приблизиться к Гижже на расстояние не более одного метра. Тогда она вытянула руку и со словами «и что вы взяли у меня?» схватила одного из них за предплечье. Нащупав пальцами правой руки в рукаве тот предмет, что полицейский спрятал. Тунга сильно сжала ему руку чуть выше локтя, оттянула рукав в районе шлицы и дернула за запястье своей левой. Она проделала это столь виртуозно, что, когда сотрудник «Беркута» опомнился, то металлический предмет звонко ударился о половую плитку холла.
- Мой нож! - вскрикнула она, поднимая его с пола. - Мой посеребренный нож! Откуда он у вас?
Вопрос был излишним и очевидно наивным. Но даже со столь простецкой задачей сотрудник МВД не смог справиться. Он округлил глаза, словно его просили доказать на экзамене теорему, название которой он даже не слышал, не говоря о том, чтобы дать хоть подобие обоснования.
- Ты украл мой нож?! - отбросив приличия, актриса даже не спросила, а предъявила обвинения.
- Да это не мой... - нашелся, наконец, что сказать полицейский после затянувшейся паузы.
- Понятное дело, что не твой. Он - мой! А ты его украл. Выломал дверь и украл, - повысила голос Гижжа.
- Я его даже не брал в руки, - пришел в норму и улыбнулся фирменной улыбкой «Беркута» сотрудник, привыкший сдерживать эмоции и контролировать себя, когда вокруг бушует и неистовствует толпа во время массовых мероприятий.
- А чьи отпечатки на нем? Мои? - закричала Тунга, поднеся нож на открытой ладони к лицу полицейского.
- Шумят, - громко заметил, находясь во дворе, пристав. - Пойду, посмотрю, что происходит в доме.
Услышав эти слова, сотрудник «Беркута», еще едва ли не ухмылявшийся секунду назад, снова нервно напряг мышцы лица и посмотрел на проем входной двери.
- Гражданка, уберите холодное оружие, - попросил второй карабинер из спецподразделения.
- Это не холодное оружие, это - вещественное доказательство! - продолжала громко спорить Гижжа.
- Уважаемая, вы что-то напутали. Я даже не прикасался к этому ножу. Он на полу все время лежал.
- На нем лишь ваши отпечатки пальцев, - помогал своему коллеге второй полицейский.
- А на том, что ты припрятал в кармане, тоже мои отпечатки? - Тунга указала на карман, из которого при ее появлении он достал руку.
- Что там у вас? - судебный пристав стучал каблуками, поднимаясь по ступеням крыльца, но еще не был виден изнутри дома.
У полицейского, из рукава которого выпал нож, забегали глаза, словно он угодил в ловушку. У него нервно дернулся глаз, а далее он снял с плеча автомат и ударил прикладом женщину в подбородок. Та упала. Секунд через пять в холл вошел пристав.
- Нервишки зашалили у хозяйки, - пожал плечами сотрудник «Беркута», показывая дулом автомата на тело Гижжы, лежавшее на полу.
- Чердак у нее от напряжения не выдержал и стропила затрещали. С ножом пошла на нас, - второй полицейский пошутил и в подтверждение своих слов кивнул головой на нож, выпавший из руки женщины и валявшийся сейчас на полу.
- Надо «скорую» вызывать, - решил пристав и направился на выход. - Пойду. А вы следите, чтобы не умерла, а то ведь, оно такое... никто не видел, при каких обстоятельствах она упала.
Тот полицейский, который нанес удар актрисе, склонился над ее телом, поправил платье, задравшееся при падении выше колен, присел, дотронулся пальцами до шеи и продиагностировал потерпевшую на наличие пульса. Подтвердил: «Жива». Его напарник облегченно кивнул головой, извлек из кармана солонку из хрусталя, протер об одежду, чтобы не осталось отпечатков пальцев, поставил на пол и, пнув ногой, отшвырнул эту кухонную утварь в угол комнаты.
* * *
Когда на Лимбрийской ГЭС собрался «чрезвычайный штаб», включающий среди прочих членов команды также директора электростанции, начальника управления идеологического отдела С'иднн Еоожж и дежурного инженера Щапунэлли, двойное солнце уже село, но еще в сумерках можно было обходиться без искусственного освещения, чтобы видеть картину приближающейся катастрофы. Девять хомо, управленцев ЛГЭС, стояли на дамбе невдалеке от плотины.
Лица всех были устремлены в сторону водохранилища. Общались громко, ибо шквальный ветер мешал спокойно говорить. Дождь хлестал по лицам, упругие вихри срывали капюшоны с голов.
- Видите, как волна прет на нас? - техник акцентировал внимание директора, указывая рукой на волны, непрестанно бьющие в дамбу.
- А сколько по последним замерам оставалось до уровня? - спросил директор.
- Тридцать один, - ответил кто-то из персонала.
- Темпы прибывания воды замедлились, - сделал вывод главный идеолог.
- Прибывает поезд на станцию, а уровень воды подымается, - вполголоса подкорректировал его слова Щапунэлли.
- Хвала Бэквордации, что замедлился! - вставил реплику один из заместителей господина С'иднн Еоожж.
- Очень сильное давление на дамбу, - размышлял директор. - Надо потихоньку сливать.
- Но вода же пока не переливается, - успокаивал себя и всех присутствующих начальник управления идеологического отдела.
