Spoudogeloion. История Европы в романах

Ваше высокопреосвященство, когда мы уезжали из Венеции, вы поклялись, что никогда не попрекнёте меня моим прошлым. Недолгим оказалось ваше обещание, –  заметила Лия.
– О, простите меня, моя мадонна! – кардинал принялся целовать ей руки. – Я не желал обидеть ни вас, ни его. Хотите, я предложу ему своё покровительство? Как вам известно, оно кое-чего стоит.
– Хочу. Искупите свою вину, – ответила Лия. – Я сейчас приведу его к вам. Эти две синьоры совсем совесть потеряли, – как можно так вести себя на глазах у всех, да ещё с божьим человеком!
– …Вы понимаете, что удостоились великой милости? Не каждому удаётся попасть на приём к папе и получить благословение его святейшества, – говорил кардинал, когда Лия привела к нему Франческо. – Короли, герцоги, графы и прочие земные правители добиваются этой милости, но далеко не каждый из них получает её. Папское благословение открывает простор для вашей деятельности, но в то же время накладывает на вас большие обязательства. Вы понимаете это?
– Я служу Богу и с ним сверяю все свои поступки, – ответил Франческо, преодолевая сильнейшую головную боль.
– Это гордыня. Без помощи Церкви вам не обойтись, – назидательно произнёс кардинал. – Я готов оказать вам покровительство, – высокопарно прибавил он. – Вы уже составили устав вашей общины?
– Устав? – болезненно потирая лоб, переспросил Франческо. – Зачем он нам? Все правила, которые должен соблюдать христианин, есть в Писании. Что может быть лучше этого?
– Лучше ничего не может быть, – согласился кардинал. – Однако в делах общины, объединяющей духовных братьев или сестёр, возникает много вопросов, на которые вы не найдёте ответов в Писании. Не мог же Господь заниматься каждой мелочью! – с усмешкой пояснил он.
– Мелкие вопросы можно решить по ходу дела, исходя из общего духа Писания. Нам не нужен устав, у нас вместо бумаг – Пресвятая Дева Мария, вместо нотариуса – Христос, вместо свидетелей – ангелы, – со слабой улыбкой повторил Франческо то, что говорил накануне папе.
– Ну, не будем же мы обращаться к ним по любому поводу! Вы обязательно должны составить устав, – упрямо продолжал кардинал, – а потом пришлите его мне. Если понадобится внести какие-то правки для того чтобы утвердить его в курии, я внесу, с вашего позволения.
– А надо будет ещё утверждать наш устав в курии? Зачем это? – с недоумением спросил Франческо.
Кардинал расхохотался:
– Вы, стало быть, хотели проповедовать, как вам хочется, исходя из собственных соображений? Вы хотели создавать обители на основе своих принципов – и прочее, прочее, прочее? Нет, это потрясающе! Вы мне нравитесь, ассизец, – мне нравится ваша наивность.
– Но я получил благословение папы, – возразил Франческо.
– О, я уже говорил вам, что папское благословение – это великая вещь! Милость его святейшества безгранична, – кардинал перекрестился. – Но благословение это всего лишь благословение, – прибавил он. – Да, оно даёт простор для вашей деятельности, но разрешить её может только курия. А для разрешения вы должны предоставить нам устав, – теперь вам понятно?
– Понятно, – страдая от боли, сказал Франческо.
– Советую вам также подумать вот о чём: не чрезмерна ли проповедуемая вами бедность? Не искушаете ли вы тем самым Бога, желая, чтобы он позаботился о каждом из ваших собратьев после того, как они отказались от того, что матерински даровано им Провидением? Не стоит ли смягчить эту строгость?.. И не затягивайте с уставом; помните, пока он не утверждён, вы действуете на птичьих правах: прямо по Писанию, – как птицы небесные, – усмехнулся кардинал.
– Это неплохо, – еле вымолвил Франческо, чувствуя, что головная боль стала невыносимой. Он хотел ещё что-то сказать, но кардинал Ринальдо прервал его:
– Итак, жду, когда вы пришлёте мне устав… А где же наша несравненная мадонна Лия? Я должен её найти.
– …Тебя ищет кардинал, – сказал Франческо, который нашёл Лию раньше, чем Ринальдо.
– Пусть ищет, – беспечно ответила она. – А почему у тебя такой болезненный вид? Что случилось?
– Ничего, – улыбнулся ей Франческо. – Голова немного болит… Я пойду.
– Куда пойдёшь? – не поняла Лия. – Отдохнуть?
– Нет, я пойду домой, в Ассизи, к моим братьям, – сказал Франческо, потуже затягивая верёвку на своей потрёпанной рясе.
– Как, прямо сейчас? На ночь глядя? Отчего так внезапно? Тебя кто-нибудь обидел в моём доме? – взволновалась Лия.
– Нет, напротив, все были добры со мною. Но моя душа истосковалась по дому, а он там, где мои братья и сёстры. Пора… – Франческо неловко поклонился Лие. – Спасибо тебе за помощь и гостеприимство.
– Прощай, Франчо, снова мы расстаёмся, – она поцеловала его в лоб. – Это поцелуй сестры, на прощание.
– Прими и мой прощальный поцелуй, братский поцелуй, – он тоже поцеловал её.
– Возьми с собой хоть что-нибудь на дорогу, хотя бы хлеба, – сказала Лия.
– Да у меня и сумки нет, куда я его положу? – улыбнулся Франческо. – Прощай же, сестра.

Признание

Жарким летним днём три пожилых ассизца сидели в тени у трактира, пили разбавленное белое вино и говорили о Франческо.
– Глядите, опять кто-то идёт в гору, – говорил первый старик, приподнимая себе веки, чтобы лучше видеть. – Не иначе, как ищут нашего Франческо. И почему все они думают, что он живёт на этой горе?
– А где ещё жить святому человеку? – возразил третий старик. – Это мы, – слабые, немощные, больные, – истлеваем во прахе, а святой человек крепок по милости Божьей и может жить даже на горе, – несмотря на дующие там сильные ветра и палящее солнце.
– Это вы о ком говорите? – спросил второй старик. – У кого голова хитра и открыто оконце?
– Я всегда говорил, что Франческо достигнет небывалой святости, – продолжал первый старик. – Пусть я плохо вижу, но зато тонко чувствую; меня не обманешь.
– Ну, меня тоже туда не заманишь! – воскликнул второй старик. – В этом я с тобой согласен: зачем лезть через оконце, когда можно войти через дверь?
– С тех пор, как его святейшество благословил Франческо, наш город стал знаменит, – сказал первый старик, будто второго не было. – А вы знаете, что Франческо Бернардоне хотели сделать кардиналом в Риме? Уже сшили для Франческо кардинальскую мантию и отвели ему особые комнаты вблизи комнат самого папы. И вот однажды ночью лежит Франческо в своей роскошной комнате и слышит голос, который ему говорит: «Франческо, за кем лучше следовать: за хозяином или слугой? – За хозяином, – отвечает Франческо. – Зачем же ты тратишь силы, следуя за слугой, а не за хозяином? – Чего ты желаешь от меня, Господи? – Возвращайся в Ассизи. Твой путь – иной». На следующее утро Франческо Бернардоне отказался от кардинальства и вернулся к нам, – вот он какой, наш Франческо!
– Папа хотел сделать его своим слугой? А Франческо повернулся к нему спиной? – изумлённо спросил второй старик. – Вы подумайте, я и не знал!