- Вы понимаете, - кричал то ли от злости, то ли для того, чтобы перекричать шум падающей с плотины воды и завывания ветра, директор, - что если произойдет перехлест, то уже будет поздно? Вода - это такая субстанция, что стоит только в одном месте тоненьким ручейком образоваться течи с верхнего уровня на нижний, как она вмиг размоет себе путь до состояния бурлящего потока, который все сметет на своем пути до последней капли, пока верхний бассейн не уровняется с нижним. Посему я как директор даю команду на открытие заслонки на пять сантиметров.
- Я как начальник управления идеологического отдела не могу подписать такой приказ без телефонограммы из Деривативов. Я позвонил и заявку дал, но ответа на слив покудова нету. Так что ждем. Видимо, там посоветовались и решили, что еще не время.
- Сегодня выходной. Там никто не чешется «покудова», - дежурный инженер подколол С'иднн Еоожж. - А в тридцать шесть часов администрация закроется вообще, и на телефоне там останется сидеть только единственный специалист-идеолог, который одинаково разбирается во всех сферах жизни хеджерского общества.
- Раньше завтрашнего утра никто кардинальных решений принимать не будет, - дополнил своего инженера директор, зло шутя. - А зачем брать на себя ответственность, если красная черта не пройдена? А вдруг не прорвет плотину? Ну, случится такая оказия, и она выстоит... Кто тогда ответит за слив? Правильно: тот, кто проявил инициативу и взял на себя ответственность за судьбу ГЭС и живущих вокруг хомо. А инициатива у нас наказуема, ибо инициатива - это возможность и способность думать, а у нас уже этими долбаными телесериалами и новостями так оболванили народ, что думать перестало девяносто процентов населения. Осталось лишь десять процентов граждан в этой стране, кто способен адекватно воспринимать реальность.
- Будем ждать, - принял решение главный идеолог. - Это единственно правильное в этой ситуации. Будем ждать звонка или телеграммы из соответствующих ведомств.
- И сколько нам ждать еще? - директор посмотрел на С'иднн Еоожж с намеренно идиотским выражением лица, словно ученик тоталитарной секты на своего учителя.
- До уровня «ноль», а потом откроем заслонки таким образом, чтобы уровень воды в водохранилище не превысил этот «ноль», - авторитетно заявил начальник управления идеологического отдела. - Вы уже дожили до седых волос, а ведете, честное слово, себя, как дети.
* * *
В тридцать семь часов пятнадцать минут реанимобиль министерства здравоохранения доставил Гижжу Тунга с черепно-мозговой травмой в клинику. К этой минуте специалисты отключили свет, воду, газ и прочие прелести цивилизации от ее особняка и поставили свои подписи под актом, выданным им судебным приставом, согласно которому теперь можно начинать снос непосредственно самого дома.
- Думаю, что можете разрушать, - сделал заключение пристав, глядя на сотрудника кадастровой службы господина Зямлх.
- Конечно, - бодро ответил тот.
- Справитесь? - поинтересовался судебный пристав.
- Не впервой, - уверенно заявил Зямлх. - Можете ехать. Выходной как-никак. Я с госпожой Тит доведу дело до конца. Садитесь в микроавтобус, забирайте всю команду. Чего нашим хомо под проливным дождем торчать? Мы с рабочими останемся и завершим начатое.
- Тогда еще одна формальность. Надо передать по еще одному акту вам лично и вашему кадастровому ведомству данный участок. Так как имущества здесь до конца дня по факту не останется, то территория должна отойти под муниципальные земли, - сказал пристав.
- Естественно, - согласился Зямлх и указал на дом. - Может, под крышу пойдем? Там хоть и темно, но подсветим и подпишем бумагу. Не под дождем же нам дело завершать.
- Это понятно. Пройдемте под крышу того, что скоро будет развалено, -согласился пристав и двинулся к крыльцу.
- Не столь уж и скоро, - сказал очень тихо сотрудник кадастровой службы и подмигнул судебному приставу.
Они вдвоем зашли в холл особняка. Солнца уже не освещали Тренд своими лучами, поэтому в доме стояла темень. Зямлх включил фонарь и поставил печать с подписью под соответствующими документами. Пристав проделал то же самое. Затем каждый забрал свой экземпляр себе. «Кадастровик» полез в карман, вынул сто эку, посветил на них карманным фонариком и протянул их судебному приставу, приговаривая:
- А эта бумага лично для вас. На ней нет необходимости ставить печать.
Шутка не нашла понимания в глазах пристава. Он не ответил ничего, лишь
кивнул в знак согласия головой, а потом осмотрел темноту и взял деньги.
Когда все уехали, осталось лишь пять хомо: Тит, Зямлх, водитель-кранов-щик, специалист по вскрытию замков и разнорабочий.
- Ну что, валим забор? - потирая руки, произнес крановщик, глядя на начальника и начальницу из муниципалитета.
- Ты - дурак? - сотрудница муниципалитета из департамента архитектуры покрутила пальцем у виска. - Тебе он мешает?
- Так все одно ж завалим его. Какая по мне разница, рано или поздно? - не понял упрека водитель.
- Лучше поздно завтра рано, чем раньше времени сегодня поздним вечером, - ответил ему «кадастровик» выражением, понятным лишь Тит.
- Господин Зямлх, чего делать-то? - развел руками разнорабочий.
- Ты открывай ворота, он пусть на подворье въезжает, а ты, - Зямлх извлек портмоне, достал из него две купюры и протянул специалисту по вскрытию замков, - сбегай-ка в супермаркет (там в двух кварталах) и купи чего-нибудь поесть и закусить.
«Вскрыватель» расцвел и быстренько зажал двести федхов в мозолистой ладони, но