– А чего хорошего, – жить в Риме? – сказал третий старик. – Я ни за что не согласился бы. Большой город, много людей, тьма приезжих из других городов и дальних стран, – а значит, сплошные болезни. Я слышал, что в Риме нельзя пить воду из реки, – да что там воду, даже пойманную в реке рыбу нельзя есть! Я слыхал, что один наш ассизец искупался в Тибре, а после поужинал пойманной рыбой, – так с несчастного слезла кожа от шеи до пяток; он после так и ходил до конца жизни без кожи, кутаясь в длинный плащ, чтобы скрыть свой позор. Трудно понять, отчего с нашим ассизцем приключилась эта беда: то ли от купания в Тибре, то ли от съеденной рыбы. Мало того, я слыхал, что воздух в Риме такой мерзкий, что непривычный человек, глотнув его, начинает кашлять и не может остановиться. Специально для приезжих римляне продают бурдюки, наполненные чистым воздухом, чтобы хотя бы в первое время можно было дышать, а иначе – верная смерть! Лучше всего в Риме живётся могильщикам – люди мрут, как мухи, поэтому могильщики в Риме очень богатые и каждый римлянин, даже из числа знатных синьоров, мечтает стать могильщиком.
А сколько в Риме разбойников, и какие они свирепые, – наши просто овечки по сравнению с ними! На Франческо Бернардоне, кстати, тоже напали римские разбойники, когда он возвращался домой с богатыми дарами от папы. Они отняли у Франческо всё до последнего гроша, – а папа одних только золотых сольдо насыпал ему три корзины, – обобрали разбойники Франческо до нитки и бросили в ров. При этом они смеялись над ним: вот, де, ты говоришь, что ты вестник великого царя, так получи пышные одежды! Но Франческо не растерялся: он проклял их и разбойники в тот же миг заболели: одного поразила чесотка, другой затрясся в жестокой лихорадке, а третий получил заворот кишок. Будут знать, как связываться с божьим человеком!
– Про овечек ты неправильно рассказал, – вмешался второй старик, которому не терпелось поведать свою историю про Франческо. – Никакие они не римские, а было это у нас, в Ассизи, – я лично знаю человека, в хлеву которого всё это произошло. Дело было так: стоило овце в этом хлеву разрешиться ягнёнком, как утром его находили мёртвым. Что такое, никто понять не мог, – тогда решили обратиться к Франческо. Он пришёл, посмотрел и сразу определил причину: это, говорит, виновата свинья, которая живёт здесь же, в хлеву, – она свирепая и кусает новорождённых ягнят до смерти. Хозяин овчарни взмолился: сделай же с ней что-нибудь, святой отец, дабы ягнята, наконец, обрели покой. Франческо, вспомнив о другом Агнце, оплакал перед всеми мертвых ягнят: «Увы, братья ягнята, невинные животные, живые символы, всегда нужные людям! Да будет проклята та нечестивая, что убила вас, и пусть никто, ни человек, ни животное не ест её мяса!». В ту же минуту злобная свинья вдруг почувствовала себя плохо и сдохла, как того и заслужила. Затем ее бросили в около монастыря святого Верекундия, где она долго оставалась и, наконец, ссохлась, как деревяшка, и даже самый голодный не смел её тронуть… Вот как было дело, а римские овечки тут ни причём, – закончил чрезвычайно довольный своим рассказом второй старик.
– Овцы, свиньи, – это ещё что! Послушайте-ка историю про Франческо и волка, – сказал первый старик. – Перед тем как Франческо вернуться из Рима, жители Губбио тряслись от страха: огромный волк постоянно совершал на них набеги, терзая людей и животных, так что люди чувствовали себя в безопасности, лишь крепко затворившись за городской стеной. Узнав о возвращении нашего Франческо, жители Губбио позвали его на помощь, и он, конечно, откликнулся на их зов. Он вышел за городские стены; навстречу ему кинулся волк, но Франческо остановил его движением руки и сказал: «Брат волк, ты плохо поступаешь, убивая людей и животных. Правда, тебя на это толкает голод, но с сегодняшнего дня мы устроим иначе. Ты пойдёшь со мной в Губбио и будешь ходить по городу, никому не причиняя вреда. А люди позаботятся о твоём пропитании. Согласен?»  Волк сделался послушным, как ягненок, и протянул Франческо лапу в знак согласия… Сейчас этот волк живёт в Губбио среди людей, никому не причиняя вреда; они кормят его, а он играет с ребятишками. Можете сами пойти и посмотреть на него, а не то и поиграть с ним.
– Волк – это ещё не так удивительно, – возразил третий старик, а о свинье и говорить нечего, – он выразительно глянул на